Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин

к моменту приезда Алёшкина из армии во Владивостоке положение со снабжением находилось прямо-таки в катастрофическом состоянии.

Сама Катя тоже была крайне необеспеченной, ведь только перед мобилизацией мужа она наскоро устроилась в АКО на самую низшую канцелярскую должность. К этому времени она, хотя и овладела кое-какими навыками, значительно продвинулась по службе и работала теперь заведующей секретной частью АКО, зарабатывала так мало, что едва-едва сводила концы с концами. Кроме того, ей ведь приходилось помогать и матери, содержавшей их дочку Элу. Она отдавала в Шкотово весь свой паёк: сладкое, печенье, мясные продукты, жиры, а сама, в основном, питалась в столовой. На следующий день Борис сумел лично убедиться, что собой представляло питание в той столовой, придя туда вместе с Катей по одному из её талонов: после жидкого пшённого супа и каких-то совершенно невообразимых по вкусу и качеству котлет, он встал из-за стола совершенно голодным.

Пройдя же по улицам города, он убедился воочию, к чему привели экстраординарные репрессии без какой-либо предварительной подготовки. Почти все китайские магазины по Китайской, Пекинской и другим улицам стояли запертыми на замки и опечатанными. Лишь в очень редких из них открылись так называемые распределители, где можно было купить весьма ограниченное количество хлеба, селёдки, а иногда и кое-каких других продуктов. Овощи и фрукты, ранее имевшиеся в изобилии, исчезли совершенно. Промышленными товарами торговал только один магазин центрального кооператива, организованный в здании бывшего магазина Чурина. В нём можно было купить по сравнительно недорогой цене кое-какие вещи и обувь низкого качества, однако всё это продавалось только по специальным талонам, выдаваемым в учреждениях и на предприятиях месткомами профсоюзов. Одним словом, положение со снабжением на конец 1930 года во Владивостоке было такое же, как скажем, в Темникове в 1918–1919 гг. От былого изобилия продуктов и товаров, которое хорошо помнил Борис во время его ухода в армию, не осталось и следа.

Забегая вперёд, можно сказать, что ещё долго, по крайней мере, три или четыре года владивостокские жители, особенно такие, как семья Алёшкиных, не имевшие никаких дополнительных ресурсов обеспечения, находились в очень тяжёлом материальном положении.

Всё, что застал Алёшкин дома, заставило его изменить намерение отдохнуть после службы, а, наоборот, с первых же дней думать о поступлении на работу. Катя, хотя и поднакопила к его приезду немного денег, всё же понимала, что им вдвоём хватит этого ненадолго, да и дочь надо было из Шкотова забирать, там положение складывалось тоже весьма неблагоприятное.

Организовался колхоз. Акулина Григорьевна записалась в него одной из первых, трудилась на самых разных работах с такой же энергией и старанием, как и в своём хозяйстве. С мужем, Петром Яковлевичем Пашкевичем, как известно, она разошлась, и где он сейчас обретался, не знала. Все её дочери, за исключением младшей Веры, уже окончили школу и разъехались в разных направлениях. Таким образом, всё домашнее хозяйство, колхозная работа, да ещё и годовалая внучка свалились на неё одну.

Вера училась в седьмом классе, была девочкой с ленцой и довольно норовистым характером, и, хотя обязанности няньки выполняла добросовестно, но всё больше и чаще грубила матери. По выражению Акулины Григорьевны, она совсем отбилась от рук. Оставлять дольше Элу в Шкотове было немыслимо, это понимал и Борис. На следующий же день он отправился в ДГРТ с тайной надеждой, что за год его там ещё не забыли, и, может быть, помогут быстрее устроиться на работу. Будучи оторванным от гражданской жизни более чем на год, он в этом вопросе значительно отстал от событий. Борис по-прежнему считал, что поступление на работу сопряжено с такими же трудностями, как в 1927–1928 гг. Он не учитывал того, что в стране бурно развивалась промышленность, что и ДГРТ за этот год превратился в огромную по своим масштабам организацию, не сравнимую с той, какой она была год назад.

Начать с того, что ДГРТ оставил своё прежнее здание на бывшей Алеутской улице и переселился на мыс Эгершельд по соседству с вновь выстроенным зданием АКО, заняв огромную двухэтажную казарму и большой кирпичный дом, причём говорили, что и эти помещения для треста становятся тесноватыми.

Алёшкин хотел попасть на приём к председателю правления треста Якову Михайловичу Берковичу, надеясь, что при его содействии удастся получить работу быстрее. Но, к сожалению, тот был в командировке в Москве, и Борису пришлось обратиться к его первому заместителю Иосифу Адольфовичу Мерперту. Оказалось, что тот помнит Алёшкина очень хорошо, да и не только он — большинство старых служащих Бориса не забыли. Глебов, Гусев, Крамаренко, Антонов и многие другие, с интересом оглядывая новенькие кубики и всю военную форму Бориса, встретили его с распростёртыми объятиями. Вопрос о работе решился в несколько минут. К этому времени бывший коммерческий отдел треста был преобразован в два новых: управление снабжения и транспорта (УСИТ) и отдел реализации. Первым руководил некий Василий Осипович Шмулевич, у него имелось свободное место заместителя, эту должность он и предложил Алёшкину. Отделом реализации заведовал старый рыбовладелец Рейтман, появившийся в тресте незадолго до возвращения Алёшкина из армии, тогда и организовался этот отдел. Ему тоже нужен был заместитель, и он тоже усиленно предлагал Борису эту должность. Однако, посоветовавшись с Александром Павловичем Глебовым и сообразив, что оба дельца ищут себе надёжное прикрытие в виде молодого коммуниста-заместителя, которого в случае чего можно было бы сделать козлом отпущения, Алёшкин от этих должностей отказался. По совету же Глебова он попросил назначить его заведующим группой снабжения метизами (металлическими изделиями) в том же УСИТ.

В разговоре с Мерпертом Борис, отказываясь от заманчивых предложений, одной из основных причин назвал то, что за прошедший год он отвык от работы в тресте, огромные масштабы его деятельности ему пока ещё трудно понять. Кроме того, он молод, и потому занятие важных и ответственных должностей, которые ему предлагают Рейтман и Шмулевич, считает для себя преждевременным и просит назначить его на сравнительно простую работу в группу метизов.

Мерперт усмехнулся и, пробормотав:

— Я знал, что у этого парня золотая голова, — вызвал секретаря и продиктовал ему приказ.

Через час Борис Яковлевич Алёшкин уже числился заведующим группой метизов управления снабжения и транспорта ДГРТ. В группу, кроме него, входили четыре человека. Заместителем и его главным помощником был большой специалист этого дела, более 20 лет проработавший на продаже этих изделий у «Кунста и Альберса», Иосиф Лейбович Роземблюм. Седой, сухощавый, очень подвижный, весёлый и общительный человек, он до тонкостей знал не только своё дело, но всевозможные коммерческие приёмы и комбинации. Для Бориса