...Имеются человеческие жертвы - Фридрих Незнанский

Они холодно и строго приветствовали его.

— А где Роман? — спросил один из них.

— Да не знаю, что с ним, — встревоженно сказал Денис. — Вот хорошо, что вы пришли! А то я прямо не знал, что и делать. Он меня вызвал, сидели, разговаривали, а после говорит: «Голова кружится», прилег и сразу отключился. И уйти не уйдешь... Хоть «скорую» вызывай.

— Ладно, товарищ, — кивнул Нелюбин. — Вот ребята как раз с медицинского, пятикурсники. Раз­берутся.

— Значит, могу идти? — спросил Денис.

— Ты нам не нужен.

Денис вышел во двор и, помахивая сумкой, лег­кой походкой направился к арке, вышел на улицу, но пошел почему-то не к остановке, а к подъезду дома, стоявшего прямо напротив пятиэтажки, где на четвертом этаже обосновался Роман Тучкин.

Денис поднялся на четвертый этаж и присел на подоконник окна, выходившего во двор. Изогнулся, просунув руку между рамами, вытащил из расщели­ны в стене серебристую коробочку размером мень­ше портсигара с тянущимся тонким проводком ан­тенны. Щелкнул кнопкой, извлек микрокассету, поставил другую и подключил легкие наушники, точь-в-точь такие же, как у тинэйджеров, всюду шляющихся со своими плейерами. Слышно было достаточно хорошо, чтобы разбирать каждое слово.

— ... и что с ним? — донеслось откуда-то издали, но Денис узнал голос Нелюбина.

— Опять поплыл, — ответил, видимо, один из тех двоих.

— Вот ведь мразь! — с брезгливым презрением проговорил Нелюбин. — В такой момент тащиться вздумал.

— Он тут уже над собой не волен, Павел Петро­вич, — отозвался другой. — Видно, заначка была.

— А может, этот рыжий Денис добыл? — подо­зрительно спросил Нелюбин. — Уж больно ушлый паренек.

— Скорее всего, канал тот же. Наверное, его че­ченцы.

— Ну уж нет, — усмехнулся Нелюбин, — кто угодно, только не они. Те далеко уехали... Ну, как он, не загнется?

— Здоровый, бычара, через сутки очухается.

— Недаром я вас вызвал, как сердце чуяло. Ну, да ладно, ребята... Мне тут надо перемолвиться кое с кем парой слов.

Пошла пауза, которая продлилась почти минуту, пока, наконец, снова не раздался в наушниках уже совсем другой, почтительный и послушный голос тренера-ассистента-сэнсея-вице-фюрера Нелюбина:

— Добрый день! Это я, Павел. Передайте, ну, вы знаете кому, что у нас все готово. Только ждем приказа. Да, конечно. Все проверили, две репети­ции провели. Так что дело за вами... Нет, проблем у нас нет. Только Тучкин опять поплыл... Да, я тоже так считаю. Это не проблема. А может, даже и к лучшему... Ну конечно, конечно, держим готов­ность номер один.

Разговор закончился. Денис вернул «портсигар» на то же место.

И вскоре вошел в переговорный пункт и позво­нил в Москву своему толстяку подчиненному.

— Здорово, Макс! У меня форс-мажор. Очень по Дяде соскучился. Ну и по приятелю его, Борисычу...

Я понимаю, что сложно. Понял, понял... Значит, можно рвануть прямо к нему? Ты тогда хотя бы предупреди, чтоб не как снег на голову... Давай адрес.

А еще минут через сорок Денис стоял у двери квартиры на первом этаже небольшого двухэтажно­го дома на тихой улице недалеко от набережной на левом берегу. Он нажал на кнопку звонка, и за дверью довольно долго не было слышно ни звука. Потом, наконец, зазвенела цепочка, дверь приот­крылась, и появился хозяин — совершенно лысый маленький человечек лет шестидесяти в огромных роговых очках, за которыми поблескивали очень живые, озорные глаза.

— Так... — сказал он, внимательно осмотрев Де­ниса сверху донизу. — Длинный, рыжий, морда прохиндейская, глаза наглые... Кажется, вы именно тот, кого мне настоятельно рекомендовал некто дабл-ю, дабл-ю, дабл-ю, точка, Макс, точка, ру.

— Хотел бы я знать, — улыбнулся Денис, — кто это такой и кто изволил сочинить такой словесный портрет?

— А то вы не знаете? — сбросив цепочку и про­пуская Дениса внутрь, саркастически хмыкнул хозя­ин и протянул маленькую пухлую ручку:

— Шульман, Борис Моисеевич, прошу любить и жаловать...

— Заранее люблю и заранее жалую, — сказал Денис. — Только ведите меня скорее в ваше святи­лище. Если б вы только знали, какую помощь вы нам оказываете!

— Дорогой Денис Андреевич! — сказал он про­никновенно. — Вы знаете, почему мой якобы бого­избранный и столь любимый человечеством народ умудрился выжить за последние четыре тысячи лет? Потому что мы умели хранить чужие тайны — тайны вкладов, тайны переписки... Если бы вы знали, сколько тайн скрывается под этой старой лысиной, вы бы очень удивились. Поэтому давайте

смело выходите вот по этому адресу, — и он набрал в окне обращения интернетовский адрес.

А еще минут через пятнадцать Турецкий получил чрезвычайно важные сведения, благодаря которым он надеялся замкнуть цепь, на которой он хотел привести на суд организатора убийства Владимира Русакова. По крайней мере, цепь эта стала короче и крепче.

В дни отсутствия в Степногорске Данилова Женя Рыжков тоже не сидел без дела. Он собрал и систематизировал показания потерпевших и оче­видцев событий на площади Свободы. Всего было допрошено больше ста человек — и студентов, и работяг, и милиционеров, и бойцов ОМОНа.

Рыжков подшил эти протоколы, а также поста­новления и другие следственные документы в три объемистых тома следственного дела. Теперь нужно было все это обработать, сгруппировать и составить для Турецкого так называемую обзорную справку. Все допрошенные сходились в одном: никто из участников событий, что с той, что с другой сторо­ны, не ожидал кровавого финала. Побоище вспых­нуло как бы само собой, будто по чьей-то команде, когда одновременно в разных местах какие-то люди из числа демонстрантов перешли в яростную атаку на стражей порядка.

Кажется, впервые за все эти дни в Степногорске, уже располагая огромным объемом информации, Турецкий начал осознавать, с какой мощной, отла­женной организацией они столкнулись. Именно это соображение, не таясь и не пытаясь скрыть все рас­тущей тревоги, Турецкий и высказал на небольшом оперативном совещании, которое они решили про­вести вместе с Грязновым на его конспиративной квартире. На этой деловой встрече, которую Турец­кий задумал как важный «мозговой штурм» и кото­рая происходила в обстановке абсолютной секрет­ности, присутствовало всего несколько лиц, заслу­живших безоговорочное доверие.

На совещание приехали прокурор области Золо­тое, начальник областного УФСБ Чекин, начальник облугро полковник Коренев с одним из своих за­местителей, которого тоже знал и помнил Грязнов, двое ближайших сотрудников Грязнова и он сам. Всего с Рыжковым и Турецким набралось девять человек.

— Совершенно очевидно, — сказал Грязнов, вы­слушав Турецкого, — что мы вышли, сами того не ожидая, на какого-то о-очень крупного зверя. А потому главная тема и основная задача нашей опе­ративки — попытаться понять, с чем, собственно, мы имеем дело или с кем и каковы их цели и задачи.