Инквизитор. Утверждение правды - Надежда Попова

Согласись, что в последнем случае никакая иная торговая организация, кроме дома Фельса, не сможет принять у тебя это дело, не задавая лишних вопросов о налаженных почему-то поставках и партнерах по ту сторону. Если начать легализацию уже теперь, сможем влиться в общую струю незаметно, исподволь и без лишних телодвижений, а потом и свести участие венецианских посредников в деле к минимуму. Боюсь загадывать, но, возможно, даже удастся вступить с ними в успешную конкуренцию».

Донесение от: декабрь, 1393 a. D.

«…Хочу представить некоторые любопытные мысли, каковыми поделился со мною Рудольф третьего дня. То же самое я изложила в нарочитом письме Александеру и полагаю, что вам необходимо обсудить с ним реальность таких планов. Мне думается, что в случае успеха Империя получит грандиозное преимущество перед иными государствами.

Итак, ниже излагаю идею Рудольфа с собственными примечаниями.

Купцы Ханзы – единственные иноземные торговцы, имеющие в Венеции свое торговое подворье, их привилегии защищены договорами от посягательств местных владетелей или городских властей. Города Северной Италии признают за судами союза право свободного плавания по Средиземному морю.

Хочу напомнить, что, по сведениям Александера, в городах, не входящих в состав Ханзы, наличествует развитая шпионская сеть, каковая позволяет пресечь малейшие попытки конкурентов обойти союз в выгоде.

Также надлежит обратить внимание на вполне легальные методы давления Ханзы даже на целые государства (довольно лишь припомнить, как при попытках ущемления прав союза в Бергене были введены в действие ограничения на поставку пшеницы в Норвегию, что и вынудило принять ультиматум Ханзы всецело). В Лондоне Ханзейский двор владеет собственными причалами и складами и освобожден от большей части налогов и сборов.

Однако Ханзе уже грозит упадок, и приметы этого все очевиднее. Разразившийся после чумных лет кризис не обошел и их стороною, и, хотя в их активе все еще сохраняются вышеперечисленные преимущества, союз уже на грани того, чтобы их лишиться. Некий запас прочности Ханза еще имеет, и его достанет ad minimum на полвека, и им все еще можно воспользоваться при верном подходе. Единственная проблема, с которой Ханза сейчас не в силах совладать, – монетарная. И здесь есть далеко не иллюзорная возможность перехватить инициативу.

Напомню, что во дни зарождения Ханзы раздробленность Империи была им лишь на руку, равно как и многовластие (а de facto безвластие). Без помех со стороны правителей и в отсутствие единой власти, заинтересованной во внутреннем рынке, они сумели сплотиться и усилиться как никто другой. Но сейчас в мире наблюдаются перемены. Если припомнить сведения, добытые и проанализированные Александером, с уверенностью можно говорить: купеческие и банковские дома начинают заручаться поддержкой своих государей, да и в любом случае капиталы приобретают, при всей своей общемировой распространенности, все более национально ориентированные признаки. Пример тому – хотя бы те же итальянские дельцы.

Кроме того, Ханза никак не желает переходить на новые пути развития финансовых отношений между государствами и торговыми образованиями, по-прежнему держась в рамках натурально-денежного обмена. То, что набирает все большую силу, получает все большее распространение (вексельная форма взаиморасчетов, ссуды etc.), никак не используется союзом.

Слабое юридическое объединение Империи сказывается на взаимодействии экономическом: как пример, товарооборот между восточными и западными землями осуществляется с известными задержками и составляет крайне малую часть от имеющегося потенциала. Если не предпринять решительных действий, он рискует снизиться критически, а без единого внутреннего рынка выходить на рынок международный, не побоюсь этого слова, опасно: Ханза может стать не более чем мелким участником, которому будут доставаться лишь крохи со стола. Торговый же дом Фельса работает исключительно от имени себя самого и пошатнуть неблагоприятную для немецких дельцов ситуацию в одиночку не в силах.

Рудольф вынашивает планы вмешательства в дела Ханзы. Сейчас даже самые упертые и независимые ее представители начинают осознавать, что без новых капиталов и поддержки государства им немногое под силу. Император считает необходимым войти в их дела, взять Ханзу под контроль и переориентировать ее деятельность, как того требует новая tendentia в мире. Просьба, которую я изложила Александеру от имени Рудольфа, заключается в следующем: разузнать, купцы из каких городов могут быть привлечены на сторону Императора прежде, чем вести переговоры с Любеком. Если ему удастся отыскать еще пару слабых мест в их обороне, Рудольф будет весьма и весьма признателен.

В свете этих сведений должно подумать над тем, каким образом возможно (и возможно ли, и следует ли) Конгрегации принять участие в готовящейся реформе.

Хочу обратить внимание на следующее. Возможную выгоду от участия в обновленной Ханзе Рудольф планирует вложить в создание постоянной общеимперской армии. Эта идея, как видно, и впрямь пришлась ему по душе».

Донесение от: май, 1397 a. D.

«…Мне удалось выяснить некоторые подробности относительно студенческой группы Болонского университета, о каковой шла речь в прежних моих письмах. Не могу сказать, сколь они важны и существенны, однако счел своим долгом передать вам узнанное.

Их символ буква «А» в круге. Под кругом проведена черта, что позволяет предположить следующее: подразумевается буква «Ω» в ее изначальном, древнем написании[85]. Таким образом, как я полагаю, символ раскрывается словами «Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» из Откровения, 22:13. Смысловая нагрузка приведенной цитаты позволяет отнестись к сему факту с настороженностью, ибо таковые течения всегда ведут ad minimum к ереси и ad maximum к возмущениям общественно-политическим.

Мне не доводилось бывать свидетелем происшествий, виновники коих оставляли бы как свою метку подобный символ, и мне не приходилось слышать от кого-либо о чем-то в таком роде. Однако бесспорно, что многое на свете хорошо известно одним, немногим, и одновременно совершенно не ведомо другим.

Средства на исходе, и половина обычной суммы была бы весьма кстати».

От: сентябрь, 1397 a. D.

«Альберт, не трудись. Я благодарен тебе за то, что ты не оставляешь своих попыток продлить мою угасающую жизнь, но, видно, воля Господа на сей раз не желает входить в соглашение с твоей волею. Осталось мне недолго, и никакими ухищрениями, эссенциями и эликсирами этого не изменить, а такой внутренней силы, каковою одарил тебя Господь, мне не дано. Благословение Господне с тобой; надеюсь, Он и впредь не отвернется от нас, от тебя, и впереди у тебя еще много долгих десятилетий… и, как знать, может, больше…