Короли Альбиона - Джулиан Рэтбоун

— Хорошо. Мы поставим лучников на дальней стороне болота. А всех остальных на другой стороне, за мостом.

— Ваше величество, таким образом вы отрежете нам путь к отступлению в случае, если придется отступать.

— Мы не отступим. И пусть они это знают.

У нас не было пушки. В пору Сретения на дорогах слишком много грязи и снега, чтобы провезти пушку, к тому же воздух так насыщен влагой, что порох отсыревает.

К ночи уэльсцы подошли. Мы видели в сгущающейся темноте, как их факелы миновали Мортимер-Кросс и начали расходиться во все стороны, мы слышали, как звенит их оружие, как ржут их кони.

С наступлением ночи возвратились и сомнения. У Эдди было по меньшей мере вдвое больше воинов, чем у врага. Но так было вечером — а что произойдет утром? В его армии было множество знатных лордов и рыцарей с преданными лично им воинами: лорд Одли, лорд Грей де Уилтон, лорд Фицуолтер, сэр такой-то и такой-то, барон такой-то и сякой-то. Все они, подобно Троллопу, когда-то присягали Генриху — либо когда он взошел на престол, либо позднее. А что, если утром, когда взойдет солнце и запоют жаворонки, многие из них вспомнят об этой присяге?

Вернувшись в палатку, Эдди угрюмо призадумался и, помолчав, сказал:

— Нам нужно знамение. Совершенно очевидный знак, что Бог на нашей стороне и мы победим. Только тогда они все поймут, что их присяга Генриху ничего не стоит, а настоящий король — я.

С этими словами он обернулся к князю.

— Гарри-Гарри, говорят, у вас на Востоке разбираются в магии и тому подобных делах. Не могли бы вы сделать для нас какой-нибудь фокус? К примеру, затмение. Сделайте так, чтобы солнце скрылось, и скажите, что солнце — это Генрих.

На этом, мой дорогой Ма-Ло, я прекращаю на сегодня ткать свое полотно. Подходящий момент, чтобы остановиться, верно? Накануне битвы, исход которой нам неведом. Так поступала Шахразада.

— Мне уже доводилось упоминать факира, — этими словами на следующее утро Али возобновил свой рассказ, — который сопровождал нас с самого начала путешествия. То уходил, то возвращался, как тень, что-то вроде дальнего, полузнакомого родственника. Он был высокий и смуглый, по мусульманским понятиям очень красивый. Иногда мне казалось, что он мое другое «я», мой брат, призрак человека, которым я мог бы стать, если б меня не искалечили в детстве и не придали мне тот облик, какой ты видишь сейчас. Порой я даже недоумевал, в каком из миров обитает этот человек, потому что его никто, кроме меня, словно бы и не замечал, а я часто видел его, ловил движение краешком глаза, но стоило обернуться, как он уже исчез, скользнул по стене, подобно отблеску солнечных лучей, и растаял, как тает луч, когда что-то преграждает ему путь.

Для факира это несложные фокусы, и подручные средства для них почти не требуются. Появиться в запертой комнате? Легко. Достаточно спрятаться там прежде, чем комнату запрут. Внезапно появиться в толпе? Еще проще: приходишь переодетым, в чужом обличье, потом отвлекаешь внимание и быстро сбрасываешь маскарадный костюм. Для этого у фокусников есть хитроумно сшитые и раскрашенные одежды — они кажутся грубыми отрепьями, но на самом деле сделаны из столь тонкого шелка, что их можно смять в комок и отбросить прочь.

Факир может проглотить что угодно, его тело превращается в тайник для множества вещей, более того, он может засунуть себе в задницу кулак и спрятать в кишках державу[46]короля со всеми ее украшениями.

Факиру известны различные вещества с необычными свойствами, он умеет превращать металл в золу; еще факир устанавливает веревку вертикально, словно лестницу, и маленький мальчик забирается на нее. Факир ложится на землю, приказывает шестерым мужчинам подсунуть себе под спину по одному пальцу и — раз! — поднимается в воздух, причем никто из его помощников не ощущает его веса. Еще факир должен уметь работать с зеркалами, знать, как уловить лучи света и заставить их искривиться, применяя тщательно обработанные куски стекла.

По пути из Манчестерского леса я неоднократно видел рядом с нами факира. Однажды это было, когда мы шли под дождем по непривычно прямому участку пути (я говорю непривычно, поскольку в Ингерлонде прямо идут только римские дороги, а сами англичане прокладывают путь извилистый, словно след змеи). Примерно в двухстах шагах от нас факир перешагнул через канаву и растворился в тумане, поднимавшемся над соседним болотом. Был и такой случай, когда он сидел напротив нас в таверне, вышел, словно по нужде, и не вернулся. Трижды он час или два шел рядом со мной или чуть позади, а затем исчезал.

Питер утверждает, что факир порожден моим воображением. Он слыхал, что люди, страдающие от душевной тревоги и физического изнеможения, имеют подобные галлюцинации. Первые христиане приняли подобные видения за явление воскресшего Иисуса.

Учитывая, через что мы все прошли, мне хотелось спросить его: «Почему же мы все не видим призраков, ведь мы все одинаково устали и измучились?»

Как бы то ни было, услышав просьбу молодого короля, которого мы по-прежнему мысленно называли Эдди, факир появился у меня за плечом и зашептал:

— Корунды все еще хранятся в твоей сумке?

— Да, конечно.

— Давай-ка посмотрим на них.

Я вытащил драгоценные камни и бережно положил их на стол возле свечи. Приближенные Эдди сидели в отдалении, у входа в палатку, следили за факелами, отмечавшими передвижения уэльсцев, ели свинину и пили вино — из-за вина и свинины я и старался не приближаться к ним.

Я уже описывал, как выглядели эти драгоценные камни, эти безупречные кристаллы? Не важно, я повторю это описание как можно подробнее. Они были шести дюймов в длину, по форме слегка напоминали веретено — заостренные с обоих концов, а посередине их ширина достигала полутора дюймов. У корундов насчитывалось множество граней, большинство из них представляли собой шестиугольники, а края их были шестисторонними пирамидами. Прекрасные рубины без единого изъяна. Даже в тусклом свете свечи, на этом грубо сработанном столике из черного дуба, они вобрали в себя все лучи и ожили, замерцав таинственным светом.

— Нам понадобятся хорошие зеркала, — продолжал факир. — Не из стали или серебра, а стеклянные, у которых обратная сторона покрыта амальгамой ртути. Такие зеркала изготавливают в Нюрнберге и Венеции, но их можно найти в домах богатых людей во всех концах света.

К этому времени солдаты, сидевшие у входа в палатку, вернулись к столу и прислушивались к нашему разговору.

— Хорошо бы еще найти человека, обладающего знаниями в области оптики.

Тут, конечно, Питер кашлянул и сказал:

— Хоть я сам и не специалист, но у меня с собой, — и он похлопал рукой по сумке, с которой не расставался с праздника Пасхи, — у меня тут записи Роджера Бэкона, занимавшегося этой наукой.