Хозяин морей. Командир и штурман - Патрик О'Брайан

— Капитан Обри, если не ошибаюсь? Китс, капитан «Сюперба». Мой дорогой сэр, разрешите поздравить вас от всей души с поистине блестящей победой. Я только что обошел вокруг вашего трофея на своей шлюпке и был изумлен, сэр, просто поражен. Вам здорово досталось? Не могу ли я вам чем-то услужить? Не нужна ли помощь моего боцмана, плотника, парусных мастеров? Не доставите ли вы мне удовольствие отобедать со мной, или же вы уже приглашены? Думаю, так оно и есть: любая дама в Магоне будет рада похвастаться вами перед гостями. Такая победа!

— От всего сердца благодарю вас, сэр! — воскликнул Джек, покраснев от удовольствия, и с такой силой пожал руку капитану Китсу, что тот поморщился от боли. — Бесконечно обязан за ваши добрые слова. Для меня нет ничего дороже вашего мнения, сэр. По правде говоря, я приглашен на обед к губернатору, после чего должен остаться на концерт. Но если вы одолжите мне своего боцмана с помощниками, буду считать это помощью, ниспосланной свыше, поскольку мои люди страшно устали, совершенно изнемогли.

— Договорились. Буду счастлив помочь, — отвечал капитан Китс. — Вам куда, сэр? Вверх или вниз?

— Вниз, сэр. Мы условились встретиться с одной… э… особой в «Короне».

— Тогда нам по пути, — сказал капитан Китс, беря Джека под руку. Перейдя на другую сторону улицы, он обратился к своему другу: — Том, подойди сюда, посмотри, кого я встретил. Это капитан Обри, командир «Софи»! Уверен, вы знаете капитана Гренвиля?

— Эта встреча доставляет мне большое удовольствие, — воскликнул мрачный на вид, покрытый шрамами, одноглазый Гренвиль, затем с улыбкой пожал ему руку и тотчас пригласил на обед.

К тому моменту когда они с Китсом расстались возле «Короны», Джек был вынужден отклонить пять приглашений на ужин. Из уст почитаемых им людей он слышал такие слова: «Отчетливо выполненная операция, каких я еще не знал», «Нельсон это оценит» — и еще: «Если существует на земле справедливость, то правительство должно выкупить фрегат и передать его под командование капитану Обри». В толпе прохожих он видел непритворно почтительные, доброжелательные и полные восхищения взгляды матросов и младших офицеров. А два старше его чином офицера, которым не везло с призами и которые были известны как завистники, поспешили перейти через улицу, чтобы от души поздравить его с успехом.

Джек поднялся в свой гостиничный номер, скинул мундир и опустился в кресло. «Должно быть, именно такое состояние называют грезами наяву», — произнес он, пытаясь определить те волнующие, трогательные, как при посещении храма, чувства, от которых подступают слезы. Чувства эти продолжали бередить его душу, усиливаться, и, когда в его номер ворвалась Мерседес, он посмотрел на нее кротко и доброжелательно, по-братски. Подбежав к нему, она страстно обняла его и разразилась целой тирадой на каталанском наречии, затем сказала ему на ухо:

— Храбрый, храбрый капитан — добрый, пригожий и смелый.

— Спасибо, спасибо тебе, милая Мерси. Я бесконечно обязан тебе. Скажи мне, — произнес он после подобающей паузы, пытаясь сесть поудобнее (как-никак в девице было четыре пуда), — будь добра, bona creatura, принеси мне охлажденного негуса. Sangria colda. Моя пить, soif[52], уверяю тебя, дорогуша…

— Твоя тетушка оказалась совершенно права, — продолжал он, ставя на стол покрытый капельками влаги кувшин и вытирая рот. — Судно из Винароса оказалось на месте с точностью до минуты, обнаружили мы и лжерагузанку. Так что твоей тетушке полагается вознаграждение, recompenso de tua tia[53], дорогая. — С этими словами он достал кожаный кошелек из кармана панталон, а следом за ним аккуратный пакет из вощеной бумаги. — А это небольшой regalo para vous[54], душечка.

— Подарок? — воскликнула Мерседес, с блестящими глазами беря пакет, и стала разворачивать ловкими пальцами шелк, папиросную бумагу, ювелирную вату и обнаружила изящный, украшенный бриллиантами крестик на цепочке. Девушка вскрикнула, поцеловала Джека и кинулась к зеркалу. Снова вскрикнула и вернулась с украшением на груди. Она напыжилась, словно голубь, опустив вырез пониже, и крестик засверкал в ложбинке меж грудей. — Он тебе нравится? Нравится? Нравится?

В глазах Джека появилось отнюдь не братское выражение, в горле у него пересохло, и сердце начало учащенно биться.

— О да, он мне нравится, — хриплым голосом произнес он.

— Таймли, сэр, боцман с «Сюперба», — раздался могучий бас из отворившейся двери. — О, прошу прощения, сэр…

— Ничего, мистер Таймли, — отозвался Джек Обри. — Рад видеть вас…

«Может быть, хорошо, что так получилось, — размышлял он, снова высаживаясь на набережную. Позади осталась целая команда ловких, толковых матросов с „Сюперба“, которые натягивали новенькие ванты. — Ведь дел невпроворот. Но что она за славная девочка…»

Джек направлялся на обед к губернатору. Во всяком случае таково было его намерение. Но, не успев прийти в себя, он возвращался мыслями в минувшее и заглядывал в будущее. Ко всему, ему не хотелось красоваться на этой улице, которую моряки называли Хай-стрит, и в конце концов, оказавшись на задворках, где пахло молодым, несозревшим вином и по канавам текла пурпурная жижа виноградных выжимок, он добрался до францисканской церкви на вершине холма. Тут он вернулся к действительности и вспомнил о своих прежних намерениях. Озабоченно посмотрев на часы, быстрым шагом он миновал арсенал, прошел мимо зеленой двери дома мистера Флори, мельком посмотрев наверх, и взял курс на норд-вест-тень-норд, который вел в резиденцию губернатора.

* * *

За зеленой дверью на одном из верхних этажей Стивен и мистер Флори уже сидели за немудреной трапезой, заняв несколько столов и стульев. Дело в том, что после того как оба вернулись из госпиталя, они препарировали хорошо сохранившегося дельфина, который лежал на высокой скамье у окна рядом с каким-то предметом, закрытым простыней.

— Некоторые капитаны считают самой разумной политикой включать в список убитых и раненых — жертв столкновений или временного недомогания, — говорил мистер Флори, — поскольку перечень кровавых потерь выглядит солидно в официальной газете. Другие не включают в донесения о потерях тех лиц, которые, хоть и были ранены, но остались живы, поскольку небольшое количество убитых и раненых свидетельствует об осмотрительности командира. По-моему, ваш перечень — это золотая середина, хотя, возможно, он составлен с некоторой опаской. Вы его, разумеется, рассматриваете с точки зрения продвижения вашего друга по службе?

— Совершенно верно.

— Понятно… Позвольте предложить вам ломтик холодной телятины. Пожалуйста, передайте мне острый нож. Для того чтобы насладиться ее вкусом, телятину нужно резать тоненькими ломтиками.

— Этот нож недостаточно остер, — отозвался Стивен. — Попробуйте использовать скальпель. — Он повернулся к дельфину. — Нет, — произнес он, заглянув ему под плавник. — Где же мы могли оставить его? Хотя есть еще один, — продолжал он, приподняв простыню. — Вот это лезвие наверняка шведская сталь. Я вижу, вы начали надрез с гиппократовой точки, — заметил он, приподняв простыню выше и разглядывая то, что недавно было молодой дамой.