Уцелевший - Маркус Латтрелл

В основном я помню смех. «Господи, ты выглядишь ужасно, – сказал Морган, – у мамы будет нервный срыв, когда она тебя увидит». Это напомнило мне то, что я сказал Аксу, когда он был смертельно ранен на горе: «Эй, приятель, да ты просто ужасно выглядишь!» Мы всегда так друг с другом разговариваем. Помните: Морган был «морским котиком», и его слова, даже сказанные брату-близнецу, были наполнены юмором, как и все, что мы говорим друг другу. Однажды Морган тоже может оказаться в ловушке на той горе, и я буду так же ждать его, изводить себя волнением и страхом за его жизнь. Однако тогда он и Скотти сказали, что любят меня. Эти слова много для меня значили.

Капитана Перо поблизости не оказалось, так что Скотти взял на себя его обязанности и раздобыл целый мешок чизбургеров для нашего пятичасового пути домой. Мы много смеялись по пути через Техас, я старался приуменьшить свои мучения, говорил им, что не так уж все было плохо, хотя никто из парней мне не верил. Думаю, невозможно выглядеть так ужасно, как выглядел я, и убеждать окружающих, что все лучше, чем кажется.

Мы повеселились, но я все же рассказал им несколько вещей, которые были совсем невеселыми, скорее ужасными. Морган рыдал как ребенок, когда я рассказал ему про Акса. Все притихли, потому что у нас не было слов, которые смогли бы его утешить, не было ничего, что могло бы облегчить его печаль. По моему мнению, никто, ничто и никогда не сможет. То же самое можно сказать и про меня с Майки.

Наконец мы добрались до своего небольшого уголка в Восточном Техасе. Все родственники и друзья собрались на крыльце, когда мы подъехали по широкой глиняной дороге на ранчо, к дому, который, как я думал, более не увижу. Большие дубы, как всегда, возвышались над домом, и отцовские собаки с лаем выбежали нам навстречу.

Старушка Эмма очень необычно бежала впереди и махала хвостом, будто знала то, чего не знали остальные.

Мама, как мы и думали, разрыдалась при виде меня, потому что я все еще был на тринадцать килограммов легче, чем тогда, когда она видела меня в прошлый раз. Думаю, я все еще выглядел немного болезненно. Я ей так и не сказал о той инфекции тифа из бутылки пепси. Встретить меня пришло много людей со всей округи.

В то время я не знал, что все эти люди отстояли пятидневную молитвенную службу, которая проходила на ранчо, пока от меня не было вестей. На эту службу никого не приглашали, никто не знал, состоится ли она вообще. Эта служба началась с грустного предсказания, возникла из дружбы и уверенности, из мрачного рока и маленькой надежды, но закончилась радостью от услышанных Господом молитв. Я едва мог в это поверить, когда узнал, что здесь происходило.

И все же прямо передо мной стояло железное доказательство любви этих техасцев ко мне и к тому, что я делал для своей страны. Оно обрело форму новенького каменного дома, стоящего на новом мощеном дворе, метрах в пяти от главного дома. Этот домик был высотой в два этажа, с пристроенным широким деревянным верхним настилом вокруг комнат, к которым примыкал высокий душ с каменными стенами, приспособленный специально для меня. Внутри дом был идеально обставлен и украшен, расстелены ковры, а посреди гостиной стоял большой плазменный телевизор.

«А как это сюда попало?» – спросил я маму. И то, что она тогда рассказала, меня поразило. Все началось с визита великолепного техасского землевладельца по имени Скотт Уайтхэд, приехавшего к нам уже после окончания службы. Он был в числе многих людей, которые пришли навестить родителей и выразить радость по поводу того, что меня нашли. До этого Уайтхэд никогда, кстати, не встречался ни с кем из членов моей семьи.

Перед тем как уйти, он объяснил, что у него есть близкий друг, а у друга есть своя строительная компания в Хьюстоне. Он поинтересовался: «Может, Маркус хотел бы получить что-нибудь в подарок, когда приедет домой?»

Мама объяснила, что я всегда хотел свой небольшой уголок, где я мог бы «поймать расслабон», как, без сомнения, выразился бы Шейн Паттон. И, вероятно, небольшое увеличение моей спальни на первом этаже действительно было бы кстати. Она подумывала сделать пристройку по самой небольшой цене, возможно, они с отцом смогут себе это позволить.

Дальше, как рассказала мама, два самых больших грузовика, которые она когда-либо видела, приехали на ранчо вместе с краном, механическим экскаватором, парой архитекторов, строительных инженеров и бог знает с кем еще. Бригада из примерно тридцати человек, работая посменно двадцать четыре часа на протяжении трех суток, построила мне дом!

Скотт Уайтхэд просто сказал, что он был горд оказать небольшую услугу великому техасцу (Боже! Это же он обо мне!). Он до сих пор почти каждый день звонит, чтобы спросить, как у нас дела.

В любом случае, мы с Морганом переехали туда и освободили место для потока «морских котиков», которые все приезжали, чтобы с нами увидеться. Я остался дома, с семьей, и отдыхал еще две недели, в течение которых мама яростно вела борьбу с бактерией из-под пепси, чтобы я набрал вес.

Парни Скотта Уайтхэда подумали обо всем. Они даже провели телефон в мою новую резиденцию, и первый звонок, который я получил, стал для меня настоящим сюрпризом. Я поднял трубку, и голос сказал: «Маркус, это Джордж Буш. Сорок первый».

Боже! Это был сорок первый президент Соединенных Штатов! Я быстро это понял. Президент Буш живет в Хьюстоне.

«Да, сэр, – ответил я, – Я, конечно, знаю, кто вы».

«Я звоню, чтобы сказать, как все мы гордимся вами. Мой сын в том числе, и он хочет, чтобы вы знали, что все Соединенные Штаты Америки гордятся вами, вашей отвагой и смелостью под огнем врага».

Черт, тут же было понятно, что он – человек военный. Я знал о его достижениях: он был пилотом торпедного бомбардировщика во время Второй мировой, летал над Тихим океаном, был сбит в бою с японцами и получил крест «За летные боевые заслуги». Этот человек назначил генерала Колина Пауэла председателем Комитета военачальников. Победитель войны в Персидском заливе.

Вы, наверное, шутите! «Я, Джордж, сорок первый президент Соединенных Штатов Америки, звоню, чтобы сказать, что мы очень вами гордимся!» Это меня сразило наповал. А еще он сказал, если что-то понадобится – что угодно – «обязательно позвоните мне». Потом он дал свой номер телефона. Как вам это? Мне, Маркусу! То есть – Боже! Ведь он не обязан был этого делать. Техасцы, что, самые великие люди в мире? Может быть, вы так и не думаете, но готов поспорить, вы меня поймете.

Я был в восторге, что президент Буш позвонил. От всей души его поблагодарил и сказал в конце: «Если что-то пойдет не так, сэр, я, конечно, позвоню. Да, сэр».

К середине августа, так как я еще числился во флоте США, мне пришлось вернуться на Гавайи, в 1-ю роту SDV. За эти две недели, проведенные там, со мной встретился начальник штаба ВМС адмирал Майк Маллин, приехав прямо из Пентагона.

Он попросил меня зайти к себе офис и тут же повысил меня в звании, сделав унтер-офицером первого класса, без всяких проволочек.

Он – глава ВМС США. Это была самая высокая честь для меня, момент, который я никогда не забуду – я находился в присутствии адмирала Маллина. Он сказал, что очень мной гордится. Большего мне и не надо было. Я чуть не расплакался.