Война в Средние века - Филипп Контамин

Тем не менее, мысль об ограничении насилия, грабежа была не чужда варварским обществам. Страх перед Высшей карой, желание получить покровительство Бога или святых заставляли предводителей умерять или даже запрещать опустошения. Во время войны с вестготами Хлодвиг запретил своим людям грабить земли Тура: «Хлодвиг, из уважения к св. Мартину, приказал, чтобы никто ничего не брал в этой области, кроме травы и воды»[659]. Каролингские капитулярии также свидетельствуют о том, что государи проявляли заботу о предотвращении необузданных грабежей как ради успокоения населения, так и ради поддержания дисциплины[660]. Щадить жизни пленных в расчете на богатый выкуп вынуждала победителей алчность. «Когда франки разрушили все укрепленные города, они всех жителей взяли в плен, но что касается горожан Ферруги, то, благодаря вмешательству епископов Ингенуина Савонского и Аньелло Тридентского, им дозволили выкупиться за сумму от 1 до 600 солидов за человека»[661].

В ходе военных действий то и дело появлялись юридические нормы: войну объявлял герольд, привозивший вызов, либо в сторону противника, либо в ворота города, который собирались осадить, он метал оружие. В вестготской Испании, как и в лангобардской Италии, сохранялись римские обычаи, и определения военного права (jus militare) и права народов (jus gentium), данные Исидором Севильским, почти полностью соответствовали понятиям римской культуры[662].

Долгое время не влиявшие на поведение варварских государей, христианские воззрения на войну глубоко преобразились со времени обращения Империи и императоров в новую веру: следы пацифизма, сохранившиеся в сочинениях Тертуллиана[663], Оригена[664], Лактанция[665], стерлись и забылись, даже тогда, когда Сульпиций Север или Паулин Нольский настойчиво рекомендовали отказаться от участия в войне не только клирикам, но и вообще всем желающим достичь совершенства в христианской жизни[666]. В Ветхом Завете отражены образ воинственного Бога, ниспосылающего войну против врагов своего народа, и военные подвиги Авраама, Моисея, Иосифа, Самсона, Иеффая, Гедеона, Давида, Иуды Маккавея. В заповедях Нового Завета – не противиться злу, подставлять другую щеку, любить врагов своих и вложить меч в ножны – говорится об осуждении не войны, а лишь индивидуального, личного насилия; напротив, изыскивали отрывки, где военная профессия является обычной и законной: Иоанн Креститель, наставляющий воинов никого не притеснять, не клеветать и довольствоваться своим жалованьем или предписывающий мытарям не требовать больше определенного им; Христос, похваляющий веру сотника; сотник Корнилий из Деяний апостолов; оправдание войн Израиля в Послании евреям[667].

Миланский епископ св. Амвросий, в прошлом занимавший высокую административную должность, смог понять всю тяжесть ответственности светской власти; он был первым из тех отцов Церкви, кто полностью оправдывал войну ради защиты отечества от варваров, а общества от бандитов[668]. Он даже некоторым образом христианизирует войну, если она ведется в основном против варваров ариан. Имея в виду замену Константином после 317 г. римского орла на лабарум (labarum) с греческими инициалами имени Христа, св. Амвросий писал: «Господи, обрати и вознеси хоругви к вере твоей. Это уже не воинственные орлы, не птицы армию ведут, но, Господи Иисусе, имя твое и вера в тебя»[669]. Из тех же побуждений Константин вделал гвозди со Святого Креста, присланные св. Ириной, в удила и шлем. УПруденция «римский мир» (pax romana) и «христианский мир» (pax Christiana) совпадают по смыслу. Афанасий Великий провозглашает убийство врага в справедливой войне похвальным деянием. В начале V в. христианизация армии официально была завершена: эдиктом Феодосия II из армии исключались все, кто порочил себя языческими обрядами.

Очень сильное влияние на всю последующую средневековую мысль оказало мнение св. Августина в теологических и этических вопросах. По его мнению, полный мир на земле невозможен и нет надежды, что мечи навсегда будут перекованы на орала («Никогда люди не будут жить в безопасности, не боясь нападений, угрожающих жизни»)[670]. Поэтому даже в истории града христианского есть место войне как постоянной борьбе с язычниками, еретиками, маловерами и даже собратьями по вере.

Однако этот исконный пессимизм не оборачивается осуждением всех войн. Некоторые войны могут быть справедливыми, если они ведут к установлению мира и справедливости. Справедливая война – это прежде всего борьба за справедливость, за стабильный порядок (tranquillitas ordinis). Напротив, если же война ведется из алчности, страсти к господству, то это не что иное, как просто разбой.

Кара за нанесенный ущерб, возвращение неправедно похищенного – вот смысл справедливой войны, даже если ее начинают по собственной инициативе. Тем более справедливой является оборонительная война ради защиты себя и своего имущества, не «ради людской хвалы», но «по необходимости защищать жизнь и свободу», какую ведут римляне, отражая натиск варваров[671].