Личные мотивы. Том 1-2 - Александра Маринина

Ну что ж, главное сделано, информация получена. Ах, Лариска, ах, бедовая девчонка, куда ж ты девала то, что у тебя было? Неужели отдала своим подружкам или дружкам на хранение? Или все-таки у тебя и в самом деле ничего не было?

* * *

Ангелина Михайловна с трудом дождалась возвращения Вилена Викторовича, который отправился в книжный магазин в центре Москвы, где был большой букинистический отдел, в поисках одного старого издания по истории постимпрессионизма. Едва муж появился дома, она кинулась в красках повествовать о визите следователя Торцова к соседям. Услышав имя, Вилен Викторович поморщился.

– Торцов? – переспросил он.

– Да, Аркадий Николаевич. Заешь, у меня все время было такое чувство, что я этого человека знаю. То ли лицо его мне показалось знакомым, то ли голос, то ли…

– Имя, – подсказал Сорокин. – Ну конечно, имя. Ты вспомни, мы с тобой читали записки Станиславского, и там упоминается педагог Аркадий Николаевич Торцов.

– Точно! – обрадовалась Ангелина. – Вот почему меня все время преследовало чувство, что мы знакомы. А оказывается, они полные тезки, и это просто совпадение.

– Ты Максиму позвонила, рассказала?

– Нет, я тебя ждала. Хотела сначала тебе рассказать, а уж если ты решишь, что нужно звонить, тогда сам и позвонишь.

Вилен Викторович удовлетворенно кивнул и потянулся за телефоном. Ангелина поняла, что все сделала правильно. Все-таки она хорошо изучила своего мужа за полвека совместной жизни. И пусть ему перестало нравиться то, чем они занимаются, все равно у него должно быть ощущение, что он – главный.

– Мне не нравится, когда мне что-то не нравится, – заявил Владислав Николаевич Стасов и воззрился на сидящего перед ним Михаила Доценко. – История с твоим драматургом, который прикидывается крупным ученым-химиком, вызывает у меня зубную боль и жжение в области мозга.

– Он не мой, – возразил Доценко. – Он – твоей заказчицы. И заказчица уж точно твоя, ты от нее прямо млеешь. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я нашел, где пребывает его физическое тело, или чтобы я вывел его на чистую воду и доказал, что он мошенник? Имей в виду, правда про Гашина может твоей заказчице очень не понравиться. Ты ей сказал, что он не тот, за кого себя выдает?

– Нет, – с вызовом ответил Стасов. – Я считаю, что еще рано.

– Почему? – не понял Доценко. – Надо было сказать.

– А я говорю: рано. – В голосе шефа Михаил уловил раздраженные нотки. – Гашин жил до своего исчезновения в доме Максима Витальевича Крамарева, главы фармацевтического концерна. Давай-ка, бери ноги в руки и раскопай мне про этого Крамарева все, что сможешь.

Доценко неплохо владел компьютером, поэтому уже через два часа он докладывал Стасову, что Крамарев, помимо бизнеса, занимается еще и политикой и намерен участвовать в выборах в Мосгордуму. В борьбе за депутатское кресло он не на жизнь, а на смерть схлестнулся с Павлом Разуваевым, с которым у Крамарева, между прочим, и раньше бывали жестокие деловые конфликты.

– И какое отношение ко всему этому может иметь драматург Славомир Гашин – совершенно непонятно, – закончил Доценко.

– А ты еще вспомни про пожилую парочку, которая приезжала к Крамареву, – ответил Стасов. – Их вели в гостевой домик, где жил Гашин, и устраивали какие-то совещания. Смотри, как может получиться: Гашин обладает информацией, компрометирующей Разуваева, и все эти секретные посиделки не что иное, как разработка плана, как этой информацией получше распорядиться. Как тебе?

– Да мне-то отлично, – кисло отозвался Михаил. – Только Ирке моей не понравится.

– А Ирка-то твоя тут при чем?

– Стасов, ты невинность-то святую из себя не строй. Чтобы узнать, может ли Гашин обладать компроматом на Разуваева, надо ехать в Пермь и раскапывать всю его биографию, устанавливать его контакты и определять круг общения. Кто поедет? Я, что ли? Я тебя предупреждал…

– Я все помню. Тебе никуда ехать не придется, я Каменскую попрошу, она все равно в Пермь собирается по своему делу, пусть и по твоему поработает.

– Ну, тогда ладно, – Михаил с облегчением перевел дух. – Только я все равно не понимаю, какого ляда мы впрягаемся? Нам что, заказывали это? Ничего подобного, нас просили найти Гашина, чтобы твоя ненаглядная Валентина Евтеева могла с ним пообщаться и выяснить отношения. Ничего другого нас делать не просили. И если для тебя это имеет хоть какое-то значение, то напомню: ни за что другое нам не заплатят. Ты хочешь, чтобы мы с Каменской работали бесплатно? Или ты будешь из своего кармана оплачивать прекрасные бирюзовые глаза Евтеевой?

Стасов отвел взгляд и долго молчал. Потом поднял голову и посмотрел на Доценко насмешливо и одновременно печально.

– В тебе умер сыскарь, Мишка, а во мне он пока еще жив. И в Каменской он жив. Нам обоим очень не нравится, когда нам что-то не нравится. И мы с ней готовы работать не за страх, а за совесть для того, чтобы нам в конце концов все понравилось. Вот такой я родил афоризм.

Миша Доценко когда-то очень любил оперативную работу, но сейчас больше всего на свете он любил жену Ирочку и дочку. И если жена не справляется одна и не хочет, чтобы он уезжал в командировки, то его долг мужа и отца быть рядом и никуда не уезжать. Ирка – прекрасная хозяйка, у нее все в руках горит, и со всей домашней работой она управляется быстро и легко, но после рождения ребенка в ней поселился жуткий животный страх, что девочка внезапно заболеет и рядом не окажется никого, кто сможет помочь. Этот страх с годами не проходил, он становился все сильнее, и теперь Ира сходила с ума уже от одной только мысли, что ее муж «временно недоступен» по телефону. Ей необходимо было постоянно ощущать, что он рядом, он в пределах досягаемости, что достаточно только позвонить – и он сразу же примчится и все организует, а без него и его помощи ребенок непременно умрет. Это был типичный невроз, но о том, чтобы идти к специалисту и принимать какие-то меры, Ирочка и слышать не хотела. Строго говоря, она была нездорова, и с этим приходилось считаться не только Михаилу, но и многим окружающим. В том числе Владиславу Стасову, чья жена Татьяна приходилась Ирочке Доценко родственницей и не могла безразлично относиться к ее проблемам.

Одним словом, в командировку Михаилу не ехать – и это главное. А все остальные решения пусть Стасов принимает сам.

* * *

Большой черный джип подрезал Настин «Пежо» и помчался вперед. Настя резко затормозила и сердито посигналила сидевшей за рулем джипа молоденькой девице, которая вела машину одной рукой, потому что другой прижимала к уху мобильный телефон. Старалась девица напрасно: на ближайшем светофоре ее громоздкий автомобиль оказался рядом с «Пежо», и Настя с упреком посмотрела на хозяйку джипа. Та ответила взглядом, в котором недвусмысленно читалось: «Старуха! Тебе давно на свалку пора, а ты туда же, за руль уселась, как порядочная».

Насте на мгновение стало неприятно, но она быстро отвлеклась и вернулась к своим размышлениям. После возвращения из Руновска она навела справки о родителях тех мальчиков, которых после несчастного случая оперировал доктор Евтеев и которые скончались в больнице. Мог ли кто-то из родителей отомстить врачу, пусть и через много лет?