Огонь Прометея - Евгений Гуляковский

— Не люблю я эти фокусы! — ворчливо пожаловался Годвин Альтеру. — Рано или поздно он не вернется из своих прогулок. Не может человек безнаказанно находиться в мире мертвых!

— Почему ты решил, что он находится в мире мертвых? Миров вокруг нас несметное количество, и мертвым нечего делать там, куда хоть изредка заглядывают живые. Его дух сейчас далеко отсюда, и он видит то, что нам с тобой увидеть не дано, брат мой.

— А не может какая-нибудь тварь, вслед за ним, перебраться из мира иного в наш мир? — спросил Годвин, выдавая тайную причину своего страха перед сеансами самогипноза Танаева.

— Может, брат мой, еще как может! Но Танаев не допустит этого. Он очень сильный маг, хотя и не знает об этом. Даже Левин его боится, иначе он бы давно уже был здесь. Ну вот, накликал...

Зеленое облако просочилось сквозь многочисленные трещины, образовавшиеся в двери, и теперь уютно расположилось на полу у входа, вновь принимая знакомые очертания, карикатурно напоминавшие лицо Левина.

Танаев неожиданно очнулся, словно почувствовал на себе идущий из облака взгляд темного волшебника, и, еще не придя в себя после транса, принял этот взгляд, бросая Левину еще неосознанный и, может быть, поэтому наполненный неожиданной силой вызов.

Облако у двери сморщилось, заколыхалось и медленно поползло сквозь щели, прочь из камеры.

— Что я тебе говорил? — не скрывая радости, заметил Альтер.

— О чем это вы? — осведомился Танаев, окончательно приходя в себя.

— Да так, обсуждаем твои возможности в деле противостояния черной магии. Скажи лучше, что ты обнаружил, есть ход?

— Ход-то есть, и даже очень широкий. Ручей через узкую горловину впадает в настоящую подземную реку, уходящую в глубину острова.

— Чем же тебе не понравился этот ход?

— Там что-то есть... Что-то помешало мне смотреть. Кто-то там нас ждет. И еще неизвестно, какая опасность принесет нам меньшие беды. Время на исходе, мне придется отправить радиограмму в ближайшие часы, и после этого черные с нами покончат в два счета.

— Значит, надо уходить, что бы там ни ожидало внизу. Иного выхода у нас нет.

Слой песка, прикрывавший расщелину, по которой когда-то уходил из пещеры подземный ручей, оказался не толстым и довольно податливым. Минут через двадцать они уже начали расчистку подземного рукава, сбивая выступавшие по бокам камни. Использовать нож для этой работы приходилось с большой осторожностью, твердая порода могла быстро разрядить его батарею.

Когда проход в подземную пещеру был готов и плечи Танаева, прикрывавшего этот исход в подземные глубины, уже едва возвышались над краем проделанной ими ямы, удары в дверь возобновились с новой силой, словно таившиеся там твари поняли, что добыча ускользает от них.

— Попробуем заделать проход! — предложил Танаев, после того как все они, миновав узкую горловину, оказались в просторной нижней пещере.

— Я не думаю, что нас будут преследовать, — заявил Альтер, не выносивший тяжелой физической работы и всегда стремившийся найти какую-нибудь лазейку, чтобы ее избежать.

— Почему? — с невинным видом осведомился Танаев. — Почему ты думаешь, что нас не будут преследовать?

— Из-за проклятия. Они его почувствуют. Проклятие такой силы распространяет вокруг себя отвратительную вонь!

— Я не чувствую никакой вони!

— Это потому, что проклятие направлено прежде всего на тебя! Тот, на кого оно направлено, и не должен ничего чувствовать!

— Несмотря на эти высоконаучные заявления нашего уважаемого брата, работать все же придется! — И Танаев подал пример, обхватив огромный обломок скалы и стараясь заклинить им проход. Но скала оказалась слишком тяжела, даже для него. — Может быть, кто-нибудь мне поможет?

Втроем они сдвинули обломок с места, и он встал поперек лаза, надежно перегородив вход в пещеру. Не удовлетворившись сделанным, они стали собирать вокруг камни поменьше и заклинивать ими центральный обломок со всех сторон, так что, в конце концов, сдвинуть с места возведенную ими баррикаду казалось уже невозможно.

— А как, собственно, мы собираемся возвращаться? — осведомился Годвин. — Или это уже необязательно?

— Найдем другой путь, а если понадобится, разберем завал. С нашей стороны это сделать не так уж трудно.

Когда Танаев посчитал работу законченной, он потребовал тишины и, приложив ухо к возведенной ими преграде, стал вслушиваться, стараясь уловить хотя бы малейший шорох.

Но в пещере, с обеих сторон завала, царила абсолютная тишина.

— Не нравится мне это! — заключил он. — Не нравится, что они даже не попытались нас преследовать.

— А зачем? Мы и так идем, куда им нужно.

— Оставь свои мрачные пророчества, еще накликаешь беду! — сказал Годвин, мрачно всматриваясь в темноту пещеры, подсвеченной в глубине нереальным синеватым светом.

— А нам ее кликать не надо. Она все время рядом с нами, с тех пор как прозвучали слова проклятия.

— Ну ладно, раз мы на какое-то время от них отделались, пора отправлять радиограмму.

— Только этого нам и не хватало! Чтобы они набросились на нас со всех сторон! Далась тебе эта радиограмма! С чего это ты решил, что она что-то изменит? Может, ее и не получат вовсе! Над нами почти километр скалы, никакое послание через этот мертвый камень не пробьется!

— Может, и не пробьется. Может, ничего и не изменит эта радиограмма, да только тогда не ляжет на меня вина за тех, кто погибнет под бомбами, если эта проклятая бомбардировка все же состоится! — ответил Танаев, решительно доставая капсулу и вскрывая ее герметично запаянный футляр.

Цилиндрик был совсем маленьким, не больше сигары, и трудно было поверить, что в нем заключена мощь, способная пробить необозримые дали космоса и перебросить заключенное в нем сообщение за миллионы километров от Земли.

Танаев с сомнением повертел между пальцами цилиндр, потом нащупал на его боку большую красную кнопку, направил заостренный конец цилиндра в потолок пещеры и попросил своих спутников, на всякий случай, отойти подальше.

Полыхнуло так, что их глаза надолго потеряли способность видеть, но прежде чем это случилось, они успели запечатлеть на сетчатке своих глаз ослепительный голубой луч, прошивший потолок пещеры.

— Хорошо, хоть короткое у тебя послание! — пробормотал Годвин, протирая слезящиеся глаза.

— Там всего два слова, да и они не имеют значения, важен сам факт передачи. Они обязательно поймают импульс, должны поймать, день и ночь их радисты слушают космос и ждут...

— Ну-ну, твоими бы устами... А впрочем, теперь это уже действительно не наше дело. Куда пойдем?

— Это ты у Альтера спроси. Зря мы его, что ли, второй раз с креста снимаем? Он местные подземелья обязан знать назубок.