Русские горки. Конец Российского государства - Дмитрий Калюжный

Естественно, министр США Лоуренс Саммерс руководствовался политическими целями. А вот Андрей Шлейфер и А. Чубайс, вполне возможно, имели и другие цели, например, повышение личного благосостояния. Так, Шлейфер и его ближайший помощник Джонатан Хей, почти постоянно находившийся в Москве, не только сами участвовали в этом деле, но пристроили к кормушке своих жён, получив возможность создавать некие «инвестиционные фонды» в России.

Элизабет Хеберт (супруга Хея) создала фонд под названием «Паллада». У него не было на счетах ни копейки, но он легко «выиграл» крупный контракт российского правительства на право работы с деньгами Фонда защиты инвесторов. В этот фонд отчислялось 2 % от аукционной цены приватизируемых предприятий плюс частично кредиты Всемирного банка. Также сами Шлейфер и Хей использовали деньги американского правительства для собственных инвестиционных проектов в России. В конце концов, об этом узнали в Гарварде и приостановили контакты с этими людьми, а правительство США, в свою очередь, приостановило кредитование Института международного развития, который, не получая государственных денег, вскоре прекратил своё существование.

Министерство юстиции США возбудило уголовное дело против Шлейфера и Хея. Три года шло расследование, и 26 сентября 2000 года Федеральная прокуратура США предъявила официальное обвинение двум главным советникам Чубайса в том, что они использовали государственные средства в целях личного обогащения и пользовались закрытой российской информацией для сколачивания личного состояния. Сам Чубайс, как только узнал о разразившемся в США скандале, сразу заявил, что он разрывает отношения с Гарвардским университетом, что он знать ничего не знает.

А. Чубайс, как и Е. Гайдар, — выходец из семьи военного политработника. Его отец преподавал научный коммунизм в военном училище. Сам Анатолий Борисович был членом КПСС; в 1990–1991 годах примыкал к «Демократической платформе в КПСС». Он окончил Ленинградский инженерно-экономический институт им. Тольятти. После защиты диплома остался на кафедре, и после защиты диссертации об управлении НИОКР стал доцентом (1982 год). Параллельно с обучением студентов теориям рыночной экономики, доцент Чубайс участвовал в кооперативном движении.

3 апреля 1990-го блок «Демократические выборы-90» победил на выборах Ленсовета, и вместе с ним в коридорах Мариинского дворца появился Чубайс. Именно его группе было поручено разработать идефикс ленинградских демократов — создание в городе свободной экономической зоны. Ожидание некоего чуда, которое решит все проблемы, было вообще крайне характерно для той эпохи, и Чубайс бодро взялся за его поиски. Однако через полгода выяснилось, что работа идёт неудовлетворительно, и Ленсовет, констатировав это, вместо того чтобы выгнать, утвердил Чубайса в должности первого заместителя председателя Ленгорисполкома и председателя Комитета по экономической реформе, хотя к нему как экономисту и к его концепциям уже тогда среди специалистов было достаточно скептическое отношение.

Социолог Светлана Малахова, работавшая тогда в Ленсовете и не раз обсуждавшая с Чубайсом конкретные экономические проблемы, вспоминает, что идеи Чубайса были просты: как можно быстрее «выкинуть» как можно больше собственности на рынок и отдать её кому угодно, лишь бы скорее, время всё «устаканит», рынок всё «утрясёт». Главное — собрать деньги, отправить их в Москву и там сжечь, потому что денег слишком много. Что будет с людьми, какие социальные последствия могут быть, — не имеет значения. Кто выживет, тот выживет. Наплевать на социальную сферу вообще; сейчас нельзя себе позволить отвлекаться на эти раздумья, надо подавить в себе жалость.

Чубайс, говорит Светлана Малахова, был, по сути, примитивен, но создавалось впечатление, что он гордится этим, «заводится», ощущая себя этаким «железным Феликсом», хладнокровно экспериментирующим с ничтожными людишками.

В Исполкоме Ленсовета он проработал до лета 1991 года, пока А. Собчак, с которым у него тогда были не слишком дружеские отношения, не стал мэром. В образованной вместо Исполкома мэрии места для Чубайса уже не нашлось, и он получил почти декоративный пост главного экономического советника мэра, который и занимал до назначения председателем Госкомимущества. В Москву он перебрался практически сразу же после переворота, в сентябре 1991 года.

Почему Чубайс был избран тогда для роли главного «приватизатора», неизвестно, но можно предположить, что в этом сыграло свою роль знакомство с Гайдаром, которому для проведения приватизации нужен был «свой», решительный, равнодушный к неминуемым социальным последствиям человек. Ельцин после встречи с Чубайсом назначил его (с 7 ноября 1991 года) председателем Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом в ранге министра РФ.

Главнейшей чертой Чубайса как политика является правовой нигилизм. Если желаемой цели мешает какой-то закон, он его игнорирует. Пока нужное, но незаконное решение оспаривают, работа будет идти. Даже если отменят, можно принять такое же решение под другим названием.

По сути, вся российская приватизация была проведена в рамках именно этой идеологии — идеологии беззакония. И началась она с фактической «отмены» закона «Об именных приватизационных счетах».

1 ноября 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР принял постановление «О правовом обеспечении экономических реформ». Причина принятия этого постановления была проста: дать исполнительной власти право на принятие срочных мер, ведь никакой парламент не в состоянии оперативно принимать нужные законы. Поэтому предлагалось дать право президенту-реформатору Б. Ельцину своими указами, не обращая внимания на устаревшее, неполное и противоречивое законодательство РСФСР, издавать указы.

Правда, была принята оговорка, что проекты таких вне-законных указов будут направляться в Верховный Совет, который имел право в недельный срок отклонить проект; если же в течение недели отклонения не последовало, то президент мог подписать указ, и он вступал в силу. Депутаты считали, что это чрезвычайное постановление, принятое в чрезвычайной обстановке, будет служить делу возрождения России. Как они ошиблись! Наиболее яркий пример их ошибки — история с введением приватизационных чеков, ваучеров.

Первоначально планировалось открыть всем гражданам России именные приватизационные счета. Но власть очень быстро сообразила, какой недостаток имела бы такая система. Она не позволяла решить ключевую, с точки зрения либеральных реформаторов, задачу: создать опору для авторитарного политического режима. Для власти было важно помочь стать крупными собственниками только тем, кто впоследствии, обретя богатство, не допустил бы смены режима.

Способ решения этой задачи был найден: безличные бумаги — ваучеры. Но поскольку по уже принятому закону следовало вводить именные приватизационные счета, его надо было обойти. И обошли.

Придуманная схема была проста. Проект указа о замене именных приватизационных счетов безличными приватизационными чеками (ваучерами их назвали уже потом) был составлен во время парламентских каникул — 2 августа 1992 года.

Через четыре дня проект привезли в Белый дом и вручили первому зампреду Верховного Совета С. Филатову, который передал его верному стороннику президента — председателю комитета ВС по экономической реформе С. Красавченко. В сейфе комитета проект указа, о котором почти никто не знал, пролежал до 14 августа. В итоге неделя, в течение которой ВС мог как-то среагировать, истекла, и Ельцин указ подписал.