Три секунды - Берге Хелльстрем

Очень важно, чтобы все держали ее одинаково.

— Я убил его. И хочу знать его имя. Думаю, что имею на это право.

Гренс помедлил, посмотрел на Свена, потом на Стернера.

— Пит Хоффманн.

Лицо Стернера не дрогнуло; если он и знал Хоффманна, ему удалось это скрыть.

— Хоффманн. И у вас было его личное дело?

— Да.

— Я бы хотел перейти в канцелярию. Вы не составите мне компанию? Хочу кое-что проверить.

Эверт и Свен следом за Стернером пересекли площадку и оказались в небольшом здании канцелярии, где располагались кабинеты командира полка и штабных офицеров, а также офицерская столовая. Два пролета вверх, Стернер постучал по косяку открытой двери; немолодой человек, сидевший за компьютером, приветливо кивнул им.

— Мне нужен его личный номер.

Свен достал из внутреннего кармана блокнот, полистал, нашел.

— 721018–0010.

Пожилой мужчина ввел десять цифр, подождал несколько секунд и покачал головой.

— Родился в начале семидесятых? Тогда его здесь нет. Десять лет, если по закону. Документы старше десяти лет хранятся в Военном архиве. — Он с довольным видом улыбнулся. — Но… перед тем, как отправить документы в архив, я всегда снимаю копии. Они здесь. Личный архив шведской лейб-гвардии. Данные обо всех юношах, которые служили здесь в последние тридцать лет, — в шкафах в соседнем кабинете.

Тесный кабинетик со шкафами вдоль стен, от пола до потолка. Пожилой встал на колени, провел пальцем по папкам и вытащил одну, с черным корешком.

— Родился в тысяча девятьсот семьдесят втором. Если он был здесь… в девяносто первом, девяносто втором, девяносто третьем, может, даже в девяносто четвертом. Вы сказали — лейб-рота? Проходил обучение как снайпер?

— Да.

Пожилой порылся в папке, вернул ее на полку и вытащил папку, стоящую рядом с первой.

— В девяносто первом нет. Посмотрим девяносто второй.

Он просмотрел половину папки и вдруг прервался, посмотрел на своих гостей.

— Хоффманн?

— Пит Хоффманн.

— Есть.

Эверт и Свен одновременно шагнули вперед, чтобы лучше видеть бумагу в руках у архивариуса. Полное имя Хоффманна, его личный номер, последний в длинном ряду цифр и букв, что-то обозначавших.

— Что это значит?

— Что кто-то по имени Пит Хоффманн, личный номер которого к тому же совпадает с тем, что вы мне дали, проходил здесь военную службу в девяносто третьем году. Одиннадцать месяцев. Обучался снайперской стрельбе.

Эверт Гренс еще раз внимательно изучил простую бумагу.

Это был он.

Человек, который шестнадцать часов назад погиб у них на глазах.

— Спецподготовка по обращению с оружием, стрельбе из положения лежа, из положения сидя, из положения стоя на коленях, стрельбе стоя, стрельбе на малые расстояния, стрельбе на большие расстояния и… думаю, вы понимаете? — Стернер открыл папку, вынул документ и снял копию. Огромный ксерокс занимал почти весь кабинет. — Мне все кажется… он как будто знал, где я нахожусь, что делаю. Если он учился здесь… он правильно сообразил: колокольня в Аспсосе — единственное место, откуда мы сможем его достать. Он знал, что мы можем убить его. — Стернер сжал в руке ксерокопию, почти скомкав, и протянул Гренсу. — Хоффманн старательно выбрал место. Он не случайно оказался в мастерской и именно у окна. Он провоцировал нас. И знал, что если искусный, хорошо обученный снайпер должен попасть, то обязательно попадет. — Стернер покачал головой: — Он хотел умереть.

Стены в коридоре отделения скорой помощи Дандерюдской больницы были желтые, а пол голубой. Приветливо улыбались медсестры, Гренс и Сундквист так же приветливо улыбались в ответ. Утро выдалось спокойное. Оба и раньше бывали здесь по делам службы, часто по вечерам, по праздникам, когда раненых везли на узких каталках по коридору в резком свете ламп. Сейчас коридор был пуст. Ни о пьяных, ни о футбольных матчах не слышно, а дороги не занесет снегом еще долго.

Они приехали в Дандерюд сразу из Кунгсэнгена, из расположения шведской лейб-гвардии, через Норрвикен и Эдсберг, через очаровательные маленькие пригороды, застроенные виллами поселки. Свен даже позвонил домой Аните и Юнасу — они завтракали вместе, а потом уходили каждый в свою школу. Свену так их не хватало.

Врач оказался молодым и долговязым, тощим как скелет, с непроницаемым выражением лица; он поздоровался и проводил следователей в больничную палату. Там царила темнота, шторы были опущены.

— У него сильное сотрясение мозга. Так что побудьте, пожалуйста, в темноте.

В палате стояла одна-единственная кровать.

Мужчина за шестьдесят, седые волосы, измученные глаза, ссадины на щеках, рана на лбу — кажется, глубокая; правая рука на перевязи.

Тогда он лежал у стены.

— Меня зовут Юхан Ферм. Мы виделись вчера, когда вас привезли. Со мной двое полицейских, они хотят задать пару вопросов.

Пожарные спасательной службы уже долго разбирали завалы в сгоревшей дотла мастерской, прежде чем услышали из-под горы обломков слабый стон. Голый, весь в синяках инспектор; со сломанной ключицей, он все же дышал.

— Я даю им пять минут. Потом вернусь.

Седой приподнялся на кровати. Потом вдруг скривился от боли, и его вырвало в стоящее у кровати ведро.

— Ему нельзя шевелиться. Сильное сотрясение мозга. Ваши пять минут пошли.

Эверт Гренс повернулся к молодому врачу.

— Мы хотели бы остаться одни.

— Я побуду здесь. Как врач.

Гренс отошел к окну, пока Сундквист пододвигал табуретку к кровати и садился, стараясь, чтобы его лицо было примерно на одном уровне с лицом раненого охранника.

— Вы знаете Гренса?

Мартин Якобсон кивнул. Он знал, кто такой Эверт Гренс, они несколько раз встречались. Комиссар уголовной полиции регулярно посещал место, в котором Якобсон проработал всю жизнь.

— Это не допрос. Допрос будет потом, когда вам станет лучше и когда у нас будет побольше времени. Но нам уже сейчас нужно кое-что прояснить.

— Вы не могли бы повторить?

— Это не…

— Говорите громче. Барабанные перепонки лопнули от взрыва.

Свен наклонился и заговорил громче:

— Мы довольно хорошо представляем себе, что произошло во время взятия заложников. Ваши коллеги подробно описали, как был убит заключенный в изоляторе строгого режима.

Врач легонько похлопал Свена по плечу.

— Задавайте ему короткие вопросы. Это он осилит. Короткие ответы. Иначе ваши пять минут пропадут напрасно.

Свен подавил желание обернуться и попросить человека в белом халате заткнуться. Но не стал оборачиваться. Какой смысл огрызаться, подумал Свен.