Машина, платформа, толпа. Наше цифровое будущее - Эндрю Макафи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сторонники смарт-контрактов посмотрели бы на эту ситуацию иначе. Они заметили бы, что вместо того, чтобы доверять Norton в вопросе отчетов о продажах, мы могли бы полагаться на третью сторону, например на Nielsen BookScan[740]. Мы могли бы написать программу, которая имела бы доступ к Всемирной паутине, данным BookScan, банковскому счету издательства и нашему банковскому счету и действовала бы по следующей схеме.
• Показать веб-страницу авторам и редактору и попросить каждого кликнуть по кнопке, чтобы подтвердить сдачу рукописи. После того как все стороны кликнут по кнопке, перевести денежные средства с банковского счета издательства на счет авторов.
• Начать следить за продажами книг в твердой обложке с помощью BookScan. Если продажи превзойдут определенное число, увеличить ставку отчислений для всех дальнейших выплат авторам.
Любой реальный смарт-контракт между нами, очевидно, был бы более строгим и сложным, чем этот пример, однако он не требовал бы каких-либо экзотических данных или кода. Составить его было бы нетрудно.
Но что насчет потенциальных проблем с наличием нескольких вариантов договора или незаконных изменений в нем? Тут на сцене появляется блокчейн и предлагает явно идеальное решение: после того как мы с Norton согласовываем договор, мы просто ставим на нем свои цифровые подписи и добавляем его в блокчейн. Этот договор имеет те же самые свойства, что и все транзакции, записанные в реестре. Он постоянно там находится, его можно видеть и проверять. Важнее всего то, что его нельзя изменить: ни мы, ни Norton, ни кто-либо другой не сумеет его подделать задним числом. Вероятно, мы захотели бы включить возможность пересмотра этого смарт-контракта с использованием цифровых подписей, чтобы снова открыть его или удалить, но, если не считать этой возможности, проверенная целостность блокчейна обеспечивала бы неизменность нашего договора.
Главное преимущество такого рода контрактов состоит в том, что они устраняют необходимость многих форм доверия. Нам не нужно верить, что Norton точно сосчитает продажи, поскольку контракт опирается на данные BookScan. И нам не нужно верить, что издатель на самом деле повысит ставку отчислений после достижения цели продаж, поскольку такое увеличение является частью неизменяемого кода[741]. Нам не нужно даже верить в то, что суды будут компетентными и беспристрастными, поскольку смарт-контракт в реализации условий или проверке законности не полагается на институты власти. Этот контракт просто существует и работает на блокчейне с его открытостью, верифицируемостью и неизменяемостью.
В 1996 году пионер смарт-контрактов Ник Сабо писал:
Таким образом, изложение ключевой идеи смарт-контрактов – это заявление о том, что контракты должны быть встроены в мир. Механизмы мира нужно структурировать так, чтобы сделать эти контракты, во-первых, устойчивыми к бесхитростному вандализму, а во-вторых, устойчивыми к изощренным, основанным на стимулах (рациональным) нарушениям[742].
Почти двадцать лет спустя появился блокчейн. Похоже, он представляет собой именно такую структуру и мир, которые описывал Сабо. Предприниматели, программисты и экспериментаторы обратили на это внимание, и деятельность по объединению распределенных баз-реестров и смарт-контрактов расцвела.
К концу 2016 года самой известной из таких попыток, видимо, был проект Ethereum («Эфириум»); его создатели описывали проект так: это «децентрализованная платформа, которая работает со смарт-контрактами – приложениями, действующими точно так, как запрограммировано, без возможностей простоя, цензуры, мошенничества или вмешательства третьей стороны»[743]. На платформе Ethereum был запущен ряд многообещающих проектов; с одним из них мы познакомимся в следующей главе.
По крайней мере, часть попыток использовать криптовалюты, распределенные базы-реестры и смарт-контракты должна быть продиктована желанием децентрализовать действия и информацию, ранее собранные в одном месте, и в явном виде сделать выбор в пользу толпы. Для этого существовало множество причин, и не последней из них было ощущение, что ядро слишком мощное и ему нельзя доверять.
Во время разговора на конференции WELL[744] в 2012 году фантаст Брюс Стерлинг ввел идею небольшой группы стеков[745] для сферы высоких технологий[746]. Он сказал, что видит «все меньше и меньше смысла говорить об интернете, компьютерном бизнесе, телефонах, Кремниевой долине или о медиа и все больше смысла в том, чтобы изучать просто Google, Apple, Facebook, Amazon и Microsoft». Стерлинг высказал мнение, что «эти пять огромных американских вертикально организованных комплексов перестраивают мир по своему образу и подобию».
Вскоре после конференции, размышляя над влиянием этих стеков, Алексис Мадригал написал в журнале Atlantic:
Каким станет мир, который они создают? Я думаю вот что: ваша технология будет прекрасно работать внутри комплекса и с (временными) союзниками, отдельными стеками. Однако она придет в полную негодность в зонах взаимодействия между вами и конкурентами.
Именно в тот момент, когда вы пытаетесь сделать что-то стопроцентно надежное и это вдруг не срабатывает, не остается ничего другого, кроме как заменить часть программ, чтобы обеспечить лучшее соответствие в пределах комплекса.
И после этого происходит много нового[747].
