Любовь по-драконьи - Вероника Ягушинская

— А сам ты как думаешь? — скептически задрала бровь я.

— Женскую логику не понять? — поднял он руки вверх, сдаваясь сразу. — Даже гадать не рискну.

— Испугалась, — просто ответила я, а Свэн удивленно округлил глаза.

— Чего испугалась?

— Того, что ты отберешь дочку, — нехотя призналась ему. — Ведь у драконов ребенок — собственность отца, и мать не имеет никаких прав.

— Марина! — простонал ящер, страдальчески закатывая глаза к потолку. — Ты имеешь точно такие же права, как и я. Не забывай про ритуальную жертву! Мы с тобой на равных в глазах всего общества. Пусть у тебя были причины не доверять мне тогда в Истарионе, но потом-то, когда ты вернулась в Два-третье и получила на руки все документы, тогда-то ты могла мне сообщить?!

Я ненадолго задумалась, а потом неопределенно передернула плечами. Конечно же, могла, но все равно не захотела. Наверное, я слишком сильно убедила себя в том, что драконы все поголовно жестокие эгоисты.

— А мой уход не ударил по твоей репутации? — с любопытством спросила его, вновь меняя тему.

— Раньше бы ударил, — равнодушно пожал плечами он, недовольный тем, что я опять ушла от ответа, — но на тот момент я уже имел достаточную власть, чтобы позволить себе отпустить любимую женщину.

Последняя фраза камнем упала между нами. Все-таки он смог меня отпустить. Отпустил, потому что любил. А сейчас? Горячие мужские ладони накрыли мои сжатые в кулаки руки, согревая озябшие пальцы своим теплом. Я нервно вздохнула и совсем по-новому посмотрела на дракона, а он лишь ободряюще сжал мои ладошки и грустно улыбнулся. Значит ли это, что чувства остались в прошлом? Ведь я сама этого хотела, но отчего же тогда сейчас так больно? Непрошеные слезы застилали глаза, и я резко отвернулась, чтобы только он не видел этой слабости. Драконы не выносят слабость.

— Маринка, ну ты чего расстроилась, — как любой нормальный мужчина, растерялся дракон. — Марин, ну не плачь!

Легко сказать, а меня захлестнула настоящая истерика. Я рыдала и не могла остановиться. Наверное, сказывалось нервное напряжение последних дней, месяцев, лет. Постоянная жизнь в страхе и нужде, на грани выживания — все это настолько измотало меня, что сдерживать эмоции сил уже не осталось, и они прорвалось наружу нескончаемым потоком горьких слез.

— Мариш, пожалуйста, — уже жалобно попросил Свэн, пересаживаясь на подоконник и перетаскивая меня к себе на колени. — Милая моя, хорошая, не плачь. Не надо. Все уже позади.

Он обнял меня и крепко прижал к себе, успокаивая. Длинные пальцы зарылись в мои вновь отросшие волосы и начали поглаживать чувствительную кожу на затылке. Меня это всегда успокаивало, и дракон прекрасно это помнил. В последний раз горько всхлипнув, я затихла в теплых объятиях. Внутри царила гулкая пустота. Что ж, если он уже меня не любит, придется жить с этим дальше. В конце концов, я же сама этого хотела.

— А если бы не ребенок, ты стал бы искать со мной встречи? — спустя пару минут, окончательно успокоившись, поинтересовалась я у дракона и отстранилась.

— Не знаю, — задумчиво, протянул он в ответ, немного помолчал и добавил: — Наверное, все-таки нет.

— Почему? — стараясь не показать обиды, как можно беззаботнее спросила я.

Игра не удалась. Свэн смерил меня снисходительным взглядом и страдальчески протянул:

— Ох, женщины, как с вами сложно! Я бы не появился в твоей жизни не потому, что этого не хотел, а потому что этого не желала ты!

Кажется, моя картина мира только что рухнула. Я удивленно воззрилась на дракона.

— И ты готов был поступиться своими чувствами в угоду моему желанию? — ошарашенно прошептала я.

— Марин, — Свэн поднял мою голову за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, и, опаляя губы горячим дыханием, серьезно произнес: — я уже ими поступился. Ради тебя я готов на все. Естественно, в пределах не смертельных статей Уголовного Кодекса Патроната, — тут же улыбнулся он, а я смотрела на него и не верила в услышанное.

Дракон медленно склонился к моим губам и выдохнул, смешав наши дыхания в единое целое:

— Потому что я люблю тебя.

Сердце предательски пропустило удар, на миг замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Любит. Все еще любит! Свэн не ждал от меня ответа на его признание, он просто держал меня в своих объятиях и наслаждался краткими мгновениями покоя и умиротворения. Он дарил свою любовь, не требуя ничего взамен и, повинуясь сиюминутному порыву, я крепко-крепко прижалась к мощной груди, в которой гулко билось его сердце, запуталась пальцами в его густых черных кудрях и смело потянулась к горячим мужским губам.

Ох, Богиня-Мать, как бы мне опять не пожалеть о своей импульсивности! Но мысли эти быстро вылетели из головы, смытые волной такой обжигающей и согревающей душу нежности.

Впервые за долгое время я выспалась. Лежала умиротворенная и не хотела даже открывать глаза, чтобы не спугнуть это хрупкое состояние покоя. Наверное, сейчас было еще ранее утро, потому что солнце пока не соизволило заглянуть в окно моей спальни, выходившее на восток. Я сладко потянулась и перевернулась на другой бок в надежде уткнуться лицом в теплое плечо любимого мужчины, но рука нащупала лишь холодную пустоту. Свэна рядом не было.

Беспокойство царапнуло сердце, я распахнула глаза и ужаснулась. Часы над дверью показывали полдень. Как такое может быть? Наденька всегда просыпалась рано, часа в три, не позже, да даже если бы она и проспала, почему меня не разбудил рассвет, ведь я никогда не задергивала шторы, потому что у меня их не было. Взгляд метнулся к окну, где поверх тонкого тюля бледными отсветами серебрился удерживающий свет барьер из мрака. В квартире стояла тишина.

Как ошпаренная, я соскочила с кровати, и в чем мать родила побежала в детскую. Сердце бешено стучало в горле. Неужели Свэн ушел и забрал ребенка? Как он мог? Зачем тогда был вчерашний спектакль? И следующая мысль как обухом по голове меня ударила. Если только все его признания не были на самом деле хорошо отрепетированным спектаклем. Меня с головой захлестнула паника. Что теперь делать? Обратиться к властям? А помогут ли?

Дверь в детскую была закрыта, и я остановилась перед ней, боясь открыть. Вдруг там внутри, вместо моей малышки я увижу пустоту? Я же этого не переживу! Руки тряслись, но я собралась с силами и повернула ручку. С тихим скрипом дверь отворилась, а там… На ковре сидела важная Надежда и с умным видом собирала пирамидку. Перед ней на боку лежал Свэн и подсказывал малышке, какого цвета колечко ей брать следующим.

— Мама! — обернувшись, пискнула дочка и радостно подпрыгнула на попке, тем самым развалив все свои труды. — Ыыы пывы абиай!

— Великолепно выглядишь, — пряча в уголках губ улыбку, похвалил дракон. — Ты меня теперь каждое утро будешь так приветствовать? Я не против, — и прошелся по моей фигуре таким жарким взглядом, что я покраснела и поспешила ретироваться.