Без права на ошибку - Ли Чайлд

– Ваша теория все еще остается в силе? – поинтересовался Стивесант.

– Да, – подтвердил Бэннон. – Мы до сих пор проверяем ваших бывших сотрудников. Теперь мы, как никогда, уверены в своей правоте. Иначе, как вы думаете, почему Крозетти ушел со своего поста? Ну конечно, потому что увидел человека, которому, как он подумал, можно доверять.

* * *

Они проехали с полмили на запад по Пенсильвания-авеню, оставили машину в гараже и поднялись в конференц-зал Секретной службы. Каждая минута пути без Фролих горечью отдавалась в сознании.

– Что за чертовщина! – расстраивался Стивесант. – Никогда прежде мне не приходилось терять агента. А я ведь проработал здесь двадцать пять лет. И вот сегодня за один день у меня погибают сразу двое. Мне очень нужно, чтобы этих негодяев схватили. Очень.

– Считайте, что они уже трупы, только еще передвигаются, – заметил Ричер.

– Но все обстоятельства пока свидетельствуют против нас, – добавил босс.

– Что вы хотите этим сказать? Если преступники окажутся вашими бывшими сотрудниками, то вы перестанете желать их поимки?

– Нет, я просто не желаю, чтобы они оказались людьми из нашей системы, – пояснил Стивесант.

– А я не считаю, что они окажутся вашими, – заверил его Ричер. – Однако, в любом случае, они сполна заплатят за то, что натворили. Давайте смотреть правде в глаза. Они уже сделали столько ошибок, что я потерял им счет.

– Я не хочу, чтобы они оказались людьми из нашей системы, – уже в который раз повторил Стивесант. – Но боюсь, что Бэннон может быть прав.

– Тут либо одно, либо другое, – понимающе кивнул Ричер. – Или он прав, или ошибается. Если прав, то мы узнаем об этом очень скоро, потому что он в лепешку расшибется, лишь бы доказать нам это. Вся беда в том, что он даже исключает возможность того, что ошибается. Слишком уж ему хочется победить.

– Скажите мне, что он все же ошибается.

– Я так считаю. Но дело в том, что если тут неправ я, а прав он, то это уже не имеет никакого значения, потому что Бэннон не оставит камня на камне и перевернет все вверх дном. В этом мы можем на него положиться. И не стоит его подгонять. Наша задача состоит в том, чтобы искать там, куда он не станет соваться. А как раз там-то, как мне кажется и стоит покопаться.

– Ну, все равно, скажите мне, что он ошибается.

– Его теория напоминает пирамиду, которую поставили на собственную вершину, и она каким-то чудом удерживает равновесие. Очень впечатляет, но лишь до того момента, пока она не завалится набок. Да, Армстронгу никто не говорил об угрозах, но это ничего не доказывает. Здесь полностью отсутствует логика. Может быть, как раз наоборот, у этих ребят есть повод точить зуб именно на Армстронга. Не исключено, что они просто не знают о том, что вы ничего не рассказали вице-президенту о тех письмах.

Стивесант кивнул.

– Я согласен с вами. Господь свидетель, мне очень хочется, чтобы вы оказались правы. Но что вы скажете насчет информации из Центра о тех преступлениях? Бэннон совершенно справедливо заметил, что, будь эти типы со стороны, они сами намекнули бы нам о том, где, когда и какие материалы нужно посмотреть. Они хотя бы навели нас на Миннесоту и Колорадо. С этим придется смириться.

– И его замечание насчет оружия тоже настораживает, – подтвердила Нигли. – Ну и, разумеется, адрес Фролих, который они тоже должны были каким-то образом узнать.

Ричер кивнул.

– Ну, тогда уж добавьте сюда и отпечаток большого пальца. Если вы действительно хотите окончательно погрузиться в депрессию, то учтите, что они, наверное, знали, что отпечаток большого пальца отсутствует в доступных нам файлах, и это тоже будто бы было известно им обоим. Может быть, они сами успели это проверить.

– Этого еще не хватало! – огорчился Стивесант.

– И все равно лично я во все это не верю, – подытожил Ричер.

– Почему?

– Принесите сюда все послания, которые вы получили, и давайте еще раз внимательно изучим их.

Стивесант пару секунд молча переваривал эту просьбу, затем поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Он вернулся через три минуты, неся в руках папку с документами. Раскрыв ее, он аккуратно выложил на стол в ряд шесть официальных фотографий, присланных из лаборатории ФБР. Сам босс все еще был одет в розовый свитер, который яркими бликами отражался на глянцевых снимках стандартного размера восемь дюймов на десять. Нигли обошла стол и устроилась рядом с мужчинами так, чтобы все трое смогли прочитать послания в том порядке, в котором они поступали от преступников.

– Отлично, – начал Ричер. – Теперь внимательно взгляните на них. Постарайтесь отметить все, что покажется вам странным. Помните, зачем вы все это делаете. Вы это делаете во имя памяти Фролих.

Фотографии заняли на столе четыре фута в длину, и поэтому всем пришлось встать, чтобы иметь возможность рассматривать снимки.

Ты умрешь.

Вицепрезидент Армстронг умрет.

День, когда умрет Армстронг, быстро приближается.

Демонстрация его уязвимости будет произведена сегодня.

Как вам понравилась демонстрация?

Это произойдет очень скоро.

– И что же? – нетерпеливо спросил Стивесант.

– Обратите внимание на грамотность составителей этих писем. За исключением слова «вице-президент», о котором я хочу поговорить позже, у них с правописанием все в порядке. Посмотрите, они правильно проставили запятые в третьем письме, не забыли про точки в конце каждого послания, кроме вопросительного предложения. Ну, и так далее.

– Что же в этом такого удивительного?

– То, что это люди грамотные, немаловажно.

– Допустим.

– А теперь обратите внимание на четвертое письмо.

– Что же в нем особенного?

– Нигли, – обратился Ричер к женщине. – Как оно тебе нравится?

– Ну, немножко старомодно звучит. Вернее, как-то по-книжному.

– Вот именно, – кивнул Ричер.

– Но это же ничего не доказывает, – недоумевал Стивесант.

– В самом деле, – согласился Ричер. – Но теперь перейдем к самому главному. Вы когда-нибудь читали Конституцию?

– Какую? Соединенных Штатов?

– Ну конечно.

– Наверное, когда-то читал, – начал вспоминать Стивесант. – Только очень уж давно.

– Я тоже, – признался Ричер. – В одной из школ, где я учился, каждому ученику выдали по экземпляру Конституции. Это была тоненькая книжечка, но в твердом переплете, с жесткими краями, и мы использовали ее на переменах, когда били друг друга, используя ее в приемах карате вместо собственной ладони. Помню, это было чертовски больно.

– И что же?

– Это правовой документ. Ну и, конечно, исторический. Но главное, правовой. Поэтому, когда кто-то хочет переиздать Конституцию, это надо делать крайне аккуратно. Нельзя путать слова, и надо повторить ее точно в таком же виде, в каком она была издана до вас. Иначе новая книга потеряет всякую ценность. Например, нельзя ничего делать с языком, которым она написана – ни осовременить его, ни отредактировать по собственному усмотрению.