Тайна древлянской княгини - Елизавета Дворецкая

А потом… Потом она найдет. Темнота ночного дома, и это жуткое лицо, склоняющееся над маленьким ребенком, который еще знать не знает, что судьба его была решена задолго до рождения… Морщинистые трясущиеся руки, поднимающие нежное тельце в белой рубашонке… И даже если родичи девочки проснутся и увидят это, они лишатся чувств от ужаса, а утром будут причитать, думая, что ребенка унесла Темная Мать. А девочка вырастет, не зная, каким именем ее нарекли при рождении, и откликаясь на имя Незвана. Ведь это действительно будет снова она…

Но вот ей, Предславе, никогда больше не возродиться, не вернуться в свой род. Погибнет вместе с ней соединенная кровь Велеса и Дажьбога, варяжских, полянских и словенских князей. Невеста Ящера, она пыталась уйти от него, но судьба сильнее князей и даже богов…

* * *

– Вон они, княже! – Благоразумно не высовываясь из-за куста у подножия кургана, Честиша показал в сторону берега. – Вон у них княгиня, в лодке!

Но Хельги и сам уже увидел: на песке лежала до половины вытащенная лодка на четыре весла, на корме полусидя прислонилась спиной к борту женщина с полузакрытым лицом, в которой он, однако, без труда узнал Предславу. Тут же виднелись еще четыре фигуры. Мужчина в волчьих шкурах сидел в лодке, еще один такой же на песке готовился столкнуть ее в воду, а третий уже поднимал на руки скрюченную старуху, чтобы перенести на скамью.

Не дожидаясь приказа, Болли вскинул так вовремя найденный лук и выстрелил в ближайшего из мужчин-волков – того, что уже хотел взять на руки старуху. Стрела прошила его насквозь, и он упал прямо на бабку; раздался истошный сиплый крик. Не давая противнику опомниться, Хельги бросился вперед с мечом наготове: ничего из снаряжения у него с собой не было, но без меча он не расхаживал по Ладоге, пусть она и считала его с позавчерашнего дня своим господином. Тот, что сидел в лодке, метнул ему навстречу сулицу; сумерки густели, но древко, как видно, совсем новое, ясно белело в темноте, и Хельги сумел увернуться. Прямо перед ним очутился третий – тот, кто перед этим готовился столкнуть лодку. Хельги с размаху пытался снести ему голову под личиной из высушенной волчьей морды, но тот пригнулся с истинно звериной ловкостью и ударил Хельги по ногам тяжелым посохом. Как видно, это были не какие-нибудь ряженые, напялившие звериные шкуры, чтобы в священный праздник пугать женщин и детей, пока медовухи не поднесут. Это были настоящие здешние ульвхеднары, как их там по-словенски называют!

От удара Хельги рухнул и покатился по песку. И едва успел перевернуться лицом вверх, как на него набросился один из «волков» – который, он не разобрал, да и какая разница? В последний миг Хельги успел перехватить устремленную к нему руку с зажатым ножом.

Нет, это все-таки был другой, тот, из лодки. Сбивший его «волк» с посохом достался Болли – у того тоже был при себе меч, но не было щита, нечем было прикрыть левую сторону. В несколько выпадов он попытался достать противника, избегая в то же время встречи клинка с дубиной, что могло бы кончиться плохо; потом бегло оглянулся на шум борьбы, пытаясь понять, жив ли еще конунг, – и пропустил удар тяжелым посохом по ребрам. Однако Болли Буян был человеком сильным, устойчивым и к тому же опытным в драках – как на любом оружии, так и вовсе без него. Несмотря на боль, он сумел прихватить посох локтем и, удерживая его, резко кольнул обезоруженного на миг противника острием меча прямо в лицо, то есть в волчью морду, под которой виднелись борода и злобные глаза. Тот отшатнулся, на песок выплеснулась кровь, и «волк» рухнул, то ли ослепленный, то ли с пробитым черепом.

А Болли, не теряя времени, прихватил посох в левую руку – пригодится вместо щита – и устремился на помощь конунгу. Хельги и третий из волков еще продолжали барахтаться на вязком песке: «волк» был заметно крупнее и тяжелее, да и сильнее, пожалуй: лезвие ножа все ближе придвигалось к горлу Хельги и уже почти коснулось кожи, как Болли обрушил отвоеванный посох прямо на его голову. «Волк», выдержав удар, резко обернулся – и Болли добавил с другой руки мечом поперек морды.

– Тьфу! – Спихнув с себя «волка», Хельги сел, пытаясь отдышаться, отплевываясь и вытирая лицо рукавом. – Спасибо тебе большое, Болли, за твою отвагу и доблесть… Но я теперь весь в его йотуновых мозгах!

А тем временем старуха, видя, что на помощь «волчаток» надеяться больше нечего, взяла дело в свои руки. Еще пока Хельги и его противник катались по песку, она с силой, неожиданной в этом дряхлом искалеченном теле, сама ухватилась за нос лодки и спихнула ее с песка в воду. И Предслава, будто на самой себе, ощутила, откуда эти силы: Безвида обратилась к своей госпоже, Марене. Такие вещи даром не проходят, но старуха знала, что пришел последний, решительный час: либо она победит, либо навсегда утратит надежду вернуть то, что ей дорого. За победу ей было не жаль заплатить остатками своей жизни, а с поражением и эти остатки сделаются не нужны. С дикой резвостью, которую проявляют опоенные чародейными травами, она запрыгнула в лодку, ухватила весло, оставленное кем-то из «волков» вдоль борта, и принялась выгребать прочь от берега. Предслава забилась, замычала, как могла, сквозь конец убруса во рту.

Конечно, люди на берегу слышать ее не могли, но Хельги, переведя дух, оглянулся и увидел лодку с двумя женскими фигурами – черной и белой – уже в паре десятков шагов от берега. Вскочив, он кинулся за ней, вбежал в воду почти по бедра, но опомнился; даже если бы ему удалось в одежде и с мечом в руке доплыть до лодки, старая троллиха просто даст ему веслом по голове, да на этом и закончатся славные подвиги Хельги сына Сванрад.

– Конунг, стой! – Вслед за ним устремился Болли, вздымая тучу брызг и держа в одной руке лук, а в другой окровавленную стрелу. – Сейчас я эту троллеву бабку достану!

Наложив стрелу, он прицелился и выстрелил. Расстояние было еще совсем не велико для такого лука, да и света оставалось достаточно, чтобы хорошо видеть черное пятно цели, но старуха, на миг опустив весло, проворно взмахнула в воздухе рукой – и стрела ушла в воду!

– Дай я! – Хельги вырвал у хирдмана лук. – Еще стрела у тебя есть?

– Две еще есть. – Озадаченный Болли передал ему то и другое. – Но как это, конунг? Как это я промазал? Тут даже наша телка Тордис попала бы!

Не отвечая, Хельги наложил стрелу и тщательно прицелился. Старуха усердно продолжала грести, белую фигуру лежащей на дне лодки Предславы было уже почти не видно. Вот стрела сорвалась с тетивы и улетела вслед за лодкой; но старуха снова вскинула ладонь, а потом продолжала грести как ни в чем не бывало – мужчины даже не поняли, куда стрела делась.

– Да колдовство это! – сообразил Болли. – я слышал про такое! Такие ведьмы умеют накладывать заклятья, чтобы их не брало ни железо, ни камень, ни кость или дерево… Что же делать, конунг?

Хельги помедлил. Да, это колдовство. Оставалась последняя стрела, ее нельзя было потратить даром. Лодка уже приблизилась к середине реки. Ни железо, ни камень, ни кость, ни дерево… что остается?

– Подержи. – Он передал Болли лук. – И сними наконечник со стрелы.