Стамбул. Сказка о трех городах - Беттани Хьюз

и взгляды. Как ни странно, некоторые начали приобщаться к эллинской культуре, другие интересовались христианством, а третьи крестились. Тот самый Фотий, который наблюдал, как викинги осаждали его город, выслал – ни больше ни меньше – «епископа и попа с неподвластным пламени Евангелием». Торговали викинги или совершали набеги – неважно, главное, что их странствия были полны опасностей. И, пожалуй, поэтому-то многие из них принимали религию Миклагарда, ведь это учение обещало им благоденствие как здесь и сейчас, так и в загробной жизни.

Кроме того, у викингов, наверное, камнем на душе лежали рассказы о свирепом, всепоглощающем греческом огне. Это химическое оружие стало визитной карточкой византийского флота и могло за 20 минут спалить любой корабль дотла. Такая мощь побуждала викингов искать, скорее, союзничества, чем расправы. В конце концов, вся их культура опиралась на мощь деревянных кораблей. А в игре «камень-ножницы-бумага» граждане Нового Рима неизменно побеждали.

И вот две державы вступили в переговоры. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, самые авторитетные представители власти той эпохи лично заверили договоры «О мире и дружбе». Имена некоторых норманнских главных героев нам известны: Карл, Фарлаф, Вермуд, Рулав и Стемид в 907, 911 и 944 гг. Для начала – в обмен на обещание хорошо себя вести – договорились о том, что в любые из ворот Константинополя одновременно может войти не более 50 викингов зараз. Этому северному народу позволили бесплатно столоваться и ночевать, а также неограниченно пользоваться банями в византийской столице. Так они стали гостями там, где некогда насильничали и убивали.

Но после короткого «медового месяца», наступившего в непростых дипломатических отношениях, викинги снова взялись за старое. Они инстинктивно вернулись к издавна заведенным порядкам и в 941 г. прорвались через Босфор, поджигая церкви и вбивая в головы священников железные гвозди. Их, недолго думая, отогнали с помощью «греческого огня», а потом откупились золотом и византийскими шелками на паруса.

Переход викингов в христианство вовсе не был окончательным. В следующем, 942 г. князь Киевский Святослав, которого, наверное, смущало увлечение культом кротких, принялся изображать из себя степного пирата. Этот правитель – вечно на коне, с сережкой в одном ухе, на бритой голове одинокая прядь – вернулся к язычеству и человеческим жертвоприношениям. Прознав, что Святослав недавно нанес смертельный удар по степным хазарам, византийцы заплатили ему 1500 фунтов золотом, чтобы он укротил болгар.

Но браконьер, ставший было егерем, снова обернулся браконьером, и византийский флот, запасшись «греческим огнем», устремился вверх по Дунаю, чтобы отбросить напирающие войска Святослава. Тут удача, по-видимому, изменила викингам. Святославу, которого обошли с фланга, пришлось спешно пустить в авангард женщин. По крайней мере, так сообщается в византийских источниках – в них восторженно рассказывается о том, что когда разбросанные по полю боя трупы раздели, оказалось, что часть из них – девушки. Вскоре после столкновения с византийскими силами на Святослава устроили засаду печенеги. Из его черепа они изготовили окаймленный золотом кубок.

В ходе династических распрей, которые завершились смертью двоих из трех наследников, бразды правления перешли к Владимиру, младшему сыну Святослава{543}. Время правления Владимира оказалось поворотным как для Константинополя, так и для остального мира. Владимир начинал жизнь добропорядочным язычником – он почитал многочисленных богов и совершал человеческие жертвоприношения. Но потом (наверное, наслушавшись рассказов своей бабушки Ольги, которая была принята в Константинополе и впоследствии обратилась в христианство) он задумался о выборе веры. Христианство Западной Европы он счел чересчур заурядным, ислам – слишком скорбным, тогда как, по выражению одного из викингов, «Руси есть веселие пить: не можем без того быть». И в 988 г. он удостоил своим выбором наилучшего посредника в отношениях с Всевышним – византийское православие.

И вот мы наблюдаем удивительную ситуацию: Владимир женился на сестре императора Василия, став участником самого христианского из всех христианских обрядов. Жителей Киева скопом крестили. На Старокиевской горе в Киеве византийские мастера, основываясь на очертаниях такого же храма Богоматери в Большом императорском дворце, построили храм Богородицы (киевская Десятинная Церковь). Когда через 10 лет, в 1008 г., сюда явился германский миссионер, он уверился, что русы – христиане.

Есть предположение, что Владимир соблазнился не только духовными, но и материальными диковинами. Известно, что послы, которых Великий князь Киевский Владимир, отправил в Константинополь, при виде Софийского собора потеряли дар речи: «И не знали мы – на небе или на земле: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той»{544}.

Пирейский лев. В 1687 г. эту скульптуру венецианский полководец Франческо Морозини захватил в порту города Пирей неподалеку от Афин. Он водрузил ее напротив Арсенала Венеции. Лев покрыт рунами викингов – возможно, их во второй половине XI в. высек один из членов Варяжской стражи

И с этих пор земли викингов стали неуклонно обращаться в христианство. А торговцы тем временем аккуратно составляли перечни всех своих товаров на обрывках бересты, в том числе «из Греческой земли – паволоки, золото, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха, и воск, и мед, и рабы»{545}. На рунических камнях по всей Скандинавии встречаются надписи, где увековечены походы «в греки».

Византийцы, испытав на себе воинскую доблесть викингов, теперь охотно принимали их в качестве наемников. В 988–989 гг. Владимир выслал в Константинополь тысяч шесть человек из своего отборного войска, Варяжскую стражу (слово «варяги» происходит от древнескандинавского var, «обещание хранить верность») – помогать в подавлении восстания. Так Север с Югом скрепили свой полный коллизий союз{546}.

Викинги отличились и в Константинополе, и в отдаленных землях. Недавно на побережье Персидского залива обнаружили постоянное поселение викингов{547}; в византийской крепости в Нуфару на Балканах – бревенчатую улицу и здания на манер викинговых{548}. Прибавим сюда рунические надписи на спине Пирейского льва, стоявшего в порту города Пирей неподалеку от Афин с I в. н. э., похищенного во время Великой турецкой войны в XVII в. и ныне установленного возле Арсенала Венеции. Да еще – на росписях на мраморной балюстраде в Софийском соборе двое слоняющихся без дела викингов вырезали свои имена. И самое главное – в городе стояли отборные войска викингов, нанятые