Шмель в паутине - Олег Никитин

Этот челнок был, судя по всему, более совершенной конструкции, чем нордстремский, на котором довелось полетать Милану в бытность Раулем. Или попросту более вместительным за счет повышенного диаметра корпуса.

– Пропустите вперед инвалидов и пассажиров с детьми! – серьезно заявил водитель машины.

Милан старался держаться незаметно, но все же не в стороне от общего потока: не хватало еще запомниться какому-нибудь наблюдательному хлыщу. Являя собой образец бывалого «пользователя» челноков, диверсант выглядел уверенно, хотя и волновался перед акцией.

– Приятного полета, – сказала ему девушка на входе.

Обитатели бизнес-класса, и Милан в том числе, рассаживались каждый по индивидуальным ячейкам, и это было чертовски приятно. Можно было даже снизить прозрачность пластиковых переборок до нуля и провести весь полет в полном одиночестве.

Аэрокосм заполнился пассажирами за сорок минут, и все это время Милан пытался отвлечься с помощью телевизора, перескакивая с программы на программу. В соседних ячейках расположились типы явно деловой наружности, они уже сосредоточенно щелкали по клавишам ноутбуков или диктовали в микрофоны разную умную чепуху. Поглядев на них, Милан окружил свою ячейку непрозрачным коконом.

– Уважаемые пассажиры, – завел бодрую песню компьютер. – Надеюсь, вы уже ознакомились с правилами, которые можно вызвать на экран нажатием соответствующей клавиши… Вы находитесь на борту аэрокосма корпорации «Локхид», совершающего перелет из Якатаги в Гаево. Общее время полета – 3 часа 12 минут, максимальная высота траектории – 342 километра. В пути вам будут предложены прохладительные напитки.

Тут же тело диверсанта наполнилось легкостью, и он ухватился за поручни кресла, чтобы не подскочить. Исправно работавший гравитационный контур снизил вес челнока до необходимого минимума, а потоки воздуха из сопел повлекли металлопластикового монстра в небо, подобно тому, как осенний ветер заставляет палые листья взлетать с тротуара. Когда организм Милана уже смирился с пониженной гравитацией и подавил рвотные позывы, плавно включился внутренний контур ячейки, и тело вновь обрело нормальный вес. «Черт, хоть бы предупреждали, – недовольно подумал он. – Эти челноки класса РР! Так и стравить недолго».

Диверсант извлек из сумки карманный компьютер, подключил его ко входу терминала и перевел выход сигнала на шлем. Нахлобучив его, он положил большой палец на трекбол в подлокотнике и был готов к работе. Он решил еще раз повторить план диверсии.

Электрические цепи, связывающие между собой все семь мощных гравиблоков челнока, обволакивали буквально весь корабль и отличались от прочих кабелей черным цветом оплетки. Возиться с любым из периферийных гравиблоков бы бессмысленно, поскольку его исключение из общей работы не заставит пилотов прибегнуть к эвакуации пассажиров. Вот если удастся вывести из схемы сразу два… Скажем, оба носовых. Тогда устойчивость корабля так пострадает, что путешественники быстро познают прелести аварийной посадки. Но так рисковать Милан не собирался, ведь тогда спасательному модулю придется падать только на парашюте. Разумеется, он раскроется и даже позволит совершить жестковатую, но штатную посадку. Но вдруг при этом внизу окажется какая-нибудь капитальная впадина в рельефе? Удержаться на ее крутых склонах без искусственной гравитации будет невозможно. Милан невольно вздрогнул и твердо решил ограничиться основным гравиблоком, который отвечал за положение центра масс корабля.

В 9 часов вечера аэрокосм достиг верхней точки траектории и находился в трехстах километрах от границы Заповедника. В течение ближайших пятнадцати минут Милан намеревался вывести из строя оба контура, питающих центральный гравиблок челнока – если, конечно, вся затея Дикси с обрывом таких толстых кабелей не потерпит крах. Только что окончилась автоматическая раздача напитков, и время для посещения туалета было выбрано идеально.

Он открыл дверцу в задней стенке своей ячейки и направился вдоль лифтовой шахты к центру судна. Ему повезло, туалетная кабинка, располагавшаяся ближе всего к гравитационному сердцу корабля, оказалась свободна. Рассеянный свет вспыхнул на потолочных панелях, диверсант тщательно проверил запор на двери и закрыл глаза.

Спустя пару секунд стальные нервы челнока стали проступать перед ним подобно паутине в лесу, освещенном вечерним солнцем. Только «пауков» в ней сидело намного больше. Глубоко багровые гравиблоки, идеально расставленные в узловых точках судна, соседствовали с двумя бледно-зелеными реакторами и несколькими голубенькими насосами, сейчас мертвыми по причине отсутствия атмосферы.

Милан сосредоточился, добившись повышенной яркости гравитационного контура, и выбрал нужный участок кабеля, который вел непосредственно от центрального гравиблока к одному из узлов в средней части корпуса и находился за двумя переборками от диверсанта. Короткий, всего метра два длиной участок, подчиняясь колебательному движению руки диверсанта, принялся скачками менять собственное электрическое сопротивление. Милан почувствовал себя человеком, сидящем в наполовину заполненной ванне с очень горячей водой – а волны, поднимаемые им, постепенно входят в резонанс и стараются захлестнуть его с головой. Он понял, что еще немного, и невидимая вода зальет ему нос, рот, уши и поглотит в себе, тут же превратившись в кислоту, но вдруг кто-то словно пробил в его «ванне» дыру. Все ее содержимое, подобно жидкому гелию из ведра, мгновенно выплеснулось через невидимое игольное отверстие, оставив диверсанта «мокрым» от или призрачного кипятка.

Качнувшись вместе с неожиданным рывком ячейки, он сел на крышку унитаза. Тело покрывала холодная испарина, руки, особенно та, которой он размахивал, неприятно подрагивали. Взглянув в зеркало, Милан не сразу узнал собственную, искаженную какой-то безумной гримасой физиономию. Разгладив ладонями лицевые мышцы, он пошумел водой и вновь сосредоточился, почувствовав, что его отпустило. Легкое, почти не требующее усилий сканирование внутренностей челнока сразу выявило разрыв контура в ближайшей к нему узловой точке. Вот только вместе с главным гравиблоком оказался отрезанным от цепи также один из боковых. Впрочем, резервный кабель уже исправно трудился, пропуская через себя сотни ампер. Полет продолжался как ни в чем не бывало.

Милан лишь хмыкнул и вышел из кабинки. По дороге к своей ячейке он постарался уловить какие-нибудь изменения в работе механизмов и поведении экипажа, но все было спокойно. Техники наверняка заметили сбой в гравитационной цепи, но никто не торопился пугать пассажиров предупреждениями. В соседней шахте мелькнула форма инженера, направлявшегося к покинутому Миланом сектору аэрокосма, и только. Неужели он собирался прямо на ходу восстанавливать цепь?

Диверсант взглянул на часы: 9.15. Челнок уже пересек границу Заповедника и еще 20 минут должен был лететь над самой, пожалуй, пустынной и дикой частью Эккарта. Милан рассчитывал «посадить» спасательный модуль в районе Санта-Клары, а капсулы с пассажирами экономического класса пусть разлетаются как хотят.

Когда он вернулся в свою ячейку, то был почти готов к новым «свершениям». Слабость в руках быстро проходила. Милан сверился с картой полета, затем на всякий случай переключился на канал новостей и выждал еще минут пять. «Пора, – решил он. – Простите, меня, ребята».