Адмирал Нимиц - Элмер Б. Поттер

Генерал Маршалл поддержал предложение Ливи, добавив в заключение, что в секторах Тихого океана командование флота и командование секторов должны теперь быть разделены. Адмирал Нимиц командовал бы секторами Тихого океана, так же как генералы Эйзенхауэр и Макартур командовали своими секторами, но командующим Тихоокеанским флотом должен стать другой офицер, вероятно, Хэлси. Кинг и Нимиц согласились, что идея относительно объединенного штаба имеет смысл, но Кинг был оппозиционно настроен к разделению постов командующего флотом и главнокомандующего силами в секторе, так как это прерывало командную иерархию между ним и флотом. «Я планирую, — сказал он Нимицу, — сосредоточить командование Тихоокеанского флота и областями Тихого океана в руках одного человека — вас».

После месяцев изучения, включая изучение графика поставок и систем планирования в областях Эйзенхауэра и Макартура, адмирал Нимиц 6 сентября 1943 года наконец объявил о формировании Объединенного штаба в Перл-Харборе. Он первоначально имел четыре секции: планирования (J-1), разведки (J-2), операций (J-3) и логистики (J-4). Генерал Ливи возглавлял секцию логистики, которая близко сотрудничала с войсками обслуживания. До конца войны секция логистики оставалась в здании штаба, где генерал Ливи много раз снова оказывался «подключенным» к главнокомандующему во время воскресных утренних концертов, но войска обслуживания стали настолько большими, что секции пришлось переехать в отдельное здание, установленное для него рядом со зданием штаба.

Новая секция разведки тесно сотрудничала с Объединенным разведцентром областей Тихого океана (JICPOA), который был сформирован по воле адмирала Кинга. Разведцентр занимал здание прямо к северу от здания штаба. Донесения из центра обычно поступали к адмиралу Нимицу через коммандера Лейтона, который оставался офицером разведки штаба Тихоокеанского флота. Лейтон просил о службе на кораблях, но Нимиц отказал ему. «Работая за вашим столом, вы можете убить больше врагов, — сказал Нимиц, — чем если бы вы командовали дивизией крейсеров».

Рядом с разведцентром было еще одно абсолютно такое же здание, в котором размещался центр радиоразведки Тихоокеанского флота — станция «Гипо», которая так и не была заменена, несмотря ни на что. Возглавляемое со дня отъезда Рошфора коммодором Уильямом Б. Гоггинсом, она сменила название и переехала из подвала в более просторное помещение, имея в штате более тысячи операторов.

Радиоразведка занималась почти исключительно отслеживанием и анализом радиообмена противника. Как и прежде, ее действия включали анализ перемещения сил, криптологический анализ и перевод японских военно-морских сообщений. Ее криптологи постепенно учились справляться с постоянными изменениями позывных и кодов Японии, особенно с частыми заменами групп случайных чисел; они также взломали другие японские коды. Одним из наиболее полезных для американцев была расшифровка кода, которым пользовались японцы при организации морскими перевозками. Этим кодом не только направлялись караваны судов с сопровождением, но и назначались заранее их дневные позиции. Эта жизненно важная информация передавалась штабному офицеру-оператору командующего подводными лодками Тихоокеанского флота, который наводил субмарины на японские конвои, таким образом увеличивая эффективность их действий.

Однако это преимущество сводилось практически на нет недостатками американских торпед, боевые части которых имели тенденцию преждевременно взрываться — если вообще взрывались. Проблема осложнялась фактом, что взрыватель Mark-6, использовавшийся в торпедах подводных лодок, срабатывал либо при ударе, либо дистанционно от воздействия магнитного поля, когда торпеда проходила под стальным корпусом судна или около него. Подводникам советовали использовать магнитный взрыватель, потому что взрыв под килем мог быть весьма разрушительным, а также потому что часть торпед не попадала прямо в цель, а проходила рядом с ней.

К сожалению, взрыватель часто не срабатывал — особенно когда торпеда была направлена так, чтобы пройти под судном. Адмирал Локвуд, все еще находившийся в Австралии, обнаружил одну из причин этого. Стреляя торпедами через противолодочную сеть, он доказал, что они шли на одиннадцать футов ниже заданной глубины. Когда этот недостаток был устранен, невзорвавшихся торпед стало меньше, но преждевременных взрывов — больше.

Когда Локвуда перевели в Перл-Харбор, он был тепло, но несколько скомканно принят адмиралом Нимицем, который все еще лежал в госпитале с малярией. Локвуд и Нимиц долго работали бок о бок, и их дружба продолжалась всю оставшуюся жизнь. Нимиц, внесший огромный вклад в развитие субмарин, был убежден, что подводный флот мог оказаться решающим в войне против островной нации типа Японии, при том условии, что американцы смогут устранить дефекты своих торпед.

Локвуд отослал в Бюро вооружения целый ряд жалоб, подтвержденных Нимицем, — но без особого результата. Приехав в Вашингтон, он вызвал гнев Бюро, выступив перед аудиторией офицеров-подводников. «Если Бюро артиллерии, — сказал он, — не может обеспечить нас торпедами, которые поражают цели и взрываются, или более серьезными орудиями, чем эти “духовые трубки”, тогда, ради бога, пускай они заставят Бюро судостроения разработать корабельный абордажный крюк, которым мы сможем отрывать листы от бортов неприятельских судов!»

Бюро вооружения возлагало ответственность за неудачи на командиров подводных лодок, которые смотрели в перископы и предоставляли данные для прокладки курса субмарин и наведения торпед. Команды теряли доверие к своим командирам, а некоторые из командиров, раздосадованные и сбитые с толку, заключали наконец, что командовать субмаринами — не их призвание, и просили о другом назначении.

Локвуд, однако, оставался убежденным, что главной причиной неприятностей были взрыватели Mark-6. Того же мнения придерживался коммодор Том Хилл, ответственный за артиллерию. Вместе они пошли к адмиралу Нимицу, который, услышав их аргументы, предписал Локвуду оформить приказы о снятии с боевых торпед магнитных взрывателей. Впредь подводники стреляли прямо по целям — так, чтобы взрывы происходили при непосредственном контакте с целью. Число преждевременных взрывов уменьшилось, но процент неразорвавшихся торпед резко увеличился. «Вот видите, — сказали в Бюро вооружения после этого, — все ваши неприятности — результат неправильного наведения». Опять последовали просьбы расстроенных командиров подводных лодок о переводе.

Но не таков был лейтенант-командер Лоренс Р. Дэспит. Его субмарина «Тиноза» остановила вражеский танкер двумя торпедами, запущенными с неблагоприятного угла. После этого Дэспит лег на траверз неподвижного танкера, и с этой великолепной позиции запустил девять тщательно проверенных торпед. Все девять попали в цель — и ни одна из них не взорвалась. Дэспит забрал оставшуюся торпеду в Перл-Харбор и гневно потребовал, чтобы ее осмотрели и исправили дефект.

Экспертиза торпеды Дэспита показала, что все в полном порядке. С разрешения адмирала Нимица Локвуд вышел в море и запустил три торпеды в утес, который вертикально торчал из моря. Две взорвались, а третья — нет. Эту последнюю они выловили и забрали на базу. Тогда наконец была выяснена окончательная причина отказа. При контакте с целью высвобождался боек взрывателя, который с помощью пружины выдвигался в поперечном направлении между парой направляющих к колпачку взрывателя. При сильном лобовом контакте инерция так плотно прижимала боек к передней направляющей, что он не доходил до боеголовки. Облегчив боек и таким образом уменьшив трение о направляющую, удалось решить проблему. Наконец на американских субмаринах появились надежные торпеды. Но это было уже в сентябре 1943 года — спустя почти два года после объявления войны.