Золотая Орда и ее падение - Борис Дмитриевич Греков

эмир Едигей. Он вмешивался во все дела, сам устанавливал порядки, и «люди из привольности попали в стеснение»[760]. Шадибеку положение это не нравилось, и он захотел освободиться от деспотического временщика. Однако Едигей проведал об этом и готовил контрмеры. В самый разгар «замятии» в «Золотой Орде», в 1407 г., прибыл на судах по Волге из Твери великий князь тверской[761]. В развернувшейся борьбе победил Едигей. Что же касается неудачливого хана Шадибека, то он бежал в Дербенд, где и нашел убежище у дербендского эмира Шейха Ибрахима. Здесь, в изгнании, он и умер[762]. Едигей добивался через своих послов у Шейха Ибрахима выдачи беглеца, однако дербендский эмир в этом ему отказал[763].

По нумизматическим данным, Шадибек царствовал с 1400 йо 1408 г., что совпадает с известиями письменных источников, в том числе и русской летописи. Чеканка монеты в Хорезме в 807, 809 и 810 гг. х. указывает на зависимость Хорезма в ого время от Золотой Орды. И действительно, Абд-ар-Реззак Самарканда сообщает, что Едигей захватил Хорезм в Реджебе 808 г. х. (= 23.XII.1405 — 21.I.1406).

Большой интерес представляют монеты, чеканенные Шадибеком на Кавказе. Он чеканил их в Дербенде и Баку. Дербендские монеты дошли до нас от 811, 813 и 815 гг. х. Самый факт этой чеканки говорит о том, что он продолжал считать себя законным государем Золотой Орды и в то время, когда там был другой хан.

Место Шадибека в Золотой Орде, по словам Никоновской летописи, занял Булат-Салтан[764]. Летопись ничего не говорит о его происхождении. Но словам Шереф-ад-дина Али И езди. Булат, точнее Пулад, был сыном Шадибека[765]. В восточных источниках он известен под именем Пулад-хана. Едигей всячески старался поднять могущество и престиж Золотой Орды, прибегая для этого ко всем испытанным татарами средствам. Булат-Салтан (Пулад-хан) требовал, чтобы русские князья, как и прежде, ездили в Орду, получали из рук ханов ярлыки на княжение, привозили бы подарки, разрешали бы у золотоордынского престола споры друг с другом, как у верховного судии, и т. д. Так, в первый год правления Булат-Салтана (Пулад-хана), т. е. в 1407 г., состоялась тяжба по вопросу о великом княжении тверском у Ивана Михайловича Тверского с Юрием Всеволодовичем Тверским, разрешенная ханом в пользу первого. В 1408 г. Булат-Салтан ходил войной на Литву. Вскоре до Руси стали доходить слухи, что в Орде готовят поход на Москву. В ноябре 1409 г. «прииде Татарин из Орды на Москву, поведа великому князю Василію Дмитреевичу яко "князь велики Ординьский Едигей хощет воевати землю твою"»[766]. И действительно, через месяц, в декабре 1409 г., на русскую землю напало большое татарское войско во главе с Едигеем. Вместе с Едигеем пришли в качестве военачальников четыре царевича и наиболее видные эмиры Орды. Страницы Никоновской летописи, посвященные этому походу, весьма интересны и ценны. Рассказ представляет собой продукт большой литературной обработки и пропитан насквозь глубокой патриотической идеологией. Однако литературная обработка не снижает его значения как достоверного источника. В основе рассказа о событиях 1409 г. Никоновской летописи, составленной около 1556 г., лежит Рогожская летопись, близкая по времени изучаемой эпохе. Если мы предпочитаем цитировать Никоновскую летопись, то только в силу того, что в ней события изложены более ярким языком, причем, кроме фактов, рассказанных у Рогожского летописца, она приводит столь же достоверные дополнительные сведения.

Рассказ обнаруживает, что летописец прекрасно ориентировался не только в собственно русских делах, но и в основах золотоордынской политики. Он хорошо знаком с рядом деталей татарской жизни, а данная в летописи близкая к произношению транскрипция тюркских имен в перечне татарских царевичей и эмиров, участвовавших в походе Едигея 1409 г., — лучший этому показатель. Приведем несколько примеров этой транскрипции: князь Обрягим Тимирязев сын, князь Ериклибердей, Булад церевич и т. д.

Поход Едигея на Русь был тяжелым для нее испытанием. Татары жгли, грабили и убивали с особой жестокостью. Вместе с тем становилось ясным, что успехи татар обусловлены не военной слабостью Руси, а отсутствием единой организационной воли, наличием феодальных распрей между князьями и исключительной доверчивостью русских к словам и обещаниям коварного татарского князя Едигея. Летопись подробно останавливается на этой стороне трагических событий и поднимается в этом отношении до больших высот государственной мысли.

Татар летопись изображает хитрыми и коварными политиками. Так как в описываемое время, т. е. в начале XV в., татары в лице господствующего класса были уже мусульманами, то летописец именует их измаилтянами.

Вот как он характеризует их дипломатические приемы и обычаи: «Аще убо когда немнози обрящутся Измаилтяне, тогда лестно и злоковарно и мир и любовь сотворяют, и дары и честь дают, и тем злохитроство свое крыют и яд свой тайно имеют, и мир глубок обещевают, и таковым пронырьством Русских князей друг в другом враждуют и от любви их отлучают, и особную рать межи их составляют и в той разности сами в тайне подкрадают их злии волцы христіаном обретаются научением отца их сатаны»[767].

Согласно летописи, вышеуказанные черты татарской внешней политики нашли свое наиболее яркое выражение в политике Едигея. Прекрасно ориентируясь в междукняжеских отношениях на Руси, желая во что бы то ни стало ослабить ее, Едигей поставил себе первой задачей столкнуть московского великого князя Василия Димитриевича с Витовтом, великим князем литовским, владевшим тогда Киевом: «Многу же любовь, лукавную имяше и к великому князю Василію Димитриевичу и честію высокою обложи его и дары многими почиташе»[768].

Едигей разжигал у Василия Димитриевича вражду к Витовту, толкал его на военное столкновение, обещал помощь со стороны татарского войска. Вместе с тем, видя, что ему удается разжечь в московском князе вражду, он отправляет тайного посланца к литовскому великому князю и передает ему: «Ты мне буди друг, а я аз тебе буду друг; а зятя своего князя Василья Димитреевича Московского познавай, яко желателен бе в чюжіа пределы вступатися и не своя восхищати, и се убо и тебе подвизается ратовати и твоя пределы возхищати; блюдися убо от него… сребра и злата посылает ко мне и ко царю, чтобы или аз сам, или царя увещал со всею Ордой пойти ратью на тебя и пленити и жещи землю твою…»[769].

Едигей добился своего. Василий Димитриевич отправился походом на Литву и воспользовался при этом татарским отрядом, присланным ему в помощь. Началась упорная борьба двух князей — литовского и московского. В результате обе стороны пролили много крови, потеряли много людей, опустошили города и селения. Выиграли только татары.

Едигей не остановился на этом и решил одним ударом покончить