Версаль. Мечта короля - Элизабет Мэсси

– Женские хитрости, – улыбнулся изумленный король. – Я даже начинаю ревновать. Может, вы попробуете их и на мне?

Мадам де Монтеспан сняла платье и вынула заколки из волос. Оставшись нагой, она забралась к Людовику в постель.

– Сегодня мне сопутствует удача, – сказал он, зарываясь носом в ее волосы и и переходя в атаку.

Коричневый порошок оказался настоящей загадкой. Клодина пробовала капать на образцы различными жидкостями, способными проявлять свойства порошков. Безрезультатно. Каждая новая проба лишь усиливала ее отчаяние. Фабьен молча расхаживал по кабинету, ставшему после смерти Массона кабинетом Клодины. Последним способом что-либо узнать о свойствах таинственного порошка оставались вытяжки из лекарственных трав. Клодина выбрала одну из них, вернулась за стол, взяла новую щепотку порошка и капнула на него пару капель. Порошок мгновенно зашипел и запузырился.

– Теперь я могу с полным основанием утверждать: этот порошок – яд. Весьма вероятно, тот самый, что убил моего отца и едва не погубил вас.

Фабьен склонился над блюдцем, в котором Клодина проводила испытания.

– Вы нашли недостающее звено?

– Да. Олеандр. Вы знаете женщину, в платье которой нашли этот яд?

– Знаю, и даже слишком хорошо, – ответил Фабьен.

Извинившись за поздний визит, он поблагодарил Клодину и поспешил во дворец.

Маршалю хотелось немедленно отправиться в покои короля и рассказать о находке. Однако здравый смысл советовал обождать до утра. Фабьен прислушался к голосу здравого смысла. Ночью он почти не спал. Утром, едва рассвело, Фабьен отправился искать короля.

Он нашел его в нижнем парке. Надев теплый плащ, король упражнялся в стрельбе из мушкета. Мишенью ему служило соломенное чучело оленя. В перерывах между выстрелами Людовик выслушал донесение Фабьена.

– Ваше величество, если позволите, я поступлю с мадам де Клермон так, как сочту нужным.

Слуга забрал у короля разряженный мушкет, подав другой, только что заряженный. Щуря правый глаз, Людовик прицелился в оленя.

– Подвергнете ее пыткам? – спросил король.

– Нет, ваше величество. Сдается мне, что пытки доставят ей не столько боль, сколько наслаждение.

Людовик выстрелил. Пуля попала оленю в грудь, вырвав куски соломы.

– А ее дочь?

– Ее дочь не причастна. В противном случае ее высочество была бы уже мертва.

Людовик опустил мушкет.

– Куда ни взгляни – повсюду рука Вильгельма Оранского. Он спит и видит, как бы разрушить наш союз с Англией и ослабить наши позиции.

– Ваше величество, мы уже нанесли по Вильгельму ощутимый удар, выявив и устранив его пособников. Думаю, это прекратит его поползновения.

– Как раз наоборот, – возразил Людовик, принимая от слуги заряженный мушкет. – Это лишь подстегнет его к новым действиям.

Король прицелился, нажал курок. Грянул выстрел. Соломенному оленю снесло голову.

Брыжи Вильгельма Оранского были туго накрахмалены и сдавливали шею, отравляя удовольствие от обеда. Вильгельм вместе с Карлом II трапезничали в зале Дуврского замка, насыщаясь бараниной, картофелем и яйцами. Возле окна застыл внимательный и предупредительный сэр Уильям Трокмортон. Где-то на середине трапезы темноволосый принц заговорил о том, что не давало ему покоя:

– Несколько дней назад из Дуврской гавани отплыл корабль под французским флагом.

Карл кивнул:

– Скорее всего, французы привозили вино и сыр.

– Как мне говорили, груз корабля вовсе не предназначался для пиров.

Сохраняя внешнюю невозмутимость, Карл поскреб подбородок и улыбнулся гостю:

– Если вас это так тревожит, я прикажу разузнать.

– Не трудитесь, ваше величество. Мне просто хотелось бы знать, чтó здесь делала невестка французского короля.

– Навещала своего брата. Разве в Голландии братья и сестры не навещают друг друга?

– На месте Людовика, если бы вознамерился напасть на Голландию, я бы перво-наперво обратился к ее союзникам. Я бы посоветовал Швеции закрыть глаза на происходящее, а потом бы стал убеждать Англию меня поддержать. Взамен я бы предложил англичанам деньги. И конечно, послал бы в Англию опытного дипломата или человека, близкого к английскому королю.

– В ваших рассуждениях есть определенный здравый смысл, но одно обстоятельство вы не учли.

– Это какое же?

– Если бы я вошел в союз с Людовиком с целью напасть на Голландию, стал бы я предлагать брачный союз человеку, который вскоре станет голландским королем?

Карл подал знак Трокмортону. Сэр Уильям ненадолго скрылся, а затем вернулся в зал со светловолосой зеленоглазой девочкой, которой не было еще и десяти лет. Сделав реверанс, девочка тут же опустила глаза.

– Вы ведь еще не встречались с Марией – моей племянницей и вашей двоюродной сестрой, – сказал Карл.

– Нет. Почту за честь.

Карл опустил руку за спинку стула.

– Мария подыскивает себе достойного мужа, а вы, полагаю, ищете не менее достойную жену.

Прибытие Генриетты ожидалось во второй половине дня. Людовика снедало нетерпение. Он расхаживал по кабинету, то и дело останавливаясь возле окон и бросая взгляд на сады и дорогу, пролегавшую между ними. Пока король ждал и беспокоился, военный министр Лувуа внимательно разглядывал карту Голландии и Франции, развернутую на главном столе.

– У нас достаточно опорных пунктов для снабжения армии съестными припасами и амуницией. Вы только взгляните, ваше величество! Дюнкерк, Куртре, Лилль, Нёф-Бризах, Пиньероль, Мец, Тионвилль.

– И на какой срок этого хватит? – спросил Людовик.

– На полугодовую кампанию, ваше величество.

– Прекрасно. Начинайте готовить войска.

– Так рано? – удивился Лувуа.

– Их еще надо одеть. К весне они должны быть готовы.

Лувуа что-то говорил, но Людовик, заметивший вдалеке карету, уже не слушал военного министра. Еще через мгновение король выбежал из кабинета.

Генриетта смотрела на деревья, проносившиеся за окном. Их голые черные ветви и промерзшие стволы навевали уныние. Глаз радовали только ели, лиственницы да кусты остролиста, усыпанные красными ягодами. До Версаля оставалось совсем немного. Скоро она будет дома. Однако сердце Генриетты не билось от радости. Наоборот, оно разрывалось между двумя странами. Приезд в Англию пробудил глубинный пласт воспоминаний и чувств. Генриетта и не подозревала, что они таились в ней. Ее вдруг одолела тоска по прошлому. И сейчас, вновь оказавшись в королевских владениях Людовика, Генриетта не знала, где же ее родина. Она поплотнее укутала колени меховой накидкой и закусила губу, прогоняя подступавшие слезы.