Любовь против (не)любви - Салма Кальк

Господи, какой бред! Сына ему, гаду такому. А вот надо было воспитывать нормально тех, что уже есть! И были!

— А если родится дочь?

— Дочерей у меня и так хватает. Признаю и обеспечу, но на многое не рассчитывай.

— А если у меня родятся одни только дочери?

— Значит, будешь рожать, пока не родится сын.

— И вы не боитесь моих магических способностей?

— А чего их бояться? Камни от копоти чистить — не палашом махать, — презрительно усмехнулся Грегори.

Ах, как захотелось Катерине приподнять тяжёлый стол да обрушить на его дурную голову! Но… как обойтись без шума?

— Хорошо, я услышала вас. Я подумаю, — развернулась и двинулась к двери.

Он поймал её за плечо. Впился пальцами — ещё хуже, чем Джейми, или, прости господи, Рон.

— Куда собралась? Не о чем тут думать. Я сказал — ты услышала, — и толкнул её в сторону спальни.

В приоткрытую дверь виднелась кровать, на которой были беспорядочно свалены простыни и одеяло. Грегори запер входную дверь на засов, взял со стола подсвечник и пошёл к ней, а Катерина судорожно думала — что делать-то? Тюкнуть его по голове тем подсвечником? Чтобы потом её обвинили в убийстве? Усыпить? Но она никак не могла собраться, чтобы выполнить нужное действие, как учила Бранвен, оно выходило у неё только в спокойном состоянии. А сейчас она слишком зла, поэтому…

«В непонятной ситуации — желай. Если не сможешь убедить противника — то хотя бы отвлечёшь». Голос Мэгвин послышался совсем рядом, будто она стояла за плечом.

Решение пришло внезапно и выглядело диким. Раз — и Катерина ушла в невидимость и шагнула в сторону, а на её месте возникла иллюзия. Такая же встревоженная и замученная своим бессилием молодая женщина. Катерина не знала, было ли у иллюзии её лицо, но — Грегори как будто не заметил подмены.

Он взял эту иллюзию за руку, швырнул на кровать и задрал ей юбку. Катерина не могла на это смотреть, она как была, в невидимости, так и отступила тихонько в приёмную, на цыпочках отошла к двери, отодвинула засов, открыла… и едва не столкнулась нос к носу с леди Маргарет.

С призрачной покойной леди Маргарет.

— Ты! Здесь! — завизжала она ничуть не тише, чем при жизни, и двинулась на Катерину.

Уж конечно, призраку невидимость не помеха.

Катерина отскочила внутрь — и тем самым дала ей возможность войти. Маргарет не вошла — влетела, ураганом втянулась в спальню и завопила там. Она крыла своего супруга разными словами не хуже Джейми, а он, видимо, не сразу понял, кто это, а потом как начал ей отвечать!

Катерина тихонько заглянула в спальню — иллюзия развеялась, а супруги, живой и мёртвая, стояли друг напротив друга и ругательски друг друга ругали. А потом Маргарет протянула к Грегори свои плотные, но чуть светящиеся руки, и Катерина поняла, что сейчас будет.

Она встряхнула кисти рук и послала в спину призраку столько болевых импульсов, сколько смогла. Не надеясь особо, что поможет, потому что ну куда покойнице болевые импульсы?

Однако же, покойница взвыла, отпустила мужа и растворилась в воздухе — только её и видели. Катерина уже хотела сбежать, но услышала хрип. Подошла.

Лорд Грегори лежал на полу и хрипел, и, судя по всему, был ещё жив, но не мог подняться. В коридоре уже слышались торопливые шаги — ещё бы, супруги орали, как петухи на заре, а дверь была отрыта. И отстёгнутый гульфик лорда красноречиво говорил о… впрочем, нет. Не только. Как раз рядом, возле столбика кровати, стояло поганое ведро — очень удачно.

В приёмную вбежал Джейми, за ним Джон и ещё люди.

— Кэт? Что ты тут делаешь? — встревожился Джон.

— Милорд позвал меня обсудить хозяйственные дела замка, — пожала плечами Катерина. — А потом ему понадобилось вон то ведро, — кивнула она на столбик кровати. — Он и отошёл, а я отправилась к себе и на пороге столкнулась с леди Маргарет. Мне не удалось прогнать её совсем, но, кажется, он дышит.

Лорд дышал, но — глаза его были закрыты, и всё тело словно онемело. Катерина задумалась — не попали ли какие-то её импульсы в него, ну да — теперь уже как есть. Его уложили в постель, освободили от одежды и оставили на попечение камердинера. И Джон велел держать его в курсе, если вдруг что. И утром подумаем, куда послать за лекарем.

Катерина усмехнулась про себя, что тот единственный лекарь, который точно справится, очень далеко. И ещё не факт, что вообще согласится лечить этого человека.

Она прибежала к себе, упала на лавку и схватила кружку — не важно, что в ней было, но это надо запить. И, может быть, заесть.

— Миледи, что ему от вас было нужно? — Грейс, похоже, дожидалась, пока она вернётся.

— Он запретил возвращаться в Торнхилл, сказал, что для меня и здесь дела найдутся. А я посоветовала ему нанять экономку. Потом он пошёл до поганого ведра, а я — к себе. И на пороге столкнулась с леди Маргарет.

— И-и-и? — шумно вздохнула Грейс.

— Там она его и достала — возле того ведра, — сообщила Катерина. — Он жив, но неподвижен.

— Поймала над ведром? — расхохоталась Грейс.

— Да, как-то так, — Катерина не удержалась и тоже расхохоталась.

Наверное, это была истерика. Наверное, лучше истерически хохотать, чем вообще ничего не ощущать.

Весь следующий день Катерина вместе с Грейс пробегала по замковым делам — их хватало. В кладовой нашли ещё несколько жаровен, и Катерина распорядилась одну нести к ним в комнаты, ещё одну практически силком всунула Джону, две отправила в швейную мастерскую — нечего там девок морозить, и ещё три тоже раздала.

Проведала лорда Грегори — лежал и сверкал глазами, больше оказался ни на что не способен. Воду глотал, ел с ложки жидкую похлёбку, да и всё. Она не стала пока никому рассказывать о его безумной идее — кто ж знает, вдруг у него в мозгу всё обнулилось, как новая тема у балбесов-школьников? И неизвестно ведь, встанет ли он на ноги вообще, и каким встанет. Вот тогда и посмотрим.

Потом пришлось обсуждать с Гарретом-управляющим скорость расходования припасов, и в связи с этим — меню на ближайшие дни. Видимо, какие-то слухи стали распространяться по окрестностям, потому что молока и яиц утром привезли меньше, чем обычно, и Джон отправился разузнать — что да как, заодно — показаться людям. Вернулся уже перед закатом и сообщил, что на