Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну - Владимир Брюханов

Но против плана Зубатова выступил и директор Департамента С.Э.Зволянский: этот четко знал позицию министра Сипягина – и инициатива Зубатова была провалена.

Мало того: на освободившееся место начальника Петербургского Охранного отделения (в связи со смертью прежнего начальника), которое считалось выше Московского, был назначен не Зубатов, а его подчиненный подполковник Я.Г.Сазонов. Это была весьма недвусмысленная демонстрация, которая указывала на уже совсем явный тупик и карьеры, и деятельности Зубатова.

Нужно было предпринимать нечто экстраординарное, что и было сделано.

Почему-то признается, что экономические и социальные идеи Зубатов вполне мог заимствовать у Тихомирова, но о практически-политических просто и речи не может быть. Между тем, коль скоро считаются достоверными никем не оспариваемые контакты Тихомирова и Зубатова в связи с методами руководства рабочим движением, то что же мешало договориться этим двум лицам по другому спектру вопросов, крайне волновавших их обоих?

Тогда следует признать возможным, что колоссальный опыт решения общеполитических проблем террористическими методами, накопленный Тихомировым в 1878-1883 годах, в значительной степени поступил в распоряжение Зубатова.

Практические последствия этого не замедлили обнаружиться.

Для Зубатова существовал вполне естественный выход из тупика, в котором оказалось его карьера к концу 1901 года: резко активизировать розыскную деятельность и добиться еще больших успехов в борьбе с революцией – такое рвение могло изменить отношение начальства к самому Зубатову и заставить более благосклонно принимать и его социальную программу. Но события того же 1901 года показали, что даже разгром достаточно крупной нелегальной организации, выпускавшей собственную газету, не смог оказаться в сложившейся ситуации достаточным для продвижения по службе: этого не последовало. Зубатову пока удалось лишь сохранить позиции и предотвратить закрытие своих профсоюзов Министерством внутренних дел.

Для того, чтобы добиться еще больших успехов в борьбе против революционеров, нужно было бы, чтобы эти последние представляли собой еще большую угрозу для правительства.

Естественной ступенью эскалации революционной деятельности интеллигентов оставался все тот же террор.

Намерение изловить идеологов революции четко входило в официально провозглашаемую программу Зубатова. В минуты откровенности он высказывался еще яснее: «Мы вызовем вас на террор – и раздавим». Слова эти позже неоднократно цитировались (в том числе таким знатоком российских политических интриг первой половины ХХ века, как Б.И.Николаевским), но все почему-то упускали из виду то обстоятельство, что, когда Зубатов это заявлял, никакого террора в России не было.

Чтобы осуществить угрозу раздавить террористов, нужно иметь необходимое предварительное условие – иметь этих самых террористов.

Разумеется, существовал опыт создания «заговора» И.С.Распутина, но то было в 1895 году. Сейчас же начальство, которому вполне понятны были заботы Зубатова, так легко не проглотило бы подобную липу. Террор должен был быть не фикцией, а вполне реальной угрозой.

Террористические настроения в России имелись.

За границей к террору и цареубийству призывал В.Л.Бурцев (за что в 1898 году и получил полтора года заключения в английской каторжной тюрьме – за подстрекательство к убийству: ничего не поделаешь – правовое государство!) – участник революционного движения с 1882 года и эмигрант с 1888 года.

В России террористической агитацией занялась Е.К.Брешко-Брешковская – участница революционной пропаганды еще с 1860-х годов, вернувшаяся из Сибири в 1896 году после многолетних каторги и ссылки; позже ее наградили помпезным титулом – «Бабушка русской революции», который мы уже упоминали.

К концу века выросли новые молодые кадры, бредящие террором: М.М.Мельников, П.П.Крафт, В.В.Леонович, С.Г.Клитчоглу. Студенческие волнения 1899-1902 годов выделили группу еще более молодых экстремистов: П.В.Карпович, С.В.Балмашев, Е.С.Созонов, А.Д.Покотилов, Б.В.Савинков, И.П.Каляев, М.И.Швейцер – все они поначалу были социал-демократами, но природный темперамент звал их к настоящему оружию.

Однако до поры до времени их кровожадные намерения так намерениями и оставались: никто из них не смог взять на себя инициативу в воссоздании такого сложного и работоспособного механизма, каким был «Исполнительный Комитет Народной Воли» двадцатилетней давности. Большинство вышеперечисленных было истреблено в террористической борьбе или раздавлено морально, если не самим Зубатовым, то его коллегами, но это произошло позже – когда для террористов нашлись подходящие руководители.

Савинков, например, сохранился в политическом строю вплоть до революции, но именно в 1917 году и позже стала очевидна его практическая беспомощность. Впрочем, и он уже к этому времени был в значительной степени сломленным человеком.

Для успеха единичного террористического акта не обязательна сложная организация. Пока другие рассуждали и спорили, образец решительности продемонстрировал двадцатишестилетний студент Петр Карпович: о его террористическом акте 14 февраля 1901 года против министра народного просвещения Н.П.Боголепова мы уже рассказали – это стало пиком затянувшегося и бесплодного конфликта между студентами и администрацией.

Выстрел Карповича был громом среди ясного неба: напомним, что уже более 15 лет никакие террористические замыслы не доходили до реальных попыток осуществления (едва ли за таковую можно считать хождение по улицам с бомбами соратников Александра Ульянова). Разумеется никто – начиная от столичного полицейского начальства и кончая швейцаром в Министерстве просвещения – не был готов к такому развороту событий.

Через две недели Боголепов умер в жестоких мучениях. Карпович загремел на каторгу, откуда бежал в 1907 году и вернулся к террору.

Каждый крупный террористический акт в России возбуждал волну подражания; в психически неуравновешенных людях, готовых повторить подвиг, которым восхищалась интеллигентная общественность, недостатка не было.

Через несколько дней после смерти Боголепова земский статистик Н.Лаговский производит четыре выстрела по окнам квартиры обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева. Затем почти на год наступила пауза.

Однако неутихающие студенческие волнения дают новую вспышку терроризма. 9 февраля уже 1902 года курсистка Е.Алларт приходит на прием к московскому обер-полицмейстеру Д.Ф.Трепову, но ее пистолет дает осечку. Дело Алларт даже не передается в суд ввиду ее явно недостаточной вменяемости.

Через несколько дней акцизный чиновник Михалевич с ножом в руках пытается ворваться в квартиру Трепова.

Безнадежность и беспомощность этих попыток показывают, что террор -все-таки занятие не для дилетантов. Это было понято по обе стороны баррикады.

В свое время успехи «Исполкома Народной Воли» (сначала – еще «Земли и Воли») начались с того, что террор возглавили такие серьезные и решительные деятели, как А.Д.Михайлов и Л.А.Тихомиров. Для воссоздания террора в начале ХХ века требовались деятели не меньшего масштаба.