Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству - Николай Манвелов

Тринадцать морских офицеров имели по восемь детей. Это были адмиралы в отставке Алексей Михайлович Абаза и Михаил Герасимович Веселаго, инженер–механик генерал–майор Иван Семенович Горюнов, подполковник по Адмиралтейству Фердинанд Адамович Гусаковский, подполковник по Адмиралтейству Михаил Иванович Елизаров, контр–адмирал в отставке Александр Ильич Кази, полный генерал по Адмиралтейству Александр Александрович Колокольцов, полковник по Адмиралтейству Андрей Иванович Колосов, штабс–капитан по Адмиралтейству Иустин Емельянович Мельников, адмирал Михаил Николаевич Станюкович, полковник по Адмиралтейству Николай Аркадьевич Хрущов, капитан 1–го ранга Антон Павлович Чабовский и адмирал Николай Матвеевич Чихачев.

Естественно, что, уходя в море, моряки старались позаботиться о своей семье на случай гибели. Вот, например, строки из письма капитана 1–го ранга Степана Осиповича Макарова, уходящего в кругосветное плавание на корвете «Витязь». Послание обращено к брату Якову:

«Если со мной что случится, то окажи содействие жене в страховой премии и в назначении ей пенсии, на которую я имею право рассчитывать, как по моим боевым заслугам, так и потому, что флот пользуется безвозмездно многими моими изобретениями».

Жена Макарова, Капитолина Николаевна, могла получить не только страховую премию. Она могла рассчитывать и на пособие от морского начальства. Например, в 1858 г. супруге находившего в кругосветном плавании на корвете «Воевода» будущего вице–адмирала Федора Яковлевича Брюмера было начислено 400 рублей.

А дочери умершего капитана 1–го ранга Павла Августовича Римана в 1881 г. (спустя три года после смерти отца) было назначено ежегодное пособие в размере 100 рублей «по бедности и болезни».

Отметим, что в Морском ведомстве существовала практика выдачи так называемых «пособий на воспитание детей». Это были суммы, которые выплачивались не только многодетным отцам, но также тем, кому было достаточно сложно содержать семью на небольшое офицерское жалованье.

Размер пособия зависел от количества детей в семье, а также от их возраста. При определении срока выдачи денег учитывался и целый ряд условий — например, он мог прекратиться с поступлением сына офицера в кадетский корпус либо с замужеством дочери. Примечательно, что на получение «пособия на воспитание детей» мог рассчитывать даже отставной офицер при наличии у него определенных заслуг перед империей.

Так, Анемподист Хистофорович Винк в 1860 г. вышел в отставку в чине контр–адмирала, а спустя три года по высочайшей конфирмации был признан виновным в бездействии при хищении лейтенантом Ивановым «матросских и других экипажных денег» в сумме 2084 рублей 86 копеек, «необъявлении о пропаже денег», а также в «беспорядочном хранении денежных книг расходов за 1859–1860». В результате Винк был приговорен к возмещению убытков. Отметим, что первое событие имело место еще в 1857 г. Спустя несколько месяцев по новой высочайшей конфирмации бывшего командующего 48–м Черноморским флотским экипажем «за неправильные действия по службе» было повелено «считать отрешенным от должности по суду с сохранением права на получение пенсии».

Тем не менее, это не помешало Винку получить в 1864 г. пособие на воспитание детей в размере 800 рублей. В чем же причина такой щедрости Морского ведомства, которое действовало явно не без учета воли Генерал–адмирала Великого князя Константина Николаевича?

Все объясняется очень просто. Анемподист Хистофорович Винк был боевым офицером, участвовавшим в обороне Севастополя в 1853–1854 гг. и получившим за ратные подвиги боевые ордена Святого Владимира четвертой степени с бантом и Святой Анны второй степени с императорской короной и мечами.

Высшие чины флота имели право на казенное жилье. Например, на начало 1904 г. начальник Главного морского штаба адмирал Зиновий Петрович Рожественский по должности пользовался квартирой с отоплением и освещением за счет казны. Такая же льгота была и у многих других руководителей флота.

Например, в Кронштадте до наших дней сохранился с Петровских времен дом военного губернатора, где сам руководитель города–крепости занимал отдельную квартиру. Плата за квартиру вносилась символическая — на начало XX в. она составляла три рубля в год.

Остальные помещения предназначались для штабов. Примечательно, что в третьем этаже здания находилась так называемая «царская квартира» — в ней останавливались члены императорской фамилии, когда прибывали в Кронштадт. Первоначально квартира служила пристанищем для Генерал–адмирала Константина Николаевича, которому по долгу службы часто случалось бывать в Кронштадте.

Но жить в казенных дворцах среди главных командиров было не принято — в них чаще всего размещались штабы и морские учреждения. Кроме того, они использовались в качестве официальных резиденций. Тем более что высшим чинам Морского ведомства полагались так называемые «квартирные», куда часто изначально были заложены также отчисления на отопление и освещение.

Давайте посмотрим, сколько выдавалось различным должностным лицам флота на начало 1904 г.

Входивший в несколько ведомственных комиссий будущий морской министр Иван Михайлович Диков имел право на 1960 рублей, член Адмиралтейств–совета адмирал Николай Иванович Казнаков — на 2160 рублей.

Старший флагман Балтийского флота вице–адмирал Павел Петрович Андреев получал 1200 рублей; член Адмиралтейств–совета вице–адмирал Владимир Павлович Верховский — 540 рублей, другой член Адмиралтейств–совета вице–адмирала Карл Карлович Деливрон — 1740 рублей, начальник Главного гидрографического управления Морского министерства вице–адмирал Яков Аполлонович Гильтебрандт — 2000 рублей, председатель Морского технического комитета Федор Васильевич Дубасов — 2000 рублей.

Самый младший в чине в нашем обзоре — контр–адмирал Антон Антонович Барташевич, младший флагман Сводного отряда флотских экипажей в Санкт–Петербурге, располагал 600 рублями.

Младшим офицерам «квартирные» суммы не полагались. Приходилось снимать квартиры или комнаты, либо, в случае желания сэкономить, снимать жилье в складчину. Вспоминает Владимир Белли:

«В нашем общежитии мы, три мичмана, жили хорошо, дружно. Никто из нас не пил и даже не курил. Жили скромно. В квартире была прислуга Женя, тоже еврейка, как и хозяева. Нам часто было лень идти в Морское собрание обедать, она или приносила нам обед на дом, или покупала мясной фарш и картошку, и мы сами готовили себе обед. Комнаты в квартире располагались таким образом, что в уборную надо было проходить через хозяйскую столовую. По субботам там происходило еврейское ритуальное празднество, горела свеча, накрыт был стол, за которым сидело все семейство. В случае необходимости пройти через столовую я старался сделать это возможно быстрее и не рассматривал, что там делается».

Снимать квартиру в одиночку мичману Белли было бы вряд ли по карману. Еще по данным на 1890 г., аренда однокомнатной квартиры в Санкт–Петербурге обходилась в 112 рублей, причем сильно зависела от расположения жилья. Наиболее дорогими районами была Адмиралтейская, Казанская и Литейная часть (две последних — в два раза дешевле первой). Дешевле всего было проживать (в порядке возрастания цены) в Нарвской, Александро–Невской, Петербургской и Выборгской части. Кстати, в Берлине однокомнатная квартира стоила в наем почти в полтора раза дешевле.