Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

– Я не шучу, молодой воин, – ответил оружейник. – Если бы Вы были одним из благонадёжных горожан, то купили бы его без вопросов с моей стороны. Я объяснил Вам, как надо поступить по нашему закону, ведь я, мастер-ремесленник, не могу его нарушить. Не гневайтесь, достойный сэр. Я отложу для Вас этот топор до той поры, пока Вы не принесёте мне разрешение или не попросите меня сходить взглянуть на него. Вы можете получить его в ратуше прямо сейчас, после того, как там удостоверятся, что Вы не враг Города.

Ральф увидел, что ничего не достигнет перебранкой с кузнецом и, немного расстроившись, пошёл прочь. Ему стало хуже, когда он заметил, как Роджер слегка ухмыляется.

Вскоре они вышли на рыночную площадь. С одной её стороны стояла городская церковь с прочными стенами и высокой башней, но не очень большая и почти без украшений. Сразу за ней виднелся дом с изображением геральдической лилии. Это было огромное красивое здание, к которому они и направились, но перед ним, на самом виду, посреди площади обнаружили то, на что Роджер указал с выразительной усмешкой, понятной и без слов. Это была высокая виселица с четырьмя перекладинами, вырезанными в форме ветви дерева. С каждой из них свисало по петле. Сверху к виселице крепилась доска, на которой большими буквами было написано: СУХОЕ ДЕРЕВО. Вокруг виселицы разговаривали и смеялись самые разные люди.

Ральф сразу же понял, что повесить должны тех четырёх, которых он вчера видел связанными. Он остановил проходящего мимо франклина и спросил его:

– Послушай, я чужой в этом городе и хотел бы знать – приговор над четырьмя разбойниками приведут в исполнение сегодня?

– Нет, – ответил прохожий. – Завтра. Сейчас они как раз перед судьями.

Роджер спросил мрачным голосом:

– Что ж ты сам не в суде?

– Там не на что смотреть, – ответил прохожий, – и ещё меньше есть что послушать. Разбойников судят быстро. Их не допрашивают под пытками. Интереснее будет поглядеть на работу палача завтра. Вот это действительно знатное зрелище. Но куда лучше было бы, если бы в наши руки попала главная ведьма этих негодяев. Сейчас в народе говорят, что её не поймали и на этот раз. Опасаются, что она вновь проскользнула у нас сквозь пальцы.

Роджер засмеялся и произнёс:

– Народ Города простодушен и ничего не знает о её жизни. Я скажу тебе, что она вполне может оказаться сейчас прямо тут, в Городе, и готовить освобождение тех четырёх, которых вы поймали.

Франклин в свою очередь пренебрежительно усмехнулся и сказал:

– Если уж мы простодушны, то ты точно дурак: разве мы не сильнее Сухого Дерева? Да и числом мы их превосходим. Она обязательно попадёт в наши руки. Как мы можем не узнать её, если она ходит по нашим улицам? У нас что – глаз нет, болван ты эдакий? – и он снова гневно рассмеялся.

Ральф почувствовал в своём сердце что-то вроде страха и спросил франклина:

– Скажите, вы двое говорите о королеве этих разбойников?

– Да, – ответил франклин. – Правда, если быть точным, она их богиня, их пророк, их дьявол, само сердце и душа их злых дел. Но однажды мы поймаем её, и тогда наступит самый страшный день в её жизни, поскольку она умрёт для этого мира.

– Ага, конечно, если она вообще может умереть, – добавил Роджер.

Франклин угрюмо посмотрел на него и сказал:

– Добрый человек, мне кажется, ты многое знаешь о ней… Откуда ты?

Роджер ответил без промедления:

– Из Хэмптона под Утёсом. Я восстал против неё. Я для неё теперь негодяй и беглец, потому-то я так хорошо её знаю.

– Что ж, – сказал франклин, – ты кажешься честным человеком, но всё же я советую тебе попридержать свой язык, когда снова захочешь поговорить о Ведьме Сухого Дерева в нашем городе, иначе можешь навлечь на себя беду.

И франклин направился к виселице, а Роджер, словно говоря сам с собой, произнёс:

– Вот идёт безнадёжный дурак. Впрочем, после разговора с ним нам лучше укрыться за стенами «Геральдической лилии».

Туда они и направились.

Правда, рыночная площадь была широкой, и прошло несколько минут, прежде чем они дошли до двери постоялого двора. В это время Ральф, тревожно нахмурившись, спросил:

– А эта женщина, какая она на вид? Красивая или нет?

– Трудно сказать, – ответил Роджер. – Когда красивая, когда нет, когда молодая, когда старая, когда жестокая, а когда добрая. Но заметь, если она сама добра к людям, то они жестоки, и добра она к ним именно потому, что они жестоки.

Ральф подумал над ответом и удивился, не понимая, та ли это женщина, которую он освободил, или нет. Словно отвечая на его невысказанную мысль, Роджер продолжил:

– Все говорят только об одной женщине из Братства Сухого Дерева, но на самом деле есть много других женщин, чем-то похожих на неё, и это ещё одна причина, по которой они не смогут схватить настоящую королеву, не узнав её среди прочих.

Тут-то они и пришли к постоялому двору. Внутри он оказался довольно красивым, а его зал был даже большим и удобным для такой гостиницы. Из постояльцев было всего три торговца. Путники сразу же потребовали еды, поскольку день уже перевалил за середину. Слуги принесли всё, что полагалось, а конюхи занялись Соколом. Роджер прислуживал Ральфу, словно был настоящим слугой. Затем Ральф поднялся в свою комнату и немного отдохнул, но незадолго до службы девятого часа спустился в зал и обнаружил, что Роджер ходит взад и вперёд, а из посетителей уже никого нет. Ральф сказал ему:

– Хотя ты и не местный, ты хорошо знаешь Город. Не хочешь ли пойти прогуляться и показать его мне? Мне интересно, как здесь живут люди.

Роджер, слегка улыбаясь, ответил:

– Если ты приказываешь мне как мой господин, я пойду. Впрочем, сам я охотнее остался бы здесь. Я устал от утренней погони и переживаний, и у меня на душе неспокойно. Я не могу так просто отложить это в сторону, а потом вспомнить обо всём вновь. Нет, я должен посидеть и подумать.

Ральф решил, что Роджер извиняется более многословно, чем нужно, но не придал этому значения, а только дружески кивнул ему и вышел из постоялого двора, впрочем, оставив там оружие и доспехи по совету Роджера.

Ральф бродил по улицам, похожим на ту, по которой они с Роджером шли от Северных ворот. Бедные перекошенные домишки не попадались совсем, но не было и больших домов, принадлежащих знатным господам. Все здания были крепко и ладно построены и, как уже говорилось выше, лишь слегка украшены резьбой по дереву или красками. На улицах толпился народ, и Ральф теперь, как и следовало ожидать, охотнее смотрел на женщин. Только через некоторое время он решил, что большинство из них немногим лучше мужчин. И те, и другие здесь были темноволосыми и низкими, и никто из них не одевался красиво, хотя их одежда, как и дома, была прочной и добротной. Правда, иногда Ральфу попадались женщины повыше и посветлее других. Казалось, они родились не здесь, и все, как он заметил, были одеты иначе, чем женщины потемнее. На них не было чепца, и головы их прикрывали только венки или шёлковые ленточки. Их короткие, едва доходившие до колен платья без рукавов были жёлтого, как солома, цвета, зато каждое украшала яркая вышивка. Иногда только эта вышивка и прикрывала женщину, потому что материя, которая шла на эти платья, была очень лёгкой. Обуви на светлых женщинах не было, только сандалии с белыми ремешками на лодыжках, зато у каждой имелось железное кольцо на правом плече.