Секреты прошлого - Кэти Келли

Уж лучше необычное свидание с мужчиной, похожим на неповоротливого медведя, чем целый день просидеть в библиотеке среди пыльных книг, а затем отправиться домой ужинать и спать до обеда воскресенья.

«Буду весь вечер горевать о том, что меня бросил парень и жизнь не удалась» — ну разве это приятная перспектива? Все-таки насыщенная социальная жизнь увлекает куда больше личных страданий.

Этим утром Мэгги встала пораньше, вымыла и уложила волосы с помощью фена. Получилась просто шапка кудрей вместо привычной спутанной рыжей мочалки.

— Тебе очень идет, — одобрительно сказала Рита, когда Мэгги появилась в секции детской книги. — У тебя вечером свидание? Не с тем ли красавчиком из Голуэя? Вы помирились?

— Нет, нет и нет, — пропела Мэгги. — Свидание будет. Только вовсе не с Греем.

Рита прижала руки к груди.

— Ох, а ты прыткая особа! Рада за тебя. Надеюсь, на этот раз ты сделала правильный выбор. Тот парень, Грей, был хорош собой, но… — Она осеклась.

— Но?.. — потребовала продолжения Мэгги.

— Ну, он показался мне слишком самовлюбленным типом. Будто каждую секунду любовался собственной персоной. — Рита хмыкнула. — Такие мужики считают, что никто не оценит их так, как они ценят себя.

Мэгги горько усмехнулась.

— Тут ты попала в самую точку, Рита. Самолюбование естественно, если речь о женщине, но мужчину подобное поведение не красит. Я слишком долго жила с Нарциссом.

— Хорошо, что все закончилось благополучно, — поддержала ее Рита.

«Благополучно». Мэгги удивил выбор слова. Забавно, как по-разному люди смотрят на вещи. Опыт — штука индивидуальная. Но можно ли считать благополучным окончание романа, когда оно спровоцировано изменой одной из сторон? Или все-таки можно? Ведь такие отношения лучше порвать, прежде чем станет слишком поздно. Например, после свадьбы. Или когда появятся дети. Если Грей вообще рассматривал перспективу отцовства.

Выпив кофе в крохотном кафетерии у входа, Мэгги возвращалась за свою стойку, когда краем глаза заметила знакомую женщину. В библиотеку зашла Билли Шерри, одна из тех девиц, что издевались над ней в школе, превращая каждый учебный день в ад.

Конечно, Билли было не сравниться с заводилой компании, Сандрой Броди, но ее появление моментально вернуло Мэгги на пятнадцать лет назад, наполнив животным страхом и ощущением собственной беспомощности.

Билли вела за руку маленького мальчика и, похоже, даже не заметила прошмыгнувшую мимо нее Мэгги. Ее прическа и выражение лица были совершенно такими же, как годы назад, когда она потрошила рюкзак Мэгги и швыряла его Сандре, хохоча, как голодная гиена.

Не справившись с собой, Мэгги спряталась за выступающий угол шкафа. Сердце билось часто и неровно, дыхание стало сбивчивым.

— Ну, малыш, — сказала Билли мальчику, — через пять минут мы уходим. Выбирай поскорее книгу. Не можем же мы весь день торчать в библиотеке, нас ждет папа. Ты же знаешь, он злится, когда мы задерживаемся. — На секунду высунув голову, Мэгги успела заметить, какое потерянное у малыша лицо. — Ну же, выбирай! — Голос Билли стал жестче. — Скорее!

Зная, что прятаться нелепо, глупо, смешно, Мэгги продолжала стоять за шкафом. Она снова вернулась в свои детские годы, полные унижения и страха. Даже теперь она не могла объяснить, что пугает ее больше: вкрадчивый голос Билли, так легко менявшийся на жесткий и раздраженный, или чувство собственной никчемности. Когда Сандра придумала игру, заключавшуюся в том, чтобы потрошить ее рюкзак, Мэгги впервые задумалась о самоубийстве как выходе из создавшегося положения. Смерть положила бы конец ежедневным издевательствам, свидетелем которых становилась вся школа.

Окончив школу, Мэгги не раз читала статьи о школьных хулиганах. Увы, журналисты писали статьи от третьего лица, ни один из них не становился объектом издевательств лично. Они повествовали так, словно школьные обидчики отбирали завтраки и деньги по утрам да порой ставили подножки в коридорах. Чем не рай по сравнению с армейской дедовщиной и тюремными буднями? Журналистам было невдомек, каково это, быть вечным посмешищем в глазах тех, кто мог бы тебя любить и уважать, как тяжело жить под постоянным прессом, в вечном ожидании чужой подлости.

— Мэгги, — громко позвала Рита, — подойди, пожалуйста, а то я говорю по телефону.

Мэгги пару секунд интенсивно дышала полной грудью, а затем почти бегом припустила за конторку. Она принялась на автомате ставить печати в абонементах и вкладышах книг, улыбаться детям, приговаривая что-то вроде «"Хроники Нарнии"… отличный выбор, до сих пор люблю эту книгу». Малыши застенчиво улыбались, дети постарше говорили «спасибо» с самым серьезным выражением лица, а их родители рассыпались в благодарностях.

Рита подошла лишь на секунду, объявила, что обзванивает читателей, сделавших предварительные заказы, посетовала, что до сих пор не вернули Жаклин Уилсон, и снова вернулась к телефону. Очередь перед конторкой становилась все короче, Билли с сыном неумолимо приближалась.

Мэгги исподтишка разглядывала старого врага. Да, Билли почти не изменилась, она все еще красила волосы в платиновый цвет и завивала спиральками. Возможно, теперь она делала это в салоне, потому что концы перестали так ужасно сечься, однако цвет по-прежнему не подходил к землистому цвету лица, а в прическе было слишком много искусственного. На веках Билли по-прежнему рисовала длинные жирные стрелки — она и Сандра всегда пользовались подводкой, даже когда директор строго-настрого запретила косметику в стенах школы. Компания Сандры вообще плевала на правила, считая, что они создаются только для того, чтобы их нарушать.

Одежда, правда, на Билли была другого стиля: кофточка с длинными рукавами и бледно-серые брюки прямого кроя. В подростковом возрасте Билли предпочитала рваный подол и миллионы стразов. В те годы было очень модно носить обтягивающие светло-голубые джинсы, драные майки с блестками и ботинки на мощных платформах. «Панковский шик», — называла такую одежду Китти, подруга Мэгги. Поэтому сама Мэгги за глаза звала Сандру и ее девиц «панкушками», а Китти хохотала как ненормальная. Это давало Мэгги ощущение собственной власти, такое редкое и непривычное в те годы. Жаль, что семья Китти переехала в другой город.

— Ну, Джимми, отдай книжку тете. Пусть поставит печать, и мы пойдем.

Мэгги молча приняла книгу, просканировала штрих-код, поставила отметку в абонементе. Затем, так же молча, протянула книгу обратно малышу.

— Спасибо, — сказала Билли. — Джимми, поблагодари тетю.

Мэгги прищурилась. В юности такое слово, как «спасибо», не входило в словарный запас Билли Шерри.

— Спасибо, — пробормотал ребенок послушно.

Ему было восемь или девять, прикинула Мэгги, а значит, Билли забеременела почти сразу после школы. На секунду ей стало любопытно, как приняла ее бывшая обидчица перемены в жизни. Должно быть, Билли пришлось нелегко. Впрочем, к черту жалость! Билли Шерри не заслуживала ее сочувствия.