Великая Испанская империя - Томас Хью

Нашу историю испанских свершений на Дальнем Востоке стоит завершить рассказом о прекрасной галисийке Исабель де Баррето, чьи подвиги заставляют вспомнить, что на Тихом океане и в Новом Свете историю порой творили женщины. В 1586 году, в возрасте около двадцати лет, она вышла замуж за адмирала Альваро Меданью, самого завидного холостяка Перу и в дальнейшем главу экспедиции, в составе которой было сорок женщин. Экспедиция отбыла из Лимы на четырех кораблях в июне 1595 года. С 350 пассажирами на борту корабли направились к острову Гуадалканал в составе Соломоновых островов, названному в честь деревни в Сьерра-Морене, которую знали все испанцы. Экспедиция собиралась искать «Соломоновы острова», которые Меданья назвал именно так по каким-то неведомым причинам. Из-за тесной дружбы Исабель с супругой вице-короля Терезой де Кастро, маркизой Каньете, чей фрейлиной была Баррето, адмирал назвал новооткрытый архипелаг Маркизовыми островами, и это название они сохраняют по сей день. Исабель была дамой спесивой и чванливой, что побудило спутников наделить ее язвительным прозвищем «Царица Савская»; это прозвище было вдвойне уместным, раз уж мореплаватели искали Соломоновы острова. Когда Меданья умер, Исабель приняла на себя командование и продолжила искать Соломоновы острова, но в 1595 году ее экспедиция достигла Манилы.

Исабель провела в городе год, а потом вышла за Фернандо де Кастро, племянника предыдущего губернатора Филиппин, который с 1593 года командовал «манильскими галеонами» и филиппинским флотом. Было объявлено о новом походе на поиски Соломоновых островов, и экспедиция вышла из Манилы 10 апреля 1597 года на новых кораблях, в трюмах которых были домашний скот, семена и даже семьи потенциальных колонистов. Сперва двинулись в Акапулько, затем в Перу, дабы получить разрешение на управление еще не найденными островами. В море команды взбунтовались и сообща составили документ, требовавший возвращения в Новую Испанию. Исабель разорвала петицию и заявила, что любой, кто впредь подпишет что-либо подобное, будет повешен. Но продвижение на восток существенно замедлилось, и в конце концов Исабель вернулась в Испанию, где и скончалась в родной Галисии, оставив по себе крепкую память‹‹758››. Далеко не единственная среди великих авантюристов шестнадцатого столетия, она умерла дома.

Значительная часть тиража первого издания «Дон Кихота Ламанчского» Сервантеса, очевидно, была отправлена в Новый Свет в 1605 году. (Кажется вполне вероятным, что роман Матео Алемана «Гусман де Альфараче» достиг Лимы и Мешико в те же сроки.) Предприниматель Хуан Руис де Гальярдо из Айямонте рассказывал своим друзьям в Новом Свете, что наслаждался чтением «Дон Кихота» в 1605 году на борту галеона «Нуэстра сеньора де лос Ремедиос»‹‹759››. Сочинение Сервантеса пользовалось в Америках большой популярностью, а новые властелины континента, чему мы наблюдали множество примеров, были полны решимости наделить покоренных индейцев собственной, выраженно испанской, так сказать, культурой, языком и религией. В этом, как и во многих других отношениях, Испания воспринимала себя наследницей Древнего Рима.

В 1600 году Испания контролировала наибольшее число земель и областей в мире со времен падения Римской империи. Если судить по площади, она безоговорочно превосходила все усилия древних римлян. Пьемонтец-иезуит Джованни Ботеро, секретарь кардинала Карло Борромео, пытавшийся дурно ославить Никколо Макиавелли, писал в 1607 году, что испанские владения обширнее всякой империи, которая когда-либо существовала. На ее территории наблюдалось «великое разнообразие народов, разделенных языком, обычаями, вероисповеданием и всеми прочими свойствами»‹‹760››. Кроме того, империю разделяли и немалые расстояния.

Сама Испания на Иберийском полуострове завершила объединение с захватом Наварры в 1510 году. Арагон и Кастилия жили под общим правлением с 1479 года. Гранада перестала быть независимым эмиратом в 1492 году. Как мы видели в главе 19, Испания с 1580 года также присоединила Португалию и ее обширную трансконтинентальную империю‹‹761››. Вдобавок испанцы доминировали в Италии, где испанский вице-король правил Неаполем и Сицилией, а испанский монарх носил наследственный титул герцога Миланского, тогда как великое герцогство Тоскана, формально независимое и вроде бы подвластное Медичи, по сути являлось зависимым от Испании. Благодаря Алессандро Фарнезе, племяннику короля Филиппа, Испания притязала на господство над Южными Нидерландами, то есть над землями современной Бельгии‹‹762››. Мыслитель двадцатого столетия Хосе Ортега-и-Гассет говорил, что единение полуострова «было достигнуто ради направления кипучей энергии Испании на волю четырех ветров»‹‹763››. Прав он или нет применительно к осознанности такого выбора, не подлежит сомнению, что распространение испанской «энергии» по всему земному шару действительно случилось.

В Новом Свете Испания правила целым «коллективом» зависимых территорий и колоний, которые образовывали самостоятельные королевства (reinos) и признавались частями «Большой Испании», Magnae Hispaniae, ничем не отличавшимися от Арагона или Неаполя. Дотошный французский историк Атлантики Пьер Шоню называл испанскую империю «династическим великим союзом семнадцати корон»‹‹764››. Но не будем забывать, что французы уже предпринимали пиратские вылазки в Бразилию и Флориду, а англичанам вскоре предстояло проявить интерес к Северной Америке, который не ослабеет за столетия.

Не все испанские владения находились, что называется, в хорошей форме. Так, политический мыслитель из Генуи Паоло Маттиа Дориа говорил о Неаполе, что тот видится «подобным изъязвленному человеческому желудку»‹‹765››. Известный бандит Марио Шара содержал там целую армию хорошо вооруженных злоумышленников. Но к 1600 году, несмотря на немалое количество проблем в Европе, вся империя в Новом Свете обогатилась огромным числом великолепных храмов, монастырей, соборов и мест погребения, из чего следовало, что завоеватели намерены оставаться в Америках навсегда. Первоначальные завоевания происходили удивительно быстро, однако они породили настоящую волну архитектурных творений.