Файролл. Право выбора - Андрей Васильев

– Ну да, – согласился с ним я. – Иначе прозвучит волшебное «Можно подумать, мне одной это нужно».

– Верно, – кивнул Азов. – Хоть по факту ей одной это и нужно. Звони.

Я набрал номер, и после третьего гудка трубку на той стороне в самом деле сняли.

– Слушаю. – Это был Ерема.

– С праздником, – радостно сообщил ему я. – Это Никифоров, звоню, как и обещал!

– Рад слышать вас, – чуть помедлив, ответил Ерема. – И вас с праздником, и с этим, и с грядущим!

– Я чего сказать хотел. – Рассусоливать не стоило. – Вы хотели увидеться – так я готов. Как насчет послезавтра, часиков в одиннадцать?

К моему великому удивлению, Ерема не стал задавать лишних вопросов и согласился на все предложения, которые прозвучали.

– Ну, вот и славно, – телефон был изъят из моей руки и отправился обратно в карман пиджака Азова. – Ладно, я пойду, поздно уже.

– Илья Палыч. – Я все-таки решился задать этот вопрос. Может и не стоило, но профессиональное любопытство победило разум. – Как так вышло…

– Правильный расчет, чрезмерная уверенность в себе кое-кого слишком шустрого и верно использованная информация, – даже не дослушал меня Азов. – Если хочешь, я могу рассказать и детали, только вот…

– Не надо. – Теперь инстинкт самосохранения взял верх надо любознательностью. – Вы здесь, вы в порядке – мне этого достаточно. И – я правда рад, что вы вернулись. Честно.

– Верю, – абсолютно серьезно ответил мне Азов. – Вот еще что. Вика думает, что ты завтра едешь по моему заданию, так что не болтай лишнего. Это мой тебе подарок.

– Ценю. – С плеч упал камень. Я все гадал – как завтра ей на уши лапши навешать, чтобы на скандал не нарваться, а тут все просто оказалось.

– И еще. – Азов показал пальцем на перстень. – Завтра его не надевай на встречу, а вот послезавтра – обязательно прихвати.

– Да я бы и рад, только он не… – я хотел показать безопаснику, что он не снимается, но перстень легко соскользнул с пальца. – Ой.

– Вот и славно. – Азов поднялся со стула. – В двадцать минут второго будь готов, за тобой придут. И не волнуйся – все пройдет гладко, я в этом уверен.

И он оказался прав – Вика рылась в сети, дозаказывая в каких-то магазинах, которые даже и в выходные работали, дополнительные подарки для друзей и близких, и только отмахнулась от меня, когда я сказал ей, что отъеду. До центра же мы домчались без пробок, и без пяти два я вошел в подвальное уютное помещение пивного ресторана.

– У вас заказан столик? – спросил меня официант, но ответить ему я не успел, поскольку из-за моей спины раздался звонкий девичий голос:

– Надеюсь, иначе все окажется совсем уж печальным.

– Я вызываю чувство скорби и жалости? – поинтересовался я, не спеша поворачиваться.

– Ну, не до безумия. – А голос звонкий, задорный, с нотками иронии. Везет мне в последнее время на молодых да ранних, словно искушает меня кто-то прямо как какого-то Святого Антония свежей девчатиной. – По крайней мере, желания усыновить тебя у меня не возникает.

– Ну и зря. – Я повернулся и нахальным взглядом окинул стройную девичью фигурку в расстегнутой белоснежной шубке. – Я был бы славным пасынком, милейшая Кро, хотя и с определенными эдиповскими наклонностями.

На всякий случай надо было катнуть пробный шар – а вдруг это не Кролина? Не хотелось бы казусов.

– Не с того начали. – Губы, чуть тронутые перламутровой помадой, раздвинулись в всего лишь еле заметной полуулыбке, голубые же глаза искрились искренним смехом. – Предлагаю сделать небольшой вино-брейк, а потом уже посостязаться в остроумии и злословии.

Это она, и она молодец. Явно ей всего двадцать один-двадцать два года, а речь поставлена хорошо, фразу вяжет добротно и без излишков.

– А ты точно совершеннолетняя? – с отеческой заботой спросил у нее я. – Меня за спаивание юных девиц органы опеки или блюдения нравственности не привлекут к ответственности?

– Все-все, я капитулирен, – выставила перед собой ладошки Кролина и повернулась ко мне спиной. – Мужчина, девушка сдалась, пали редуты и в стене зияют бреши. Примите одежду и ведите меня кормить. Скоро стемнеет, а я еще даже не завтракала.

– Если кормить – еще ладно, – покорно согласился я, и на мои руки упал невесомый мех, прошуршав серебристым шелком подкладки. – А вот танцевать я вас, юная леди, после этого не буду. Годы не те, коленки болят…

– А у тебя денежки есть? – Кролина поправила светлые волосы, стянутые на затылке в фигурный пучок. – Не в смысле, чтобы меня нынче накормить, а вообще?

– Эммм… – Я отдал ее шубку гардеробщику, туда же отправился мой пуховик. – Ну не знаю, если для себя – то да, а так – нет.

– Жаль, – прощебетала Кро, согнула мою руку крендельком, просунула в него свою лапку, на пальцах которой посверкивала пара перстеньков, явно очень недешевых. – А то ты был бы выгодной партией.

– Кхе! – непроизвольно кашлянул я, слегка офигевая. – В смысле?

– Ну, ты же старенький, ты скоро умрешь. У меня таких знакомых мало, в основном знакомые папки, но они все уже при женах. – Она язвительно улыбнулась, отчего на щечках, румяных от мороза, появились ямочки. – А так все вышло бы славно – пожили пару лет, потом ты бы помер, а я бы тебя в стеночку колумбария замуровала. Ну, а потом уже наследницей твоего состояния стала. Но нет – так нет, что уж. Тогда хотя бы покорми.

Гардеробщик посмотрел на меня с сочувствием, и я не желаю знать, что он подумал. Во избежание.

Кролина была не красавицей, в общем понимании этого слова. Невысокая, мне по плечо, скорее худенькая, чем стройненькая, одетая совершенно не вызывающе, в брючный костюм, то есть без оголенных плеч, без провокационных разрезов, да что греха таить – с не слишком выдающимися женскими статями, она все равно приковала к себе взгляды большинства мужчин в зале. Ну, не в последнюю очередь это было обусловлено тем, что тут она была чуть ли не единственной юной представительницей слабого пола, да и расслабленное состояние мужчин за столиками способствовало естественному интересу, проявленному к ней, но, помимо этого, от нее на подсознательном уровне исходила сумасшедшая энергия молодости и свежести, и это чувствовали все.

– Миленько, – сообщила она громко, оглядывая небольшой уютный зальчик. – Мне нравится. А тут вкусно готовят?

– Вкусно, – сообщил ей официант. – Ваш столик.

Нас посадили в угол, как видно, подальше от заинтересованных взглядов багроволицых мужчин моего возраста. И хорошо, а то мало ли чего…

– Меню, – протянул нам официант объемные толстые желтоватые листы, видимо символизирующие гранки бессмертного труда бородатого классика коммунизма. – И винная карта.