Три позы Казановы - Юрий Поляков

И вдруг оцепеневшему лингвисту Чердынину пришла в голову удивительная мысль: а почему бы не зарабатывать на жизнь сочинением вот таких детективных романов? Дело хоть и непочтенное, но прибыльное. Можно быстро скопить деньжат и снова сесть за расшифровку рун, не ловя на себе нежные укоризны жены-труженицы. Но как придумать такого героя, такого сыщика, чтобы все сразу ахнули, переглянулись и запомнили? Казалось, возможные варианты давным-давно исчерпаны: от любознательных отроков до склеротических стариков, от приметливых школьниц до въедливых пенсионерок. А про милиционера, который приехал отдохнуть в родной городок, где орудует серийный убийца, – и говорить нечего. Владилен почти уже отчаялся, но однажды, глядя в телевизор, наткнулся на сюжет об офицере, взорванном коварными террористами и впавшем в неподвижное беспамятство.

И Чердынина осенило!

Так появился на свет Илларион Шкапов – аналитик Генштаба, тяжело раненный во время командировки в горячую точку и лишившийся почти всего: движения, слуха, зрения, обоняния, осязания… Подвижно-чувствительным остался лишь безымянный палец правой руки. Самоотверженная жена Маша, не бросившая Иллариона в беде, была убеждена: палец остался жив благодаря спасительному обручальному кольцу! Чтобы общаться с супругом, она самостоятельно изучила азбуку Морзе и, постукивая по чувствительной фаланге, рассказывала мужу-инвалиду обо всём, что происходит в квартире, во дворе, в городе, в стране, в мире… Так они и жили.

Но вот однажды в подъезде их дома случилось убийство: на ступеньках обнаружили застреленного разносчика телеграмм. У пострадавшего ничего не пропало, даже портмоне и мобильный телефон остались в кармане дорогого плаща фирмы «Барбери». Милиция только лениво развела руками. Маша, приглашённая следователем капитаном Дубягой на место преступления в качестве понятой, обо всём, воротясь домой, настучала мужу. Илларион, чей мозг, заострённый годами военной аналитики, изнывал без дела, выпытал подробности, а потом, обдумав полученную информацию, морзеобразно попросил супругу разъяснить кое-какие туманные детали странного преступления…

Маша, обрадованная, что муж снова заинтересовался внешней жизнью, задание выполнила. Убитый разносчик телеграмм оказался неким Подрамниковым, выпускником Школы живописи и ваяния имени Звияда Цинандали, великого русского монументалиста, трагически погибшего в Тегеране под обломками шестнадцатиметрового памятника аятолле Хомейни, подаренного мастером грандиозных форм иранскому народу в рассрочку. Памятник во время торжественного открытия варварски взорвали исламские фундаменталисты, случайно выяснившие, что этого бронзового колосса Цинандали год назад уже пытался под именем царя Давида всучить народу Израиля. Однако евреи сурово отклонили дорогостоящий гешефт, так как по каналам Моссада разузнали: на Украине монумент уже участвовал, правда, безуспешно, в конкурсе на лучший памятник князю Святославу – безжалостному погромщику несчастной Хазарии.

Сразу возник вопрос: зачем преуспевающий молодой живописец, чьи работы охотно покупали коллекционеры, стал разносить телеграммы? И тут Маша вспомнила: Ильмира, жена бизнесмена Хрустова, купившего целый этаж в их престижном доме, построенном Генштабом, часто выходила из подъезда с этюдником. Оказалось, она посещает платное отделение Школы живописи и ваяния, где проводят творческий досуг, учась правильно держать кисти и палитру, некоторые скучающие домохозяйки из обеспеченных семей. Сексологи пришли к выводу, что занятия живописью наиболее полно возмещают женщинам недостаток внутрисупружеских ласк.

Тогда Илларион выдвинул смелую версию: Подрамникова и Хрустову связывали близкие отношения, а разносчиком телеграмм художник устроился, чтобы, не вызывая подозрений консьержки, проникать в дом к возлюбленной. Её муж, кстати, часто уезжал на гастроли: он был коммерческим директором и владельцем театра дрессированных кошек с характерным названием «Котовасия». В общем, всё сходилось: молодого живописца убил ревнивый муж, застав любовников в минуту непристойности. Шкапов через Машу поделился своими соображениями с Дубягой, и тот радостно побежал докладывать начальству о раскрытии убийства. Словно подтверждая эту догадку, зародившуюся в оживлённом мозгу Иллариона, Хрустов, несмотря на подписку о невыезде, скрылся и был объявлен в международный розыск.

Но что-то не давало Шкапову покоя, интуиция военного аналитика подсказывала: уж очень всё просто получается. Вновь и вновь расспрашивал он жену, пока не всплыла одна пикантная подробность. Однажды, гуляя с собакой, Маша случайно подслушала, как Ильмира, садясь в «Лексус», резко упрекала мужа в холодности, а кошачий директор жалко оправдывался, мол, у него теперь одновременно два проекта и сил просто не остаётся. Ильмира же горько расхохоталась, заявив, что давно знает про дрессировщицу Стеллу – третий проект с четвёртым номером бюста! Хрустов ответил, что он не против, если жена тихо заведёт себе кого-то поприличнее и телесно успокоится. Всё это явно не вязалось с версией о слепой вспышке ревности. И тогда Иллариона осенило: Подрамникова убила сама Ильмира, чтобы отомстить мужу за невнимание, навести на него подозрения органов, посадить и завладеть семейным бюджетом. Он сообщил об этом через Машу Дубяге, и капитан радостно побежал докладывать начальству о раскрытии убийства.

Ильмиру арестовали. Но что-то продолжало мучить мозг Иллариона, и он попросил Машу навести справки о бизнесе ушедшего в бега Хрустова. И вскрылась интересная вещь: дела у «Котовасии» в последнее время шли из рук вон плохо, зрительскую массу переманил новый театр «Кискадёры» под руководством талантливого дрессировщика Юлина, который предложил зрителям невиданные аттракционы кошачьей покорности. В результате «Котовасия» оказалась на грани банкротства, и Хрустов, чтобы удержать театр на плаву, заложил всё имущество. Кроме того, он даже в коммерческом отчаянии отказал Стелле, а у той подходил к концу гарантийный срок силиконовых достоинств и требовались деньги на замену. О громком разрыве директора и дрессировщицы знал весь прогорающий театр. Итак, посадив мужа в тюрьму, Ильмира не получила бы ничего, кроме долгов и просроченных имплантов соперницы.

Тогда Шкапов как опытный аналитик решил вернуться к началу, он ещё раз подробно расспросил пальцем жену о том, что она видела, будучи понятой, и что ей показалось странным. И Маша вспомнила: на щуплое тело убитого художника был надет огромный белый плащ, но ведь именно сбежавший Хрустов представлял собой тучного мужчину, растолстевшего в результате неправильного питания в ночных ресторанах. Кроме того, в момент убийства, достаточно точно определённый экспертами, шёл сильный ливень со шквальными порывами ветра, и консьержка убежала к себе, в соседнюю хрущёвку, чтобы снять бельё, развешенное на балконе, а дверь генштабовского дома оставила открытой. Ильмира, вызванная из камеры на допрос, созналась, что дала мужнин плащ любовнику для непромокаемости. Илларион провёл в раздумьях двое суток и пришёл к неожиданному выводу: киллер ошибся, из-за плаща приняв Подрамникова за Хрустова, которому и предназначалась пуля! А выпустила её, конечно, до глубины тела оскорблённая Стелла. Дрессировщицу арестовали, Ильмиру выпустили, а Дубяга побежал к начальству докладывать о раскрытии убийства.