Тузы за границей - Мелинда М. Снодграсс

– Нет! – вскрикнула Корделия.

Она подбежала к Виунгару, упала на колени, попыталась нащупать пульс на его горле. Бесполезно. Он не дышал. Его глаза слепо смотрели в пустое небо. Девушка на миг сжала его тело в объятиях, осознав, что паучиха терпеливо наблюдает за ними с расстояния в двадцать ярдов.

– Ты следующая, строптивая кузина, – послышался скрежет. – Ты смелая, но не думаю, чтобы ты могла помочь делу моего народа больше, чем вомбат.

Мурга-муггай двинулась вперед. Корделия осознала, что все еще цепляется за пистолет. Она нацелила его на паучиху и нажала на курок. Ничего! Она щелкнула предохранителем, еще раз повторила попытку. Ничего. Черт. Патроны все-таки кончились.

«Фокусируйся», – велела она себе. Она впилась взглядом в глаза Мурги-муггай и приказала паучихе умереть. Сила была на месте, девушка чувствовала ее. Она напряглась. Но ничего не происходило. Мурга-муггай даже не замедлила продвижения.

По всей видимости, крокодильему уровню ее разума было нечего сказать паукам.

Паучиха уже неслась на нее, как восьминогий курьерский поезд.

Корделия знала, что ей ничего больше не остается. Кроме того, что страшило ее больше всего на свете.

Интересно, этот образ в ее сознании станет последним? Это было воспоминание о старом мультике, где Кинг-Конг с Фэй Рэй[75]в кулаке карабкался по стене Эмпайр-стейт-билдинг. Мужчина в биплане кричал женщине: «Обдури его! Обдури его!»

Корделия собрала в кулак все остатки сил и запустила бесполезным пистолетом Мурге-муггай в голову. Оружие угодило в фасеточный глаз, и чудовище чуть попятилось. Девушка бросилась вперед, оплела руками и ногами одну из молотящих лап паучихи.

Чудовище сбилось с шага, начало двигаться вновь, но Корделия уже вонзила кремневый нож в сустав ноги. Конечность подломилась, и вся тяжесть паучьего тела увлекла ее вперед. Паучиха превратилась в кувыркающийся клубок неистово бьющихся ног, за одну из которых цеплялась ее противница.

Где-то впереди и внизу мелькнуло пустынное подножие скалы. Корделия разжала руки, больно ударилась о камень, покатилась, ухватилась за какой-то выступ и остановилась.

Мургу-муггай вынесло в пустоту. Девушке показалось, будто чудовище на миг повисло в воздухе, подвешенное, словно койот из мультиков про кукушку. Потом паучиха камнем полетела вниз.

Корделия смотрела, как отчаянно извивающееся существо уменьшается в размерах. До нее долетел крик, похожий на скрип ногтя по школьной доске.

В конце концов все, что она могла разглядеть, было черное пятно у подножия Улуру. Воображение чересчур живо нарисовало ей расплющенное в лепешку мохнатое тело с вывороченными ногами.

– Поделом тебе! – сказала она вслух. – Дрянь!

Виунгар! Она развернулась и похромала обратно к его телу.

Он был по-прежнему мертв.

На мгновение Корделия позволила себе такую роскошь, как сердито расплакаться. Потом вспомнила, что у нее есть своя магия.

– Прошла всего минута, – сказала она, как будто умоляла кого-то. – Не больше. Совсем мало. Всего минута.

Она склонилась над Виунгаром и сосредоточилась. Сила сочилась из ее сознания, растекалась вокруг лежащего мужчины, окутывала остывающую плоть. Прежде она пробовала лишь отключать автономную нервную систему. Попытаться вновь запустить ее никогда не приходило ей в голову.

Словно с расстояния в восемь тысяч миль до нее донеслись слова Джека: «Ты можешь употребить свою силу и для жизни».

Заструилась энергия.

Сердце едва уловимо затрепетало.

Грудь еле заметно дрогнула.

Еще раз.

Виунгар начал дышать.

Застонал.

«Слава богу, – подумала Корделия. – Или слава Байаме?» Она смущенно обвела взглядом вершину Улуру.

Виунгар открыл глаза.

– Спасибо, – проговорил он слабо, но отчетливо.

Вокруг бесчинствовала толпа. Взлетали полицейские дубинки. Головы аборигенов трещали.

– Черт побери! – выругался Виунгар. – Можно подумать, что мы в чертовом Квинсленде.

Казалось, лишь присутствие Корделии удерживает его от того, чтобы влезть в потасовку.

Корделия привалилась к стене дома.

– Ты вернул меня обратно в Алис?

Виунгар кивнул.

– Это тот же самый вечер?

– В Сновидениях все расстояния иные, – сказал Виунгар. – И время тоже.

– Я очень признательна.

Мешанина яростных криков, воплей, воя сирен оглушала.

– И что теперь? – спросил юноша.

– Спать. Утром я возьму напрокат «Лендровер». Потом поеду в Мэди-Гэп. – Она нерешительно задала вопрос: – Ты останешься со мной?

– Сегодня? – Виунгар тоже колебался. – Да, я останусь с тобой. Ты не так плоха, как тот проповедник-с небес, но я должен найти способ отговорить тебя от того, что ты собираешься сделать со спутниковой станцией. Конечно, – Виунгар огляделся по сторонам, – тебе придется протащить меня в номер тайком.

Корделия покачала головой.

«Опять все как в старших классах». Она обвила рукой талию стоявшего рядом с ней мужчины.

Ей так много надо сказать людям! Впереди лежала дорога на юг, в Мэди-Гэп. Она так и не решила, звонить ей сначала в Нью-Йорк или нет.

– Есть один момент, – донесся до нее голос Виунгара.

Она вопросительно взглянула на него.

– Европейские мужчины, – проговорил он медленно, – имели обыкновение сначала заводить себе туземных любовниц, а потом бросать их.

Корделия посмотрела ему в глаза и произнесла:

– Я – не европейский мужчина.

Виунгар улыбнулся.

14 марта, Гонконг

В последнее время я чувствую себя получше, и это радует. Возможно, причиной тому наше краткое посещение Австралии и Новой Зеландии. После Сингапура и Джакарты Сидней показался мне почти домом, а Окленд с его чистеньким и относительно процветающим джокертауном, похожим на игрушечный городок, до странности запал в душу. Если не считать огорчительной склонности именовать друг друга «уродцами» – такое прозвище еще более оскорбительно, чем «джокер», – мои собратья по несчастью из страны киви, похоже, ведут не менее достойную жизнь, чем джокеры в любом другом краю. А в гостинице мне даже удалось приобрести выпуск «Джокертаунского крика» недельной давности. Прочитать новости из дома было для меня подобно бальзаму на душу, несмотря даже на то, что слишком во многих заголовках сквозит озабоченность войной преступных группировок, разворачивающейся на наших улицах.