Расшифрованный Лермонтов. Все о жизни, творчестве и смерти великого поэта - Павел Елисеевич Щеголев

нанести ему вред, что доказывалось выстрелом, сделанным на воздух. Таким образом мы имели надежду на благоприятный исход дела, как моя опрометчивость все испортила. Барант очень обиделся, узнав содержание ответа Лермонтова, и твердил везде, где бывал, что напрасно Лермонтов хвастается, будто подарил ему жизнь, это неправда, и он, Барант, по выпуске Лермонтова из-под ареста, накажет его за это хвастовство.

Я узнал эти слова француза, они меня взбесили, и я пошел на гауптвахту. «Ты сидишь здесь, – сказал я Лермонтову, – взаперти и никого не видишь, а француз вот что про тебя везде трезвонит громче всяких труб». Лермонтов написал тотчас записку, приехали два гусарские офицера, и я ушел от него. На другой день он рассказал мне, что один из офицеров привозил к нему на гауптвахту Баранта, которому Лермонтов высказал свое неудовольствие и предложил, если он, Барант, недоволен, новую встречу по окончании своего ареста, на что Барант при двух свидетелях отвечал так: «Monsieur, les bruits qui sont parvenus jusqu’a vous sont inexacts, et je m’empresse de vous dire, que je me tiens pour parfaitement satisfait»[410]. После чего его посадили в карету и отвезли домой.

Нам казалось, что тем дело и кончилось; напротив, оно только начиналось. Мать Баранта поехала к командиру гвардейского корпуса с жалобой на Лермонтова за то, что он, будучи на гауптвахте, требовал к себе ее сына и вызывал его снова на дуэль. После такого пассажа дело натянулось несколько, поручика Лермонтова тем же чином перевели на Кавказ в Тенгинский пехотный полк, куда он отправился, а вслед за ним бабушка поехала в деревню.

[А. П. Шан-Гирей, стр. 750]

* * *

1840 года Марта 29 дня в присутствии комиссии Военного Суда, учрежденной при Кавалергардском Ее Величества полку, подсудимый Поручик Лермонтов, в последствие объяснения его 25 числа сего месяца, препровожденного по команде от Его Императорского Высочества командира корпуса от 27 марта за № 149, допрошен и показал.

Вопрос 1: Из вышеупомянутого вашего объяснения, Военно-судная коммисия между прочим усматривает что вы 22 числа сего месяца содержавшись на Арсенальной Гауптвахте, приглашали к себе чрез неслужащего Дворянина Графа Браницкого 2-го, Барона Эрнеста де-Баранта, для личных объяснений в новых неудовольствиях, с коим и виделись в 8 часов вечера в коридоре караульного дома, куда вышли вы будто за нуждою неспрашивая караульного офицера и без конвоя, как всегда делали до сего; но как вам должно быть известно правило: что без разрешения коменданта и без ведома караульного офицера, никто к арестованным офицерам и вообще к арестантам, недолжен быть допущен, то по сему обстоятельству комиссия спрашивает вас: по какому поводу, вопреки сказанного запрещения, вы решились пригласить г-на Баранта на свидание с ним в коридоре караульного дома? с которого времени и по какому уважению вы могли выходить за нуждою и в коридор без конвоя?

Чрез кого именно вы узнали, что Барон де-Барант говорит в городе о несправедливом будто вашем показании, касательно происходившей, между вами с ним дуэли? – Когда и каким посредством вы могли письменно сноситься с Графом Браницким 2-ми просить его, чтобы он сказал г-ну Баранту о вашем желании с ним видеться лично, и где имеет жительство помянутый Граф? Наконец кто был тогда караульный офицер, без ведома коего вы имели свидание с Барантом? видел ли кто либо из караульных воинских чинов таковое ваше с ним свидание, а если того им нельзя было видеть, то почему именно.

Ответ 1: Пригласил я Г-на Баранта ибо слышал, что он оскорбляется моим показанием.

Выходил я за нуждою без конвою с тех пор как находился под арестом, без ведома караульных офицеров полагая что они мне в том откажут, и выбирая время когда караульный офицер находился на платформе.

Узнал я о том, что Г-н Барант говорил в городе будто недоволен моим показанием – от родных кои были допущены ко мне с позволения коменданта, в разные времена. Сносился я с графом Браницким 2-м письменно через своего крепостного человека Андрея Иванова, а живет оный на Сергиевской улице в доме Графини Хвостовой на квартире родственницы моей Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, Граф Браницкий 2 имеет жительство на Невском проспекте в собственном доме.

Караульный офицер того числа был гвардейского Экипажа, кто именно не помню.

Видел ли кто мое свидание с г-н Барантом сего я не знаю, ибо незаметил присутствовал ли кто нибудь вблизи нас.

Вопрос 2: Все вышеписанное по истинной ли правде вы показали, а также справедливо ли описано Вами помянутое объяснение 25 Марта, по чьему требованию вы его писали и утверждаете ли оное в полной силе в присутствии Военно-Судной комиссии.

Ответ 2: Все вышеписанное показал по истинной правде; также справедливо мною написано объяснение 25 Марта, которое отбирал от меня С.-Петербургский Плац Майор флигель адъютант барон Зальц; и утверждаю оное в присудствии военно-судной комиссии.

Вопросы сии сочинял Аудитор Лазарев.

К сим ответам моим подписуюсъ Лейб гвардии Гусарского полка Поручик Лермонтов.

[Подпись членов комиссии[411]]

* * *

С. – Петербургский

Комендант

30-го марта 1840

№ 229

С.-Петербург

Получ. 30 марта 1840

51

В комиссию военного суда, учрежденную при Кавалергардском Ее Величества полку над поручиком Л. Гв. Гусарского полка Лермонтовым.

Вследствие рапорта ко мне оной Комиссии

за № 12-м, уведомляю:

1-е, Как родственникам не воспрещено иметь свидания с содержащимися под арестом на караулах Г.г. офицерами, то и к Подсудимому оной Комиссии Г-ну Поручику Лермантову, с разрешения моего родственники для свидания в разное время допускались.

2– е, Подсудимый Поручик Лермантов, был переведен с разрешения моего на Арсенальный караул 17-го марта потому, что комнаты где содержатся подсудимые офицеры в Ордонанс-Гаузе, были заняты; содержать же его с караульным офицером, не было возможности, как по тесноте самой комнаты, так равно и потому, что сего и прежде не делалось, предварительно же о переводе поручика Лермантова из Ордонанс-Гауза на Арсенальный караул, я говорил с Начальником Штаба Отдельного Гвардейского Корпуса, и с его стороны препятствий к тому ни каких не оказалось.

3– е, 22-го числа сего месяца стоял в карауле на Арсенальной Гауптвахте Прикомандированный к Гвардейскому, 28-го Экипажа Мичман Кригер, а дежурным по караулам был того числа Гвардейского Экипажа Капитан Лейтенант Эссен.

4– е, От Караульного офицера, стоявшего того

числа на Арсенальной Гауптвахте в карауле, о воспользовавшемся свидании в коридоре французского подданного Барона Де-Баранта с подсудимым Поручиком Лермантовым, донесений ни ко мне ни в Ордонанс-Гауз не было.

Генерал Майор [Подпись][412]

* * *

С. – Петербургский

Ордонанс-Гауз

30