Лунный принц - Екатерина Оленева

Ральф походил на труп – красивый, но почти полностью обескровленный и лишённый сил, а между тем опасный. Он весь был сплошной раной и болью, тело било крупной дрожью, н он не кричал – вообще не издал ни звука, хотя энергия боли окутывала его, как аура, вязким тёмным потоком.

Мысленно я видела ножи, кинжалы, шпаги, шипы вращающимися, как часы. И Лунный принц стоял в самом центре этого острого вращающегося вихря.

Мой отец ненавидит не получать то, что задумал. Ненавидит момент, когда контролирует что-то не он. Ненавидет, когда кто-то безнаказанно бросает ему вызов. Он теряет контроль над своими звериными инстинктами и момент становится похожим на то, как поезда сходят с рельсом, состав за составом, потому что тормоза больше не работают. Всё разбивается вдребезги.

Откровенно говоря, я думала, что Рэй не станет фанатически стремиться к победе над Ральфом. Этот союз был нам выгоден – он в недавнем прошлом не раз сетовал, что никак не подберётся к Элленджайтам. Он сам практически подкладывал меня под Альберта, не слишком принимая во внимание тот факт, кто ни он, ни я не испытываем друг к другу ни малейшей тяги, и сексуального притяжения между нами ровно столько же, сколько между утюгом и валенком.

А теперь, когда я практически на подносе преподнесла ему желаемое (факт, что стоит к чему-то стремиться со значением минус, как оно непременно сбудется) он вёл себя, как упрямый осёл. Думаю, что всё это изначально в планы не входило, Рэй увлёкся, его попросту занесло.

Объединить два потока боли в одно было гениальной и совершенно глупой идеей.

Они застыли, прислонившись к друг другу, словно любовники, заключившие друг друга в объятия. И со стороны для постороннего человека могло казаться, что ничего не происходит. Но каждый из присутствующих знал, что два потока боли, сливающийся в один, способны вылиться в океан, сметая все преграды.

Ощущения напряжения, будто всё вокруг наэлектризовалось до такой степени, что сам воздух словно испускал огненные искры, было непередаваемым.

И в мертвящей тишине колоколом пробили часы, ставя точку в истекших тридцати минутах.

Оба они, Ральф и Рэй, стояли, опустившись на колени, ловя ртом воздух, одной рукой продолжая цепляться друг за другой, а второй опираясь в пол, чтобы не рухнуть.

Ральф поднялся с колен первым. Его штормило и выглядел он противоестественно и жутко.

– Сандра? – позвал он меня, протягивая ко мне руку. – Цена выплачена. Иди ко мне.

Но я стояла, словно пригвождённая к месту, не в силах сдвинуться.

Я не знала – хочу ли я? Что значит для меня этот вечер? Свободу? Вряд ли. Скорее, новые кандалы.

– Иди, Сандра, – прорычал Рэй, в свой черёд поднимаясь с колен. – Не заставляй меня применять силу. Всё честно и договор выполнен. Теперь ты принадлежишь ему.

Всё было честно. Белый Лунный Принц победил Страшного Дракона и спас Принцессу. Только будет ли она счастлива, когда из пещеры её перевезут в замок.

– Убирайтесь отсюда оба. Немедленно. Пока я не передумал. Ты куда, Энджел?

– Думаю, ему нужно помочь добраться…

– Сядь! Уж как-нибудь доберётся. А не доберётся? Ну, значит не судьба.

Почему мы его слушаемся? Почему я не вмешалась раньше, а просто стояла в стороне и смотрела? Потому, что так приучены. Некоторые решения мы не способны принять не из духовной слабости, а просто потому, что не способны увидеть иной путь.

Я молча подошла к Ральфу и обняла за его талию. Он казался лёгким, будто кости его были заполнены воздухом и хрупким, как ломкое стекло. Его тело казалось холодным – на несколько градусов холоднее, чем положено. Вряд ли хороший знак.

– Надеюсь, ты сможешь дойти до выхода?

– Я тоже на это надеюсь, – прозвучало в ответ еле слышно, на выдохе.

– Звучит не слишком ободряюще.

– Поверь, я постараюсь тебя не разочаровать.

День пролетел слишком быстро. События надвигались за событием, захлёстывая, как волны берег во время шторма.

Катрин собиралась в свой Центр после университета, успев распрощаться с Мередит, в последние дни выглядевшей несколько подавленной. Поговорив с подругой по душам Катрин с облегчением узнала, что это не Артур накосячил, испортив отношений, чего она всегда опасалась и втайне со страхом ждала (со страхом потому, что переживала за подругу) – уехала, как и грозилась, Линда. При чём собралась и быстро и покинула Эллиндж практические ни с кем не попрощавшись, что стало полной неожиданностью и потрясением, вызывая тайные тревоги и страхи, потому что всё это было совсем не в её характере – исчезать без предупреждения.

Уезжала, будто сбегала от чего-то. Что могло заставить её бежать? Катрин подозревала, что Альберт хоть что-то знает, но тот лишь пожал в ответ плечами.

– Похоже, нашей подружке нужен отпуск. Она попросила бессрочный отпуск, и я не счёл нужным ей отказать.

– И даже не спросил о причине?

– Нет. В какой-то мере я считаю Линду другом. А друзьям не следует задавать лишних вопросов.

– Почему? Я не понимаю тебя!

– Правда? Я объяснюсь. Лишние слова ограничивают свободу человека и способны нарушить его жизненное пространство.

– Это, конечно, да. А ещё слова иногда могут помочь выяснить, какие проблемы у друга и дают возможность вовремя оказать помощь и помочь.

– Да, согласен с тобой. Но в данный момент Линде нужна была помощь в виде бессрочного отпуска с выходным пособием. И я был рад предоставить ей и то, и другое. Не переживай, Кэт. С ней всё будет отлично. Обещаю.

Его ослепительная улыбка не развеяла тревоги, скорее сделала её острее. Катрин подозревала, что Альберт что-то знает, но скрывает. И делает это скорее всего по просьбе Линды.

Мередит не была уверена, но ей казалось, что сестра беременна. Подруги не говорили об этом, но обе не могли не задумываться о том, кто же отец ребёнка? Выводы напрашивались неутешительные и Катрин с облегчением думала о том, что хорошо хоть, что увлечение Мэри Ливианом осталось в прошлом.

Появление Ирис было совершенно непредсказуемым. Обескураживающим, как снег на голову в июле.

Кузина стояла, прислонившись спиной к машине Катрин. Глаза её скрывали тёмные зеркальные очки. Но даже издалека она казалось поникшей и поблёкшей, несмотря на свой яркий костюм.

– Ирис? Что случилось? – встревоженно спросила Катрин, приблизившись.

В том, что случилось что-то плохое, она не сомневалась. Что ещё, как не крайняя нужна, могла заставить кузину прийти к ней. Снова.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Какие-то проблемы с ребёнком?

– Мы можем уехать отсюда? Здесь слишком много солнца, у меня кружится голова.