Величайший дракон - Кристофер Раули

Внезапно по блестящей поверхности Пришельца пробежала темная волна. Громадина застыла, не в силах двинуться. Пришелец быстро слабел, а значит, становился беззащитным перед возможностями Синни. Если они подыщут требуемую частоту, то в мгновение ока превратят его гигантское тело в пепел.

Ваакзаама передернуло от одной мысли, что его враги, которых он так ненавидит, могут остаться неотомщенными. Издав вопль, полный ненависти, он заставил Пришельца забыть и меч, и дракона и направил его прямо к пирамидам, которые все еще ожидали, сгрудившись у входа в узкий каньон.

Базил медленно приходил в себя и старался подняться на ноги. Для того, чтобы просто встать, ему потребовалось около минуты. Дважды он опирался рукой о землю, чтобы не упасть. В конце концов дракон все-таки встал.

За кристаллической грядой виднелась спина Пришельца. Базил устремился следом. Одна его огромная нога поднялась в воздух, попыталась сделать шаг и опустилась обратно. К несчастью, удар оказался слишком сильным. Внезапно у него в глазах все потемнело, и дракон рухнул лицом прямо на горячую каменную поверхность.

Он не двигался.

Релкин перелез через кристаллическую гряду и остановился около неподвижного дракона, распростертого на горячей земле.

– Баз?

Ответа не последовало.

– Баз!

Релкин подошел и попробовал поднять огромную голову, погруженную в мягкий камень. Это оказалось ему не под силу, а дракон так и продолжал лежать бездыханно.

Релкин подумал о самом худшем. Базил – мертв, погиб внутри этой драконообразной оболочки. А без Базила они проиграли.

Своими силами Релкину ни за что не справиться с этим громадным, как гора, монстром.

– Базил, очнись. Ты нам нужен.

Но дракон оставался неподвижным.

Ваакзаам разобьет пирамиды Синни, и повсюду в Сферах Судеб угаснет свет, и силы зла будут торжествовать победу. Само понятие о справедливости исчезнет навеки.

– Баз?

Ответа не последовало.

49 ГЛАВА

– Баз! Очнись!

Релкин потряс тело дракона, и оно закачалось из стороны в сторону. Ответа не было.

Релкин встал. Дракон продолжал лежать совершенно неподвижно.

В беспомощности Релкин принялся молиться старому Каймо и всем остальным Старым Богам. Если вы меня слышите, настало время, когда вы должны помочь своему давнему почитателю…

Ответа не было. Да и безумием было бы ждать ответа. Ему же сказали, что никаких богов больше нет. Миром никто не управляет. Но так трудно отказаться от привычного мышления, особенно здесь, среди кристаллических утесов и слепящего голубого света.

«Пробудись», – прошептал голос в дальнем уголке его сознания.

Пробудись!

Но как? У Релкина не было и тени намека на то, как связаться с волшебной силой, которая иногда проявлялась в нем.

Он попробовал успокоиться.

Пришелец уверенно шагал к своей цели, из розовых облаков в него били молнии.

Релкин попробовал мысленно добраться до сознания дракона и позвать его.

– Базил? Ты меня слышишь?

И все равно никакого ответа.

Он взглянул на Пришельца, который уже почти добрался до пирамид.

– Баз?

Дракон оставался неподвижным.

Релкин погрузился внутрь своего разума, ища там таинственный уголок, чувствительный к магии. Это должно быть где-то здесь. Да, его тело осталось неведомо где, но разум-то у него остался прежний. У него осталась вся его память, даже о Ферле, богине любви из грота Мот Пулка. Он вспомнил милое личико Эйлсы, прелесть ее движений, звук ее смеха. Он вспомнил старика Макумбера и Драконий дом в Куоше.

Нет никакого сомнения, он все тот же Релкин из Куоша. И он знал, что справится, если только сумеет добраться до скрытой силы.

Он попробовал еще раз, но опять безрезультатно. Он почти отчаялся.

Дракон так и лежал, уткнувшись лицом в землю. Похоже, усилия Релкина не дали никакого результата, а пока он пытался совершить невозможное. Пришелец достиг пирамид, которые, напрягая все силы, ползли к узкому каньону среди высоких кристаллических утесов.

Последней оказалась Золотоволосая Йельджи, она была ближайшей подругой Пуны в древнем Гелдерене. Видя, что бегство бесполезно, она остановила свою пирамиду как раз на пути у Пришельца.

– Ваакзаам! Это я, Йельджи, подруга Пуны.

– Ты настраивала ее против меня.

– Мне это было не нужно. Пуна никогда не любила тебя. Ты всегда был слишком жестоким, слишком холодным. Пуна видела все насквозь, несмотря на твое притворство. Она видела твои пороки.

– Никаких пороков!

Роковой молот взметнулся вверх. В ответ в воздух поднялись облака и ярко вспыхнул свет.

Молот сумел нанести лишь скользящий удар.

– Ха! Твои фокусы с облаками меня не остановят.

Релкин почувствовал, как у него в голове что-то кольнуло, но и только; больше ничего не произошло.

Молот упал снова. Пирамида Йельджи сотряслась, и от нее откололся большой кусок и отлетел в сторону. Из пролома вырвалось облако пара.

Йельджи вскрикнула от страха. Затем к ней вернулась храбрость, и ее крик превратился в пение, и прекрасная Йельджи начала песнь о Пуне, о ее красоте и ее безвременной кончине, вызванной падшим Ваакзаамом. Йельджи пела о том, что произошло в Гелдерене очень давно, много эпох назад.

– Замолчи! – взревел Пришелец и вновь ударил по пирамиде своим огромным молотом.

Осколки пирамиды брызнули, как капли.

Прекрасный голос Йельджи, чистый и золотой, царил над этой сценой, сценой ее убийства. Ваакзаам пришел в неистовство, молот бил снова и снова, осколки продолжали лететь в разные стороны, а трещина все увеличивалась.

Пение Йельджи оборвалось внезапно. Ее саркофаг был поврежден, и внутрь ворвался обжигающий газ.

Релкин снова сосредоточился.

Где-то там, в темной бездне, а только ее он и мог почувствовать, где-то там был Базил. Релкин отказывался верить, что его друг мертв. Он где-то там, и Релкин должен найти его.

Он снова почувствовал у себя в сознании укол и тут же ощутил присутствие в мыслях кого-то еще. Вернулся Синни, Йеер – Сладкая вода.

– Поспеши, Релкин, помоги нам пробудить дракона.