Адмирал Джоул и Красная королева - Лоис МакМастер Буджолд

– Как бы это лучше объяснить… Тебе ведь знакомо чувство чисто проведенной жесткой стыковки? Все захваты защелкнулись, и ты знаешь, что благополучно привел свой корабль, можно сказать, в конечный пункт назначения. И можешь наконец снять с себя ответственность и уйти на покой. Так сказать, обрести тихую гавань…

– Что, все так вот безоблачно? – недоверчиво переспросила Корделия. Она хотела поскорей узнать главное, а не слушать эту риторику про гавани и корабли.

– Думаю, да. – Джоул кивнул, поерзал на стуле, пытаясь сесть поудобнее, повел плечами и поморщился. – Я рассказал ему про мальчиков. Что неизбежно вызвало необходимость рассказать обо всем остальном.

Корделия и не ожидала, что ее облегчение окажется столь всеобъемлющим.

– О, спасибо!

– Ты ведь тоже несла это бремя молчания. И не склонилась под ним.

– Пришлось научиться с годами.

Оливер внимательно на нее поглядел. Казалось, он хотел что-то добавить, но сказал только:

– С Майлзом, похоже, никогда заранее неизвестно, кто с тобой говорит: Майлз Старый Барраярец или Майлз Инопланетник. Мне повезло: вчера вечером превалировала его бетанская сущность.

– Я на всякий случай припасла, чем можно сбить с него спесь, если ему вздумается говорить, как старый граф Петер, – призналась Корделия. (И начать можно с прапрабабушек из ее фамильного древа… Интересно, кто-нибудь их хотя бы упоминал при Майлзе?)

– Вот даже так? – хмыкнул Оливер.

– Ну, бывает такое время от времени. Графский титул порой в голову ударяет. Все эти традиции и прочая чушь, знаешь ли. – Она замолчала, уже без напряжения ожидая, что Оливер еще скажет интересного. И он сказал:

– Когда заходил к себе на квартиру, я послал ответ Деплену по сжатому лучу. Мол, премного благодарен, но, к сожалению, не могу принять его предложение.

– Ты точно уверен? – выдохнула она.

Оливер кивнул.

– В тот момент, когда отправил сообщение, сразу понял, что да, уверен, я все сделал правильно. Меня вдруг охватило такое странное ощущение… Не то чтобы я сбросил с плеч давящий груз… Скорее ощущение простора: мой мир словно бы распахнулся, раскрылся. И я стою в полном изумлении посреди этого нового, данного мне мира. Ну очень странное ощущение. Конечно, ты можешь сказать, что такая эйфория – действие обезболивающих, но не думаю, что дело в этом. – Он пристально посмотрел на Корделию: – А ты ведь не удивилась, да? Откуда ты могла знать заранее, если я и сам ничего не знал?

– Я и не знала. То есть не была до конца уверена. Но ты ведь не просто заморозил гаметы, а пошел дальше с оплодотворением… Как будто ты сам перекрывал себе ходы к отступлению? Может быть, ты этого не осознавал, но уже не мог – и не хотел выйти из игры.

Джоул обдумал ее слова, усмехнулся как-то невесело и сказал:

– В иные времена тебя сожгли бы как ведьму.

– Да вот еще, полная чепуха! – сказала она, но явно была довольна, сочтя это комплиментом.

* * *

Отъезд Майлза с семьей был запланирован на следующее утро. Обычно он летал на правительственном курьерском корабле, предоставленном лорду Имперскому Аудитору. Но на этот раз выбрал обычный пассажирский рейс, отправляющийся по расписанию. Сборами в дорогу занималась Катриона – и очень нервничала, как бы не опоздать на корабль. Но ей удалось все организовать в срок, и теперь отъезжающие собрались перед главным входом, чтобы загрузиться в поданные машины и ехать в космопорт. Корделия с улыбкой слушала, как Майлз дотошно торгуется с детьми из-за веса камней, которые они притащили с экскурсии и во чтобы то ни стало хотели взять с собой, категорически отказываясь оставить на Зергияре ценные научные сувениры. «И чего Майлз это затеял, да еще в последний момент? – подумала Корделия. – Он вполне в состоянии заплатить пошлину за лишний вес».

Оливер уже попрощался с ними за завтраком и поспешил на назначенный прием к врачу. Карин умчалась с утра пораньше, чтобы успеть на самый ранний катер до Гридграда: ей не терпелось осмотреть площадку. В канцелярии у Иви не возникло ничего непредвиденного, и вице-королева могла спокойно проводить семью. Так что жизнь прекрасна…

Майлз догнал Корделию на подъездной дорожке у дома, перед фасадом. Он немного запыхался и, оглядев всю толпу, сказал:

– Знаю, что я слишком привык быть единственным ребенком. Но, мама, согласись… девять братьев и сестер! Это немножко множко. Разве я не прав?

– Ты забыл Марка посчитать, – откликнулась она. – Впрочем, с Марком – это еще вопрос, кто ты ему: брат или родитель.

– Брат, – твердо ответил Майлз. – Мы безоговорочно решили, что брат. Это все законно и так далее.

– Итак, из единственного ты становишься одним из одиннадцати. Несколько поздновато, но что поделать. Жизнь полна неожиданностей!

– Но не таких же… – обиженно пробурчал Майлз.

Корделия глянула на него с веселой насмешкой:

– Ну же, Майлз, милый. Зачем так мрачно смотреть на вещи, а? Надо во всем искать плюсы. Например, у тебя никто не будет отнимать игрушки. Это ж замечательно, правда?

Катриона, как раз проходящая мимо, расслышала последние слова и внесла поправку:

– По крайней мере пока они не вырастут.

– Это же полная чушь, – огрызнулся Майлз. – Я все время спрашиваю себя, что бы подумал об этом папа…

– Не был бы уверен насчет методов, зато результат ему бы понравился, я так думаю, – ответила Корделия. – Многое сложилось бы по-другому, если б я смогла вытащить его из Периода Изоляции целиком, а не наполовину, если б на него никогда не легла тяжесть регентства или, раз уж на то пошло, графства, если б мы жили где-нибудь тихой и частной семейной жизнью, если, если… Едва начинаешь так рассуждать, предположениям нет конца…

Майлз хмыкнул и переступил с ноги на ногу, опираясь на трость. Может, предложить ему сесть, а не заставлять стоять на ногах? Но через минуту ему бы все равно пришлось бы вставать. Окажутся ли его сводные братья такими же маниакально независимыми, каким был он в детстве, и не стоит ли предупредить об этом Оливера?

– Мне нравится Оливер, – признался он после недолгого молчания. – Всегда нравился. Хотя, как выяснилось, я знал его далеко не настолько хорошо, как думал. Я… не возражаю исправить это, если будет возможность.

– Мне бы этого хотелось, – ответила она негромко.

Майлз потупился и сказал с улыбкой:

– Да, и еще… Ты ведь, думаю, прекрасно понимаешь, что он уже законченный подкаблучник. Так что не третируй беднягу, ладно? – Говорилось это вроде бы не всерьез, но в голосе прозвучала обида за мужчин. Впрочем, была в его словах и доля восхищения: вот какая у него мать.

Мимо снова прошла Катриона. Майлз поглядел ей вслед.

– Ты должен кое-что в этом понимать. Оно того стоит?