Под северным небом. Книга 1. Волк - Лео Кэрью

– Успокойся сейчас же, Хафдис, – сказала она. – До того, как ты пришла, мне не казалось, что я в настолько плохом состоянии.

Не поднимая головы, Хафдис заговорила тонким голосом:

– Я знаю, из-за кого ты в таком состоянии.

Роупер и Кетура переглянулись.

– Из-за кого? – спросил Роупер, наклонившись поближе.

Хафдис подняла глаза на Кетуру:

– Это была идея Болдуина. Болдуина Дюфгурсона, Трибуна Легионов. Я слышала, как он предложил это моему мужу.

– Как ты могла это слышать? – недоверчиво спросил Роупер.

– Он пришел к нам в дом, – ответила Хафдис. – Уворен отослал меня, чтобы они могли поговорить. Но я стояла за дверью и подслушивала.

Кетура закатила глаза. Даже Роупер знал, что Хафдис – жуткая сплетница, но в этом случае она, кажется, услышала больше, чем хотела.

– И что, Уворен согласился? – надавила Кетура.

Хафдис кивнула с несчастным видом.

– Но все сделали люди Болдуина. А он дал им яд. Мне так жаль, Кетура. – Слезы снова потекли по ее щекам. – Мне так жаль!

– Чего именно? – желчно спросил Роупер.

– Что я не предупредила вас. Что я…

Кетура хлопнула Хафдис по щеке, заставив замолчать.

– Тебе жаль, я знаю. Но сожалеть слишком поздно, Хафдис. Что сделано, то сделано. Вытри слезы и уходи немедленно, пока тебя никто не увидел. Уворен не должен знать, что ты была здесь, поняла?

Хафдис кивнула, схватив себя за горло. Кетура привлекла ее к себе и поцеловала.

– Давай уходи.

Хафдис бросила быстрый взгляд на Роупера, затем встала и, не мешкая, юркнула вон. Дверь за ней мягко закрылась.

– Мы не сможем сообщить об этом эфорам, – тут же сказала Кетура. – Уворен непременно узнает, что она нам помогла, и тогда на суде будет ее слово против их двоих.

– Ты ей веришь? – спросил Роупер, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылась Хафдис. – Наверное, она просто пытается выгородить мужа.

– Она ненавидит мужа, – ответила Кетура, взглянув на огонь. – Я ей верю.

Роупер смотрел мгновение на жену, затем кивнул.

– Хелмиц!

Гвардеец вошел и вопросительно поднял брови.

– Передай пару слов от меня Вигтру Быстрому. Скажи ему: Болдуин – следующий.

– Болдуин – следующий, – повторил Хелмиц.

– И добавь еще, что наказание должно соответствовать преступлению.

– Он поймет, что это значит, лорд?

– Поймет.

Хелмиц кивнул и ушел.

Осознание последствий.

Всего два дня спустя Хиндранн снова загудел. Весть о том, что Трибун Легионов Болдуин Дюфгурсон помещен под домашний арест в связи с обвинением в преднамеренном военном саботаже, быстро распространялась от дома к дому и перелетала с одного стола командирской столовой на другой. Ковочные кузнецы[43] и мастера по изготовлению луков и стрел в один голос утверждали, что Болдуин умышленно утаивал жизненно важные запасы от готовящейся к походу армии Черного Лорда. Утаивал, чтобы повысить шансы своего друга Уворена удержать за собой Хиндранн.

Эти обвинения были признаны беспочвенными. Болдуин защищался упорно и сумел предоставить множество собственных свидетелей, убедительно доказавших, что в недостаточном количестве подков и стрел его вины не было. Но более скрупулезное сравнение отчета о расходах, предоставленного им в качестве доказательства, не совпало с таковым, полученным от хиндраннских оружейников. Болдуин утверждал, что в течение многих лет поставлял железо и сталь в мастерские, между тем далеко не все сырье дошло до адресатов. Оказалось, что Трибун использовал часть его для нужд собственного хозяйства.

– Я давно подозревал хищение, – однажды поздним вечером доложил Вигтр Роуперу. – Но без доступа к его личной отчетности доказать это было сложно. Поэтому я нашел людей, обвинивших его в саботаже, чтобы получить необходимые доказательства. Теперь он заплатит за то, что сделал с вашей женой.

– Какое наказание предусмотрено за хищение? – спросил Роупер.

– Зависит от эфоров, лорд. Но могу гарантировать, наказание будет чрезвычайно суровым.

Данный случай шокировал Хиндранн гораздо больше, чем то, что случилось с сыновьями Уворена. Болдуин был могущественной и влиятельной фигурой. Он исполнял обязанности Трибуна Легионов на протяжении долгих лет, и обвинение стало настоящим скандалом в самом сердце Черной Страны. Более того – о том, что к происходящему причастен Роупер, в этот раз стали догадываться и люди, не связанные с Увореном. Стремительное разрушение силового блока Уворена уже не выглядело как череда совпадений. Чья-то могущественная рука толкала союзников Уворена к гибели, а то, что врага сильнее Роупера у него нет, не являлось ни для кого секретом.

Вина Болдуина была признана в полном объеме. Из-за его преступления, длившегося несколько десятилетий, Черная Страна лишилась важных для обороны ресурсов. Спустя два дня после суда его отвели к одной из так называемых «мухоловок», расположенных вокруг Главной Цитадели. «Мухоловки» представляли собой замкнутые дворики со встроенными в стены огнеметами и заведомо непрочными дверями. Они должны были привлекать внимание вражеских солдат, если бы им вдруг удалось прорваться в крепость. Болдуина поместили в центре одного из таких двориков.

Роупер, одетый в плащ из волчьих шкур, наблюдал за экзекуцией с одной из стен. Стоящий рядом эфор, закутанный в огромную мантию из орлиных перьев, произнес формулу приговора. Кетура, впервые вышедшая на воздух после того, как ее принесли на носилках в дом отца, встала справа от мужа. Сегодня она надела плащ с капюшоном, чтобы прикрыть им облысевшую голову. С помощью педалей легионеры накачивали емкости огнеметов. Пар от их дыхания поднимался в морозном воздухе, заслоняя собой пару десятков человек, собравшихся на стенах.

Услышав журчание жидкости, Болдуин рухнул на колени в снег и протянул руки к эфору.

– Лорд, прошу тебя! – Голос его прозвучал, как тонкий писк. Он оглядел окружавших его молчаливых наблюдателей и снова повернулся к эфору, глаза которого блестели, как два огромных алмаза. – Прошу вас, милорд! Пожалуйста. – Неожиданно он заплакал. – Я сделаю все, что угодно. Не убивайте, милорд! Моя семья выплатит ущерб в двойном размере! Если пощадите, я всю жизнь посвящу долгу! Все, что угодно, лорд-эфор, все что угодно!

Эфор смотрел на него без всякого выражения.

Закачка горючей жидкости закончилась.

– Прошу! Прошу! Прошу!!!

В емкостях в последний раз булькнуло, и наступила тишина. Замолчал даже Болдуин. Сил на то, чтобы продолжать умолять, у него уже не было. Он бросил взгляд на Роупера, затем сместил его левее, задержав на Кетуре. Голова его мелко затряслась.