Странный мир - Сергей Калашников

Город притих. Не дураки тут живут, чтобы приговаривать что-то сгоряча. Но детей к рыбачьему подворью не пустили, и рыбу у Будур на рынке не купили. Не позвали её и принимать роды у младшей жены начальника городской стражи. И её, и ребёнка похоронили через три дня рядом с погибшим в схватке с разбойниками отцом.

В городе шло бурление, но крышку с котла не срывало. Ребятишки, сбегавшие тайком поиграть у рыбачьего домика, ничего толком не рассказывали, а сами «миссионеры» в центр не совались. Потом заседал городской совет, но что там говорилось — об этом никто не знал.

Ребятишек с каждым днём сходилось на занятия всё больше и больше, Дан водил группы в горы и в саванну, Виктор учил ребят плести сети и ловушки для рыбы изо всего, что видит глаз, Танка показывала как ухаживать за растениями, а Будур обьясняла старшим девочкам порядок приготовления и приёма зелий для обеспечения ритмичности работы их подрастающих организмов. Рыбу на рынке снова покупали, и больные заглядывали. Возбуждение, охватившее население после расправы с разбойниками, помаленьку рассасывалось.

* * *

Шейх Закир уже очень стар. Он попал сюда еще оттуда, из старого мира, где неучем не был. И здесь он тоже не растерялся. Сейчас, через полвека после прибытия в эти места никто уже не помнит, что это именно он поймал и приручил диких лошадей. Что он разыскал в горах диких баранов, потомков которых пасут его внуки. Не в одиночку, конечно, справился он с этими задачами, но его товарищей уже нет. Время берёт своё. Зато их дети и внуки сеют найденные ими злаки, выращивают плодовые деревья и овощи. Пусть эти растения не так урожайны и вкусны, как те, что он знал в юности, но они дают пищу людям, и жизнь продолжается.

Сейчас уже не сосчитать и не припомнить, сколько возникло кочевых родов, перегоняющих овец с пастбища на пастбище, сколько крошечных селений огородников нашли себе места у нечастых в этих местах речушек. Или это память начинает подводить? Не так уж много их могло образоваться, даже с учётом геометрической прогрессии роста численности населения, ведь начиналось всё чуть более чем с двух сотен человек. Четвёртое поколение ещё не репродуктивно.

Те непростые времена Закир вспоминает с грустью. Было трудно, но чувство локтя поддерживало боевой настрой. Пусть их группа была невелика, однако сплочённа. И у них всё получилось. Их стараниями возникла материальная база будущей цивилизации. Необходимые для жизни здесь, в диком мире, навыки распространились, возник зародыш будущего человечества. И это самое человечество двинулось той самой дорогой, которую прошли их предки не один раз.

Уже возник город, растёт, застраивается. Образуются другие города, окрепнет торговля, государства соберутся под дланью волевых правителей и по просторам Земли покатятся войны. Грустно старому шейху. Грустно оттого, что ничего нельзя поделать с человеческой сущностью. Он ведь учился в университете и знает, что история постоянно развивалась по спирали, проходя привычный цикл общественных отношений с небольшим сдвигом — поправкой на развитие материальной культуры. Но сюжеты древних писаний не теряли актуальность оттого, что вместо пращи в руках героя оказывалось пороховое ружьё или штурвал бомбовоза.

Кто-то кого-то побеждал, и одного из них после этого считали хорошим, а другого плохим. Сейчас, глядя через поросшую травой равнину саванны на недалёкие горы, невольно вспоминаешь рощицы небоскрёбов, толчею подземки, автомобильные пробки. И осознаёшь, что так и будет. Хорошо, что Закир этого не увидит. Если повезёт, то не увидит он и войн. Хватит с него слухов о разбойниках.

А что это там вдали? Люди идут, не таятся.

— Лейла, твои глаза зорче. Посмотри, кто к нам заглянул? Два пальца правее баобаба в высокой траве.

— Это юноша, и с ним четыре мальчика Они идут сюда, но часто останавливаются и что-то ищут в траве. — Внучка давно заметила эту группу, но не прерывала грёз старика.

— Интересно, они смелые или глупые? В этих местах встречаются и гиены и львы. Ну ладно, гиен можно отпугнуть, но лев не побоится даже трёх взрослых мужчин, — рассуждает шейх. — Спросим у них, когда придут.

* * *

Нат вёл по саванне четырёх городских мальчишек. Это было необыкновенно трудно. Множество незнакомых растений, другие животные и существенно более высокая, чем в родной степи трава, — всё это держало его в постоянном напряжении. Ученики на проверку оказались вообще нулевыми — так что присматривать за ними приходилось также внимательно, как за четырёхлетками. Да, нет ничего труднее доли учителя.

После ночёвки, для которой пришлось сплести из ветвей кустарника укрытие, мальчишки начали бояться осмысленно — ночные голоса этих мест впечатлят кого угодно. И перестали тупить, поужинав тем, что выкопали, поймали или подбили. Понимание того, что здесь можно жить не строя каменных домов, не взрыхляя землю плугом и не выпасая стада, начало проникать в их головы. А когда утром расплели свой балаган и взглянули на расправившиеся, как ни в чём не бывало кусты, стало ясно — эти ребята начали немного понимать, что такое жить в равновесии с природой. Не на словах, а руками.

Второй день занятий прошёл легче. Народ не терял бдительности, и охоту двух львиц на антилоп гну наблюдал неподвижно и беззвучно, не забывая контролировать заднюю полусферу. Вообще-то они это зрелище не планировали, всё вышло случайно, и досмотреть было безопасней, чем покидать зрительный зал до конца представления, поскольку место дислокации остальных членов прайда не просматривалось. Ну а под шумок честного пира ретировались осмысленно.

А тут углядели шатёр. Нат направился к нему без сомнений. Люди должны встречаться и обмениваться информацией. И, поскольку он — учитель, то должен поступать так, как учит.

— Здравствуйте, меня зовут Нат, — кланяясь, приветствует он старика, вышедшего навстречу. — Мы шли мимо, и не могли пройти, не пожелав Вам хорошего самочувствия и долгих лет жизни. — За полгода обитания в этой языковой среде он уже наловчился строить длинные фразы. Имена спутников тоже назвал.

— С благополучным тебя прибытием, — отвечает старик. — Я Закир, за старость свою прозванный шейхом, и младшая из моих внучек Лейла. Она ухаживает за мной, пока не станет чьей-нибудь женой, и не последует за своим мужем. — Тихий вечер располагает к беседе. — Проходите в шатёр, поужинайте с нами.

Мальчишки снимают сандалии и моют ноги, экономно поливая друг другу из баклажек, принесённых с собой. Они вежливы. Жаль, что такие глупые.

Рассаживаются вокруг скатёрки и беседа возобновляется.

— Что вынудило вас идти через саванну без взрослых? Ведь это опасно, — начинает расспросы Закир.

— Стремление к познанию, — отвечает юноша. — Мы рассматривали растения и изучали их свойства, знакомились с почвами, водоёмами, животными, искали знаки, говорящие о близости влаги. Следили за птицами, и слушали голоса насекомых.

— А голоса львов или гиен слушали? — ехидно улыбается старик.

— Конечно. Здешний прайд кормится в восьми километрах отсюда к северу северо-востоку и гиены ждут своей доли этого пира.