Цитадель времени - Тифен Сиовель

Эней не счел нужным отвечать. Брисеида прищурилась, чтобы лучше разглядеть детали города в слабом лунном свете. На расстоянии Спарта выглядела на удивление скромной. Здесь не было ни крепостных стен, ни огромного дворца с колоннами, какими Брисеида представляла себе Афины. Лишь несколько храмов выделялись из череды крыш, построенных на склонах небольших холмов вокруг. В целом Спарта выглядела как очень большая деревня и не была такой внушительной, как ее элитные солдаты.

Двое молодых людей уже снова бежали.

Леонель воздел руки к небу.

– Куда ты планируешь пойти, когда попадешь внутрь? – сказал Энндал, пока они не продвинулись слишком далеко.

– Нам нужно сделать подношение, чтобы загладить свою вину, – бросил Эней через плечо.

Входы в Спарту охранялись, но Эней и Касен хорошо знали свой город, а также окрестности. Они легко проскользнули мимо охранников, пройдя между небольшими домами и садами, огражденными высокими побеленными стенами. На мощеных улицах стоял сильный запах, своеобразная смесь изысканных запахов и мусора. Эней привел их к подножию стены, над которой большое дерево свесило одну из своих ветвей.

– Куда мы идем? – пробормотал Энндал, прыгая, чтобы ухватиться за ветку и взобраться на стену.

– К Имэне, моей жене, – ответил он, приглашая их следовать за ним. – Она сможет найти что-нибудь для нашего подношения.

– Если здесь живет твоя жена, почему мы не можем войти через парадную дверь? – удивился Менг Чу.

Эней на мгновение замешкался, а затем повернулся к Касену, который встал рядом с ним на вершине стены:

– Объясни им.

И он перепрыгнул на другую сторону.

– Это обычай нашей страны, – сказал Касен, помогая присоединиться к нему на дереве. – У нас не принято, чтобы до тридцати лет ты бывал в доме своей жены. Но все нарушают правило, просто нужно… не светиться.

– Боже, какие вы, греки, сложные, – пробормотала Лиз, которая не открывала рта с момента случившегося.

В доме зажегся свет, и появилась жена Энея, держа в руке свечу. Она поставила ее на край низкой садовой стены и бросилась в его объятия. Девушка была прекрасна, одетая в красивую белую одежду, ее длинные каштановые локоны ниспадали на обнаженные плечи, а улыбка была ангельской. Она поцеловала его, не давая и слова сказать.

– Черт, она хороша. Эней совсем не стесняется, – поэтично прокомментировал Леонель негромко.

– Что случилось с твоим глазом? – беспокоилась Имэна между поцелуями. – И твой нос, он весь распух!

– Все в порядке. Имэна, послушай, нужно, чтобы я…

– Ты понимаешь, что не приходил ко мне целую вечность? Думаешь, мне нравится напрасно ждать каждую ночь?

– Я знаю, извини, но у меня был…

– Позже, позже, – отрезала она, ведя его в сторону дома.

– Твоя семья…

– Они спят. Пойдем, все расскажешь позже.

– Нет, я…

– Я сказала позже! – засмеялась она, покрывая его поцелуями.

– Имэна! Хватит! Я не один!

Жена выбралась из его объятий:

– Что значит ты не один?

Ветка затрещала, и Касен прыгнул прямо позади Энея.

– Добрый вечер, Имэна.

– Что он здесь делает? – спросила она, не глядя на Касена.

– Хм… И не только он…

Имэна побледнела.

– То есть не только он?

Эней пригласил всех спуститься. Они сползли как можно тише. Имэна не могла поверить. Она не могла найти слов, чтобы ответить на их приветствия. Девушка просто повернулась к Энею, ожидая объяснений. Он глупо улыбнулся ей, а затем снова стал серьезным:

– Нам нужно подношение. И одежда тоже. И немедленно.

– Очевидно, они не рабыни, но твой муж не смог найти ничего другого, чтобы они переоделись, – прокомментировал Касен.

– Почему у них не было одежды там, где вы их нашли? – спросила она, глядя своими большими черными глазами на странные лица Менг Чу и Оанко.

– Послушай, – сказал Эней, – чтобы все рассказать тебе, мне потребовались бы часы. Пока что мне нужно, чтобы ты мне доверяла.

Имэна недоверчиво уставилась на него.

– Кому так необходимо это подношение?

– Для… оракула. В храме Афродиты.

Касен кашлянул, и Имэна удивленно посмотрела на него.

– Во что вы двое опять вляпались? Должно быть, я смогу найти что-нибудь для вас, – сказала она Лиз и Брисеиде, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Эней, иди под навес. В сундуке можно найти что-нибудь из одежды для остальных.

– Спасибо.

– Тебе тоже придется помыться, в таком состоянии нельзя идти в храм.

Брисеида мысленно поблагодарила ее. Она не мылась с самого начала их путешествия и уже представляла себе, как наслаждается ощущением мыльной воды на своей коже. Имэна провела ее и Лиз в свою комнату, принесла им таз, наполненный до краев водой с мылом, и достала несколько изящных плиссированных туник, которые разложила на подушках, чтобы они могли выбрать, а затем вернулась на улицу и принесла мужчинам второй таз с водой.

– Что заставило двух женщин отправиться в путешествие с такой странной группой? – спросила она наконец, вернувшись из сада.

Брисеида замешкалась:

– Как сказал Эней, долго объяснять…

– Он хороший человек, – резко сказала Имэна. – Не втягивайте его в историю, которая может разгневать богов.

– Мы… мы постараемся, – пробормотала Лиз.

Переодевшись в чистую одежду, они собрались во дворе. Имэна передала поросенка в руки первому попавшемуся, Леонелю, который принял его с натянутой улыбкой.

– Следи, чтобы он не пищал на весь храм, нельзя, чтобы он всех разбудил.

Леонель просто кивнул, как счастливый идиот, находясь под чарами прекрасной спартанки.

– Поросенок? – прокомментировал Эней. Во взгляде Имэны появился вызов.

– Я знаю тебя, Эней, что бы ты ни сделал, лучше сделать хорошее подношение. А также осторожность не повредит… Пройдем по крышам, чтобы обойти главную площадь и ночных сторожей, если вы не хотите, чтобы нам задавали вопросы.

Легкая и проворная, как кошка, она сначала взобралась на дерево, затем перемахнула через верхушку стены и взобралась на крышу собственного дома.

– Ты пойдешь с нами, любовь моя? – негромко спросил Эней.

– Ты приходишь ко мне раз в две луны, – ответила она, – я не позволю тебе так быстро уйти.