Жестокий роман. Книга 1 - Пенни Винченци

Именно в это время Пирс вспомнил о Хлое. Он подошел к ним нетвердой походкой и сказал:

— А, вот ты где! А что ты делала все это время?

— Разговаривала с этим удивительно интересным человеком, — холодно ответила Хлоя, даже не взглянув на жениха.

Когда они возвращались домой, она ни единым словом не упрекнула его, но запомнила этот день на всю жизнь, соизмеряя все с тем унижением, которое испытала тогда.

Несколько дней спустя Хлоя попыталась поговорить с Пирсом о том, что произошло в доме Вулфов. Он весело рассмеялся, обнял ее и сказал, что все это ерунда.

— Дорогая, — заметил Пирс, — ты слишком чувствительна. Тебя все любят и уважают. Зачем так расстраиваться?

Но Хлою не успокоили его слова, хотя пока она не сомневалась в том, что Пирс любит ее, да и сама отвечала ему тем же. Ради этого она готова была пожертвовать всем — достоинством, гордостью, самолюбием.

Брачная церемония состоялась в прекрасный сентябрьский день в небольшой церкви в Ипсвиче, а после этого устроили праздничный обед в доме Хлои. Джо и Каролину удивило, что Пирс согласился на это тихое семейное торжество, а еще более то, что он отказался от освещения этого события в прессе. Это было странно для того, кто привык находиться в центре внимания.

Мать Пирса, старая и немощная, не могла приехать на свадьбу сына из приюта для престарелых. Но Хлоя сказала Джо, что несколько раз навещала эту милую старушку по имени Флавия, и ей показалось, что та безумно счастлива от решения сына.

Свидетелем Пирса был известный поэт Дамиан Латьенс, написавший текст для мюзикла. Этот приятный молодой человек с копной густых черных волос и такими же черными глазами понравился Хлое, хотя Джо считал, что худшего свидетеля и придумать трудно. Хлоя этого, конечно, не знала, но Джо подозревал, что Пирса связывает с Дамианом нечто большее, чем дружеские отношения. К тому же Дамиан казался мальчиком рядом с этим старым негодяем.

На свадьбу пригласили чету Вулфов. Хлое это не понравилось, но Пирс убедил ее в том, что в противном случае рухнет вся финансовая система поддержки его проекта.

Пришли также Дэвид и Лиза Монтегю. Она — знаменитая оперная певица, а ее муж — дирижер Лондонского симфонического оркестра. Эта пара совсем не походила на Вулфов и очень доброжелательно отнеслась к Хлое. Со стороны Пирса присутствовали также Табита Левин, молодой талантливый драматург Джил Форест, театральный критик Джил Фосет и еще двое незнакомых Хлое людей.

В целом Хлоя одобрила список гостей, пожалуй, за исключением Вулфов и отчасти Табиты Левин, с которыми чувствовала себя по-прежнему скованно.

С теми, кого пригласила Хлоя, было гораздо легче, хотя она до последней минуты не знала, как они отреагируют на гостей со стороны жениха. Главной и самой почетной гостьей Хлои была миссис Браунлоу, но она сразу удалилась на кухню. Пришла также семья Бэмфортов; вот, пожалуй, и все. Почему-то вспомнив Флер, Хлоя подумала о том, что к той наверняка пришло бы больше верных и надежных друзей. Пирс отнесся к этому спокойно, и только Бэмфорт вызвал у него некоторое недоумение. Он никак не мог понять, зачем приглашать на свадьбу слугу.

— В моей жизни было немало тяжелых минут, — твердо сказала Хлоя, — когда Джек Бэмфорт поддержал меня.

Когда Хлоя спросила мать, не хочет ли она пригласить кого-нибудь со своей стороны, та ответила, что ее старомодные родственники только помешают торжеству и будут изрядно шокированы происходящим.

— Хлоя, — вдруг сказала она, тревожно поглядывая на дочь, — думаю, тебе не следует говорить Пирсу о… ну, в общем, о…

Хлоя бросила на нее холодный взгляд, заметив, что это ей и в голову не приходило.

— Пирс не имеет к этому никакого отношения, — добавила Хлоя, надеясь, что он никогда не узнает об этом.

— Вот и хорошо, — сухо промолвила Каролина и заметила:

— Нам не следует приглашать никого из Саффолка. Нельзя предугадать, что может сорваться с их языка.

.За два дня до свадьбы Пирс позвонил Каролине:

— Не могу ли я попросить вас включить в список гостей еще одного человека?

— А кто он? — спросила она.

— Это мой старый друг, известный журналист, который долгое время жил в Штатах, и я не предполагал, что именно сейчас он вернется сюда. Мы знакомы очень давно, и боюсь, он обидится, если я не приглашу его.

— Ну хорошо, — вздохнув, согласилась Каролина. — Надеюсь, он придет один?

— Да, он не женат. Спасибо вам. Его зовут Магнус Филипс. Думаю, Джо хорошо знает его.

Услышав эту новость, Джо был заинтригован и разочарован:

— Магнус Филипс? Да он же из желтой прессы!

Причем худшего пошиба. Именно сейчас он работает над весьма сомнительной книгой о балете. Ужасная вещь!

Но больше всего меня удивляет, что Пирс назвал его своим старым другом. Впрочем, ничего страшного, он тебе понравится.

— Почему он должен мне понравиться? — удивленно спросила Каролина.

— Хотя бы потому, что тебе травятся крутые парни. — Джо поцеловал ее в щеку. — А Магнус именно такой.

Каролина так ничего и не поняла.

Хлоя заказала себе подвенечное платье в ателье Осей Кларка. Оно было великолепным — длинное, белоснежное, с глубоким декольте — и, подчеркивая ее фигуру, скрадывало уже обозначившийся животик.

Пирс был в сером костюме, шелковой рубашке и красном галстуке. Он казался Хлое необычайно красивым, отчего она чувствовала гордость и радость.

Нарядные и веселые гости с нетерпением ожидали начала торжества. За несколько минут до обеда во двор въехал большой мотоцикл. Гости столпились у окон, привлеченные шумом.

— Боже мой! — радостно воскликнул Пирс. — Это же Магнус! Вот старый черт!

Магнус вошел в зал, снимая с головы шлем.

— Добрый день. — Он поклонился Каролине. — Магнус Филипс. Извините за опоздание. Меня подвел мотоцикл. Я сделал все возможное, чтобы успеть к началу. Где можно переодеться?

— Одну минуту. — Каролина окинула гостя неприветливым взглядом. — Вы не опоздали. Джейн, покажи, пожалуйста, комнату, где мистер Филипс сможет переодеться.

Каролина всем своим видом показывала, что крайне недовольна поведением Магнуса. Мало того, что он опоздал на десять минут, так ведь еще и вырядился Бог знает как: в черный костюм, какой-то бесцветный галстук и грязные туфли.

Магнус между тем поцеловал ей руку и пристально посмотрел в глаза.

— Леди Хантертон, — торжественно произнес он, — еще раз прошу вас принять мои извинения.

Каролине вдруг стало не по себе от этого пронзительного взгляда. Глубокий темный блеск этих глаз пробудил в ее душе что-то давно забытое.