Хозяйка Четырех Стихий - Мария Гинзбург

Чистильщики приступили к обыску со сноровкой, свидетельствующей о большом опыте в этом деле. Одни выдвигали ящики трюмо и распахивали шкафы, другие растолкали барона, размахивая перед его носом большим листом бумаги с приложенной к нему печатью.

Ордером на арест.

Крон остановился перед трехстворчатым зеркалом, всмотрелся в прохладную глубину. Зеркала впитывали Чи своих хозяек, сохраняя в себе недолговечную женскую красоту. Маг увидел Карину. Вдруг Крон отшатнулся и провел рукой по лицу, словно отгоняя видение. Радужные блики от крупного изумруда в его перстне веером рассыпались по комнате, заплясали на стенах. Лицо имперского мага исказила крайне неприятная гримаса. Крон повернулся к Владиславу.

– Кто-то побывал здесь, и забрал все вещи, в которых могла быть Чи ведьмы, – произнес маг. Глаза у Крона были жуткие, пустые, как у слепца или наркомана. Ивана передернуло. – Господин барон, вы не знаете, кто это мог быть?

Владислав не сомневался, что вещи Карины забрала Светлана. И хотя бессонными горькими ночами после побега ведьмы барон мечтал о возмездии, сам он на Карину не доносил. И сейчас Владислав понял, что не сможет отдать свою возлюбленную на растерзание Чистильщикам. Зная, что откровенную ложь Крон немедленно почувствует, Владислав лишь пожал плечами. Крон улыбнулся.

– Верю, – сказал имперский маг и достал из кармана наручники. – Но вынужден буду проверить.

Владислав побледнел.

– Я надеюсь, что ты помнишь, что сделали для тебя эти руки, – подставляя запястья, сказал барон. Судя по головокружительной карьере, которую Крон сделал после войны, разнообразие, появившееся в их отношениях с Искандером благодаря Владиславу, привело императора в восторг.

– Этого я никогда не смогу забыть, – сказал маг таким голосом, что Владислав содрогнулся, поняв, что совершил ошибку. Как раз о той операции Крону напоминать не следовало.

– А вы, князь? – обратился имперский маг к Ивану. – Кто мог украсть вещи из охраняемых покоев среди бела дня?

Иван затряс головой, прижав руки к груди.

– Скверно, скверно… Ну да ладно, – хмыкнул Крон. – Ты, родной, я знаю, тоже питаешь слабость к волшебницам?

Лицо князя начало постепенно приобретать фамильные твердые черты.

– Твоя подружка сейчас в Куле, надо думать, – сказал Крон. – Придется тоже пригласить ее ко мне в Имперскую Канцелярию.

Князь, собрав все свое мужество, усмехнулся.

– Приглашай, это же твоя работа, – сказал Иван, глядя на мага. – Но если Света сегодня вернется домой хоть на минуту позже обычного, или вовремя, но обиженная тобой, граница Мандры и Сюркистана будет проходить не по Миаран, а по Куне. С завтрашнего дня.

Имперский маг тоже усмехнулся.

– Я понял тебя, князь, – сказал Крон. – Что ж, придется побеседовать с какой-нибудь другой ведьмой из крыла Карины. Но о твоих словах я доложу. Куда следует. Искандера очень заботит надежность восточной границы, ты же знаешь. И такое твое настроение очень, очень расстроит его.

– Доложи, доложи, – кивнул Иван. «Смотри по дороге в штаны не наложи», подумал он, но вслух сказать не решился. Крон был известен своим крутым нравом. За подобную выходку волшебник вполне мог решить князя дара речи.

– Мне совершенно неохота телепортировать такую ораву еще раз, – сказал Крон. – Я надеюсь, твой маг не окажет нам в этой маленькой любезности?

Иван вышел из покоев вместе с Кроном. Барона уже вывели, подбадривая дружескими пинками. Владислав обернулся, ища глазами князя. Иван отвел взгляд.

Баронство Ревен, зажатое между предгорьями Стены Мира и Верхней Волынью, было лишь маленьким треугольным лоскутом на востоке Черногории. Да и кто будет вмешиваться в отношения между старыми соратниками, даже если они вдруг испортились?

Светлана зависла над розарием и увидела тело с растрепанными черными волосами, лежащее ничком в луже крови. Сердце Светланы стукнуло и оборвалось. Она спикировала так стремительно, что метла опасно завихляла в воздухе. У Карины никогда не было оранжевого платья, но это вполне мог быть подарок нового любовника. Ведь Карина убежала с эльфом почти голая. Пьедестал у восточной стены пустовал и вполне подходил для посадки, но ведьма едва не промахнулась. Ломая ногти, Светлана отстегнула корзину и бросила ее вниз. Затем отослала метлу и спрыгнула с цоколя сама. Ведьма зацепилась за колючую ветку и порвала платье, но даже не заметила этого.

Перевернув тело лицом вверх, Светлана тихо ойкнула. Это была не Карина, а эльфка, которая показалась Светлане смутно знакомой. Теперь целительница заметила, что для боевой ведьмы волосы женщины обрезаны слишком коротко.

Светлана вбежала в покои. Чи убитого переходило к убийце, и перерабатывалось в ауре, но очень медленно.

Сначала целительница увидела кинжал, лежавший в вазе с фруктами, между апельсином и виноградной кистью. Некоторое время целительница не могла отвести глаз от бурой полоски на узком лезвии. Затем усилием воли перевела взгляд на Карину. Обнаженная ведьма сидела на кровати, обхватив себя руками, и медленно покачивалась взад-вперед. Как и предполагала Светлана, большая часть жизненной энергии эльфки обнаружилась в ауре Карины. Но целительница увидела еще кое-что, и кулаки ее непроизвольно сжались.

Карина была плотно укутана в разноцветный магический кокон, по которому вихрились черные молнии. Канал воли ведьмы был блокирован у самой головы, канал страсти и чувственности – чрезмерно раздут. Барон оказался прав – сидх использовал Карину, связав ее магией. Чары, которыми Светлана держала Ивана, по сравнению с этим приворотным заклятьем были все равно что детские помочи по сравнению с кандалами. «Сволочь», яростно подумала целительница. – «О Ёрмунганд, какая сволочь!». Ведьма никогда не лишала своих любовников воли, а лишь усиливала влечение к себе. Шенвэль опутал Карину заклинанием, в котором было задействовано Чи всех четырех стихий и даже мертвая сила. Разрушить такой приворот целительница не могла. Светлана вспомнила, как они с Кариной догадались обойти проклятие Ледяного Сердца, снять которое тоже было не под силу целительнице. Возможно, и эти чары можно было обойти. Но у подруг сейчас было еще одно, более срочное дело. Жизненные силы сидхов превосходили человеческие, но эльфка в розарии могла умереть с минуты на минуту.

– Карина, – окликнула подругу целительница.

Карина посмотрела на Светлану так, как будто видела в первый раз. Потом губы ее дрогнули.

– Он меня не любит, – прошептала ведьма. – Не любит!

– Сидхи убьют тебя, когда увидят, что сделала, – сказала целительница.

– Пусть, – сказала Карина. – К чему мне жить теперь?

– Если тебя убьют, – сказала Светлана, помолчав. – Я тоже не смогу жить.

Это возымело действие. Карина поднялась. Светлана достала кинжал из вазы и вложила в руку ведьмы. Они вышли на террасу. Карина опустилась на корточки над телом, снова повернула эльфку лицом вниз.