Тигрица - Дженнифер Блейк

— Ты возвращаешься в Бразилию? Так скоро?

— Да. Я должен еще многое сделать, чтобы потом меня не отвлекали всякие рутинные дела.

— Понимаю. Я тоже постараюсь закончить все важные дела до свадьбы. — Ее голос был таким тихим, что Рафаэль с трудом разобрал слова. Повинуясь безотчетному порыву, он протянул руки и взял ее за запястья, запоминая, впитывая в себя ее запах, атласную нежность ее кожи, биение пульса на тонком запястье. Он вдыхал исходящий от нее еле уловимый естественный аромат, и в груди его сам собой родился негромкий стон. Губы Джессики чуть приоткрылись, и Рафаэль наклонился к ним, чтобы еще раз ощутить их влажный вкус и мягкую шелковистость и запечатлеть в памяти, которая уже хранила несколько столь же драгоценных для него воспоминаний.

Руки Джессики тотчас напряглись, и она попыталась отстраниться. По ее телу пробежала легкая дрожь, и Рафаэль понял, что она — как и он — сражается со своим инстинктивным желанием ответить ему.

Усилием воли погасив в себе желание, Рафаэль выпустил ее руки и отступил.

— Если я буду нужен тебе — позвони, — сказал он, стараясь выдержать нейтральный тон. Потом повернулся и, не дожидаясь ответа, начал спускаться по лестнице.

Наблюдателя, дежурившего снаружи, Рафаэль заметил сразу и с неудовольствием подумал, что он, пожалуй, слишком заметен. Человек Пепе заверил его, что не видел и не слышал ничего подозрительного. А что, спросил он, что-нибудь случилось?

Услышав этот дурацкий вопрос, Рафаэль дал волю своему гневу. Когда пару минут спустя он зашагал прочь, наблюдатель все еще не мог стряхнуть с себя оцепенение. Его запоздалые извинения Рафаэль уже не слышал. Он твердо решил, что Пепе должен заменить этого человека на кого-то более компетентного и внимательного. Только тогда он сможет провести оставшиеся до свадьбы дни в относительном спокойствии, а уж потом он займется безопасностью Джессики сам.

Платье Джессика сумела найти лишь за три дня до свадьбы. Все, что ей предлагали, не нравилось обилием плиссировок, рюшечек, кружев, шифона, искусственного жемчуга и переливающегося бисера. Во всех этих нарядах она ну просто лучилась девственной чистотой и невинностью, что никак не вязалось с ее внутренним настроем. В конце концов Джессика остановила свой выбор на простом и элегантном платье из бледно-палевого тяжелого шелка с широкими рукавами, с неглубоким вырезом «лодочкой» и юбкой, облегающей спереди, а сзади ниспадающей складками. Платье очень шло ей, но Джессике казалось, что ему недостает какой-то очень существенной детали.

Оставив платье в магазине, чтобы его подогнали по ее росту, Джессика поехала домой, но сразу подниматься в квартиру не стала. Вместо этого она зашла в ближайшее кафе «Наполеон Хаус», чтобы выпить кофе. От одного запаха жареных кофейных зерен ее настроение улучшилось. Потягивая горячий напиток, она подумала, что любовь к кофе — это пока то немногое, что есть общего у нее с Рафаэлем.

Она только-только пригубила вторую чашку, когда за ее спиной раздался возглас:

— Джессика?!

— Дебби! — Повернувшись на голос, Джессика сразу узнала миниатюрную, светловолосую Дебби Кьяччо — подругу, с которой они были неразлучны в детские годы, когда проводили на побережье летние месяцы.

Молодые женщины крепко обнялись.

— Боже мой, Джесс, сколько же мы не виделись? Как ты? Я ведь сначала отправилась к тебе в «Голубую Чайку», но тебя на месте не было, и я решила поехать к тебе домой на свой страх и риск. Ужасно расстроилась, когда не застала тебя дома. Прошлась по вашим магазинчикам. Хорошо, что мы с тобой не разминулись. Я, правда, не думала встретить тебя в «Наполеоне». Решила подождать тебя здесь. Ну, рассказывай скорее о твоем избраннике… — С этими словами Дебби пододвинула стул поближе к столу, с видимым облегчением поставила на пол огромную сумку, забитую свертками и пакетами, и опустилась на стул.

— Господи, Дебби, как я рада тебя видеть! — с искренней радостью обняла подругу Джессика.

— А я-то, я-то как рада! — прощебетала Дебби, лучезарно улыбаясь. — Когда я получила от тебя открытку с приглашением, я просто обалдела. Где ты подцепила парня с таким красивым именем? Какой он из себя? Рассказывай же, и подробно!

Джессикане могла не рассмеяться. Дебби совсем не изменилась, хотя с тех пор, как они делились секретами, часами гуляли по побережью, собирали раковины на песчаной косе возле Омбретера, прошло, наверное, лет пятнадцать. Она была все такой же живой, подвижной, невероятно разговорчивой — по-прежнему близкой и сердечной.

Дебби была родом из северной Луизианы, но на лето родители отправляли ее к тетке, которая жила в Камероне и имела домик на самом побережье Мексиканского залива. Но это было давно, и теперь Джессика виделась с ней только тогда, когда Дебби приезжала в Новый Орлеан из Нью-Йорка, где она жила вместе с мужем. Несмотря на это, они продолжали поддерживать связь. Наверное, Дебби была единственной близкой подругой, которой Джессика могла бы доверить все.

Воспоминания о днях, проведенных под жарким солнцем на морском берегу, всегда были дороги Джессике. Она чувствовала, что только тогда, в те далекие времена, когда светские условности еще не подчинили ее себе, она была абсолютно свободна, и Дебби была составной частью этой свободы. Она помогала Джессике принимать самостоятельные решения, никогда не осуждала за совершенные ошибки, поощряла ее проявлять инициативу и утверждать себяр как личность. «В любых обстоятельствах нужно быть самим собой», — твердила она как заклинание, и Джессика старалась прислушиваться к советам подруги, но увы — стопроцентного успеха она так и не достигла. Она просто не могла не думать о том, что скажет и как оценит тот или иной ее поступок дедушка. И все же, если бы не Дебби, она, наверное, стала бы совсем другим человеком.

Но, несмотря на то что она относилась к Дебби как к своей самой близкой подруге, Джессика не могла даже ей рассказать все о своих отношениях с Рафаэлем. Она почти наверняка знала, что деловой характер их соглашения с Кастеляром придется Дебби не по душе; больше того, она несомненно придет в ужас и попытается убедить Джессику отказаться от такого брака. Вот почему в рассказе Джессики не хватало кое-каких существенных деталей.

— Как это романтично! — воскликнула Дебби, когда Джессика закончила.

— Я всегда знала, что рано или поздно ты выкинешь что-нибудь… дикое.

Джессика с сомнением поглядела на нее.

— Как так? — спросила она. — Ты что, шутишь?

— Нисколько! — с горячностью возразила Дебби. — Ты всегда была тихоней, это верно, но вместе с тем в тебе было что-то таинственное, недосказанное. Знаешь эту поговорку — в тихом омуте черти водятся? Это про тебя, Джесс, один к одному. Я помню, как мне всегда было интересно наблюдать за тобой. Ты постоянно жила в своем маленьком, замкнутом мире, совершенно не замечая, какими глазами смотрели на тебя мальчишки и как они изобретали самые идиотские предлоги, чтобы оказаться поближе к тебе. Я вовсе не хочу сказать, что ты намеренно приманивала их, нет! Просто в тебе было что-то такое, что влекло их к тебе помимо твоей воли, и я часто думала, что когда ты наконец заметишь одного из них — вот тогда будет дело, да такое, что только держись!