Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

– Ты?! – Катрин не могла поверить глазам. Но факт оставался фактом – перед ней стоял Мигель Кортес собственной персоной.

– Удивлена, принцесса? – он наклонился поцеловать ее. Потрясенная Катрин даже не сделала попытки уклониться от его поцелуя. Впрочем, поцелуем это можно было назвать с натяжкой – он просто коснулся ее щеки холодными и сухими губами.

– Да, вижу, удивлена, – удовлетворенно констатировал Мигель. – Ты не пригласишь меня присесть, моя прелесть?

– Я… О да… – пробормотала Катрин, кашлянув, повторила. – Да.

Она смахнула салфеткой чай с колен. Через тончайшую паутинку чулок виднелись красные пятна на коже – она все-таки обожглась.

– Да – да? Или да – нет? – Мигель сел напротив нее, махнув рукой официанту.

– Ты что, следил за мной? – в шоке проговорила Катрин, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Леди чрезвычайно проницательна, – кивнул Мигель. – Я уже устал бегать за тобой по магазинам. Какого черта ты поперлась в Harrods?

– Забыла у тебя спросить, – она хотела осадить его, но голос сорвался, и у нее вырвалось невнятное шипение. Чисто змея.

– И напрасно, моя дражайшая гадюка. Я ходил за тобой по магазинам, что изрядно начало мне надоедать. Не успел тебя перехватить перед тем, как ты села в такси.

– Что за чушь! – Катрин начала заводиться. – Не станешь же ты утверждать, что у тебя нет другого занятия, кроме как преследовать меня! Наверняка у тебя или переговоры, или еще что-нибудь в этом духе, – она начала демонстративно запихивать в себя яблочный пирог. Пай, однако, с трудом лез в горло. Она еле справилась с парой маленьких кусочков и в раздражении бросила вилочку на тарелку. – Может, тебе стоит вернуться к делам?..

– Ошибаешься, принцесса, – Мигель одним махом выпил полпинты холодного пива. Неторопливо разминая сигарету, он задумчиво смотрел на Катрин.

– Здесь не курят, – сухо произнесла она.

– Я в курсе, – кивнул Мигель, но сигарету не убрал, а продолжал теребить ее пальцами при явном неодобрении официанта.

– Великолепно выглядишь, – он беззастенчиво оглядывал ее с головы до ног, особенно задержав взгляд на ее коленях. – Все тебе нипочем.

Это высказывание прозвучало как что угодно, но только в последнюю очередь – как комплимент. Она полоснула его злым взглядом. Мигеля ее злость совершенно не смутила, напротив, ему нравилось держать ее в напряжении.

– Мне необходимо поговорить с тобой, – наконец процедил он, – но нам лучше перенести беседу к тебе домой.

– Это неудобно, – отрезала Катрин и продолжила. – Сержа сейчас нет и…

– Я знаю, что Сержа нет, – он не спускал с нее внимательных глаз.

– Он в Абердине, – объявила Катрин, – И вернется нескоро. Я не хочу, чтобы горничная…

– Сначала он был в Париже. А теперь уехал в Москву, – перебил ее Мигель, – и действительно, вернется нескоро. Если вообще вернется. Все пришло к своему логическому концу.

– О чем ты? – в панике ахнула Катрин.

Мигель презрительно усмехнулся.

– А ты, полагала, принцесса, что тебе удастся до бесконечности морочить ему голову?..

Несколько мгновений она смотрела на своего смуглого собеседника, а потом, не сказав ни слова, достала из сумочки пятифунтовую бумажку, схватила покупки и, по дороге всучив деньги официанту, выскочила из кафе. «Мерзавец, мерзавец, – повторяла она вполголоса, – нет, ну какой же мерзавец!» Она быстро шла, почти бежала по Кингсбридж, задыхаясь от негодования. «Когда уже он оставит меня в покое, – бормотала она. – Видеть его не могу»

Однако, он нагнал ее через минуту и схватил за локоть. Не церемонясь, жесткими пальцами.

– Оставь меня! – в ее тихом голосе явственно прозвучала угроза.

– Катрин! – потребовал он. – Выслушай меня! Ты должна! Иначе…

– Проблемы, мэм? – невозмутимый «бобби» возник тут как тут и строго смотрел на Мигеля – явно подозрительного иностранца.

Катрин благодарно взглянула на него – все же английская полиция всегда на высоте, но Мигель моментально отпустил ее руку и, быстро повернувшись, пошел прочь.

– Если вы настаиваете, я могу задержать его, мэм, – полицейский с сомнением посмотрел вслед быстро удалявшемуся Мигелю.

У Катрин мелькнула мстительная мысль, но она, тряхнув головой, улыбнулась.

– Благодарю вас. Не стоит. Это мой знакомый. У него не все дома… Вообразил себе невесть что, – и она, кивнув полицейскому, отправилась домой. Она побоялась спускаться в метро – наверняка Мигель ждет ее там и, поэтому, забравшись на второй этаж дабл-дэка[158], внимательно смотрела вниз всю дорогу, опасаясь, что тот следит за ней. На самом деле, все ее старания гроша ломаного не стоили, потому что, когда Катрин подошла к своему дому на Куинс-гейт, первый, кого она увидела, был Мигель, который, подпирая фонарь, терпеливо ожидал ее возвращения.

– Успокоилась? – в его голосе не было насмешки, и это спасло его от гнева Катрин. – Теперь мы можем поговорить?

– Ты хочешь сказать, – она мрачно смерила его взглядом, – что притащился сюда только для того, чтобы поговорить со мной?

– Именно так, – кивнул он. – Не сказал бы, что притащился по своей воле, но факт остается фактом…

– Довольно, – она достала ключи из сумочки и на мгновение представила себе реакцию Булгакова на появление нежданного и, чего греха таить, нежеланного гостя, но потом с грустью вспомнила, что Сергея нет. – Ладно, проходи. Можешь попрактиковаться в испанском с горничной…

– Делать мне больше нечего, – высокомерно процедил Мигель. – Кроме как с прислугой твоей болтать…

– Хорошо устроилась, – сказал он по-испански, войдя в квартиру. В глазах Тересы, вышедшей ее встречать, застыл вопрос: что это такое – выпроводила леди, чтоб та под ногами не мешалась, а та вернулась не одна, с ней мужчина, да еще Spaniard[159]да еще такой красавчик… ¡Qué sayez![160]Та еще штучка ее хозяйка… Но, подавив законное любопытство, она взглянула на Катрин.

– Кофе, мэм?

Катрин кивнула, а потом махнула в сторону кресла:

– Можешь сесть.

Последнее, разумеется, относилось к Мигелю. Он опустился в глубокое кресло, обитое плюшем, не ощущая при этом ни малейшей неловкости, чего нельзя было сказать о Катрин. Принимая во внимание обстоятельства, при которых они виделись в последний раз – обстоятельства весьма щекотливые – она не могла не чувствовать себя скованно. Еще больше Катрин смущало то, как он, не отрываясь, ощупывал ее глазами – раздевающий взгляд, всегда повергавший ее в смятение, даже в лучшие времена их отношений, когда они еще были друзьями. А уж теперь это вовсе отдавало каким-то извращением, учитывая его нескрываемую неприязнь к ней.