Ковен тысячи костей - Анастасия Гор

– Эми… – выдохнул Хоакин, когда Эмиральда вдруг приподнялась на носочки и, приставив ко рту ладошку, снова что-то зашептала ему на ухо. – Эми, я не… Ты же знаешь… Эми…

Он устало повторил ее имя несколько раз подряд, не поворачивая головы, но Эмиральда все говорила и говорила. Изумрудные глаза смотрели на меня в упор, пока губы нашептывали Хоакину что-то, что заставляло его лицо меняться. Сначала – раздраженная гримаса, затем недоумение, а после – смирение.

Пальцы Хоакина, сжимающие набалдашник трости, расслабились.

– Постой, – велел он Адель, и та закрыла дверцы шкафа обратно. – Одри Дефо, ты и члены твоего ковена можете остаться до окончания церемонии. Сейчас у меня нет времени на светские беседы, однако после мы сможем обсудить твою… проблему. Адель за вами присмотрит. Прошу вас сдать все оружие ей. После этого можете свободного передвигаться по деревне. А ты, Диего… – Хоакин даже не взглянул на него, когда, уже развернувшись к двери, добавил: – Не смей попадаться мне на глаза.

Он ушел, громко стуча тростью, и увел с собой под руку Эмиральду, светящуюся от восторга, понятного лишь ей одной. В этот момент в комнате никто не дышал – кажется, даже я сама. Медленно отстегнув с пояса навахон, Коул неохотно вверил его долговязому колдуну. Точно так же Исаак поступил с проклятыми часами: к тем колдун даже побрезговал прикасаться, велев положить их на деревянный поднос и отойти. После этого все ведьмы хлынули следом за Хоакином потоком, как гудящая река, едва протиснувшись всей толпой в узкие двери. Вскоре в комнате не осталось никого, кроме нас пятерых – меня, Исаака, Коула, Диего и Аделаиды.

– Фух! – выдохнула Адель, смахивая со лба крупные градины пота. – Вы, мальчики, прямо как дети. Давно не видела Хоакина таким злым! Повезло, что Эми имеет на него столь колоссальное влияние. Раз с мордобоем решено повременить, то айда на экскурсию!

Исаак оказался единственным, кто выразил воодушевление, радостно подпрыгнув. Диего же был слишком зол и измотан после разговора с Хоакином, поэтому лишь отмахнулся от Адель. Даже мне после десятиминутной беседы с Верховным требовалось время, чтобы морально оправиться, настолько убийственную ауру он излучал. Коул тем временем настороженно поглядывал в окна: после того как нас встретили, он точно не собирался расслабляться до самого отъезда.

Адель вытолкала нас из комнаты, которой теперь, по ее словам, распоряжалась Эмиральда. Сам Хоакин наотрез отказался жить в бывших покоях родного отца (отчего Диего снова передернулся). За дверью спальни нас поджидал раздвоенный коридор, по которому гулял сквозняк. Обе развилки были усеяны резными дверями. Жаль, что особняк Верховного в план экскурсии Адель не входил: кивнув на левый коридор, обозначенный скульптурой Венеры Милосской, она сразу повела нас на выход.

– Хоакин так хотел, чтобы мы поскорее убрались из ковена… – прошептал Коул мне на ухо, ступая рядом. – Не верю, что это из-за какой-то церемонии! Чем увесистее на шкафу замок, тем больше скелетов он прячет.

Я была абсолютно согласна с этой поговоркой. Хоакин попытался выставить нас за дверь, даже не дослушав, словно опасался, что каждая минута нашего пребывания в стенах ковена увеличивает риск, что этот ковен провалится под землю.

– Хоакина тоже можно понять, – вдруг встряла Адель. – Вот если бы на твою свадьбу заявились чужие ведьмы…

Диего, плетущийся позади, споткнулся на ровном месте и налетел Исааку на спину.

– Свадьбу?! – переспросил он так громко, что нас четверых оглушило эхо коридоров. – Хоакин женится?! Прошу, только не говори, что на Эмиральде! Она же… – Диего покрутил у виска пальцем.

– О вкусах не спорят, – ответила Аделаида, даже не пытаясь скрыть усмешку. – Свадьба должна была состояться в канун Йоля, но Эмиральда плохо чувствовала себя эту неделю, так что церемонию перенесли. Повезло же вам…

– Давно она здесь живет? – спросила я осторожно, догнав идущую впереди Адель. Мы все брели друг за дружкой в тенях ротанговых люстр, а коридор, к счастью, все не кончался, давая мне возможность разузнать побольше.

– Хм, около года. Как из своей пустыни сбежала, так в Санта-Муэрте и поселилась. Пойти-то ей больше некуда было, вот Хоакин ее и принял. А там никто и не заметил, как она все чаще показываться рядом с ним стала, а потом и на коленках у него сидеть. Буэ!

Адель передернулась, выражая отвращение не то к отношениям Хоакина и Эмиральды, не то к любви в целом. Кроме нас, в доме будто не было ни души. Я прислушалась, задержавшись у одной из дверей, но за той стояла тишина. Даже в Шамплейн, не насчитывающем и десяти ведьм, особняк гудел день и ночь. Здесь же, в сердце одного из крупнейших ковенов мира, было тихо, как в могиле.

– В доме Верховного живет лишь его семья, – пояснила Адель, обернувшись и заметив, что я отстала. – Самое интересное снаружи!

И она говорила правду. Стоило нам очутиться в вестибюле, а затем пройти через тяжелые двери из орешника и очутиться на улице, как меня ослепили краски и свет. Я зажмурилась и выставила руку козырьком, давая глазам привыкнуть, прежде чем оглядеться.

Вот они, оказывается, какие – Лакандонские джунгли!

Вокруг было так зелено, что казалось, мир утопает в хлорофилле. Между стеблями кипарисов, папоротником и ярко-розовой русселией не оставалось ни малейшего просвета. Некоторые деревья, названия которых я не знала, были тонкими, как мои руки, и изгибались самым причудливым образом. Они росли в несколько ярусов, точно сельвы, и явно подпитывались магией ковена: листва почти закрывала голубое небо. Из нее же доносился звук, напоминающий стрекот маракасов, а затем оттуда выпорхнули полупрозрачные ажурные крылья – цикады.

Я оглянулась на дом. Он был похож на старый особняк Шамплейн не только изнутри, но и снаружи: белый камень, похожий на гранит, мраморные колонны, витражные окна на французский манер и маленькие балкончики с чугунными перилами.

– Эх, было время, когда в этом особняке жили и старшие семьи, – мечтательно улыбнулась Адель, проследив за моим взглядом, пока остальные крутили головами.

– Старшие семьи – те семьи, что произошли от рода Верховных, но не являются Верховному прямой родней. Племянницы, кузины, – ловко подхватил Диего, и Адель раздраженно наступила ему на ногу, ведь наверняка собиралась сама рассказать об этом.

Исаак над моим ухом восторженно ахнул, заметив что-то вдалеке, и помчался вниз по ступенькам крыльца, уже делая на ходу пометки в своем туристическом блокноте.

Мягко выскользнув из руки Коула, я последовала за ним. Особняк располагался на холме, а сам ландшафт города Санта-Муэрте напоминал фьорд, только вместо скал – джунгли. В низине, куда от крыльца тянулась широкая дорога из мелкой гальки, росли аккуратные милые домики. Их здесь было так много, что даже ковен Завтра казался крошечным. Если там поселение разбивалось на улицы, жилые и рабочие, то в Санта-Муэрте царил беспорядок: хижины были разбросаны тесно и хаотично, практически наседая друг на друга. Внешне они напоминали швейцарские шале: с покатой крыши свисали лианы кораллового антигонона, а деревянные окна увивал виноград. Повсюду бегали повизгивающие дети. За одним из домов что-то мерцало, и, судя по тому, что все мужчины гуськом тащили мебель именно туда, там и готовилась церемония. Я разобрала слово catedral в гомоне голосов и вспомнила, что именно так по-испански будет «собор».