Загадать желание - Ольга Кай

– Да, – мама в который раз попыталась досыпать мне картошки. – Он сказал Семену, что работал стеклодувом в городе, которого на самом деле нет.

– Вереш, – подсказал отец.

– Вереш? – хором переспросили мы с Арисом. Переглянулись.

Вереш. Ворота предгорья возле самого Заповедного леса.

– Однажды он оказался в совсем незнакомом месте, – продолжил отец. – И научился делать такие вот… «чудеса».

Долго не собирались. Мы с Горынычем забрались на заднее сидение автомобиля, естественно, вместе с вещами – мало ли?

– Если я вдруг закричу: «Стой!» – значит, надо срочно остановить, – предупредила я отца.

Машина тронулась. Обняв рюкзачок, я напряженно смотрела вперед, чтобы увидеть заранее, если покажется граница аномалии. Но мы выехали на трассу, и пока все было спокойно и очень знакомо. Дорога убегала вперед монотонной серой лентой, слева раскинулось поле, справа все ближе и ближе подступал лес.

Лес?

– Мама, что ты видишь справа от дороги? – спросила я.

– Справа? – мама на всякий случай внимательней поглядела в окно. – Поле. Деревья. Домики вдалеке…

А у меня – лес. Значит, едем по самому краю аномалии…

Арис подался вперед, первым заметив тонкую полоску травы, вклинившуюся в дорожное полотно. Крикнуть я не успела – и хорошо. Машина пролетела на скорости, стены автомобиля и сиденья исчезли вокруг нас лишь на долю секунды и тут же появились вновь. Родители ничего не заметили, я поежилась, испуганно посмотрела на Ариса, потом вновь уставилась на дорогу.

Вскоре лес стал теснить обочину, и я попросила отца ехать по второй полосе. Дорога вильнула, в ту же секунду мы с Горынычем хором крикнули:

– Стой!

Зелень кустарников и несколько деревьев выросли прямо посреди трассы. Отец ударил по тормозам, но машина не успела остановиться. Схватившись одновременно и за рюкзак, и за Ариса, я зажмурилась и тут же полетела кубарем, с треском приземлившись в кусты.

Мы с Горынычем все еще держались друг за дружку, и я разжала пальцы, лишь когда поняла, что каким-то чудом ничего себе не сломала. Вот только подняться сразу не получилось – ноги отняло от испуга. Хотя, на самом деле, мы как будто легко отделались – царапинами да синяками.

Ухватившись за протянутую руку Горыныча, я все-таки встала, отряхнула с одежды листья, нашла взглядом автомобиль. Отец остановился как раз у границы аномалии, родители вышли из машины, растерянно оглядываясь, потом пошли вдоль обочины в нашу сторону.

Надо было отвернуться раньше, но я как-то забыла… Когда человек, живущий в нашем родном мире, переступает границу аномалии – он исчезает из виду. Но если же его угораздит остановиться или просто задержаться прямо на рубеже – отсюда зрелище получается жуткое, можно анатомию изучать. Арис вовремя развернул меня к себе.

– Не смотри.

И вот так, прижимая мою голову к своей груди, не позволяя обернуться, повел к границе.

Родители испугались не меньше моего, но увидев, что все живы-здоровы, снова сели в машину. У меня дрожали руки, и перед глазами плыло от подступивших слез. Горыныч обхватил меня за плечи и неотрывно, напряженно смотрел на широкую ленту шоссе.

Еще два раза нам приходилось останавливаться, выходить, обходить. Отец ехал медленнее, обошлось без экстрима. А потом показался город – знакомые очертания высоток, трубы котельных и стоящего на окраине заводика. Дорога ушла от края аномалии, я почти расслабилась: так хотелось поверить, что увижу наконец-то свой родной дом… И не сразу поняла, что с домами на самом деле что-то не так: то тут, то там в частоколе высоток зияли бреши. Вон полдома торчит, а в другой стороне полоса леса выгрызла двор и вплотную подобралась к приземистой коробке магазина. Город был исполосован, как зебра. Радовало только, что нужных нам «полос» пока больше.

Автомобиль въехал во двор. Сидевший под подъездом мужчина лет тридцати пяти, в джинсах, футболке, с тощим рюкзачком за плечами, поднялся с лавки нам навстречу. Поздоровался с родителями, потом, чуть поколебавшись, протянул руку Арису:

– Семен.

* * *

Возвращаться домой было тревожно. Пусть даже так, не навсегда, а на день-два, в гости. Мама открыла дверь, я переступила порог… И снова это странное ощущение. Вроде и мало что поменялось, но как-то все по-другому, словно я здесь уже и не живу.

Разувшись, но, по привычке, не оставляя рюкзак, я прошла через прихожую и, взявшись за ручку двери собственной комнаты, еще несколько мгновений отчего-то сомневалась, потом открыла.

Через два шага от двери пол обрывался. Только верхушки деревьев торчат. Ни моего любимого диванчика, ни книжных полок, ни окошка. Чуть дальше, за вгрызшимся в дом пятачком чужого мира – снова дворик, и снова дома.

Я отступила, прикрыла дверь. Осторожно перевела дыхание.

– Что случилось? – мама обошла меня, вошла в комнату, исчезла над пропастью. Потом снова появилась. И я поспешила отойти подальше, чтобы не видеть. Посмотрела на Ариса – он один по-настоящему мог понять мое удивление.

– Такого раньше не было, – пробормотала.

Он подошел, молча заглянул в комнату. Тем временем мама уже хлопотала на кухне, отец с Семеном негромко о чем-то говорили, потом мужчина все-таки решился завладеть нашим вниманием.

– Он звонил недавно. Этот дедулька-стеклодув. Встретиться согласен, но обещал еще раз перезвонить, попозже, – поставив рюкзак на старую, нерабочую швейную машинку, Семен вытащил из него ноутбук: – У меня здесь фотографии… Посмотрите, может, вы кого-нибудь узнаете.

Мы расположились на кухне. Передо мной – чашка крепкого кофе с молоком, у Семена – без молока, у Ариса – расколоченный в теплой воде мед с лимоном. Кофе он не признавал, хотя я уговаривала, что вкусный… На столике ноутбук. Наш новый знакомый открыл какую-то страничку, на которой – много фотографий с подписями.

– Вы ведь из Иванцово оба? – спросил, и мы поняли, что он имеет в виду.

– Я – да, он, – показала на Ариса, – нет.

– Здесь фотографии тех, кто поехал в Иванцово и пропал. И жителей города. Они ведь тоже… – Семен кашлянул в кулак, взъерошил светло-русые волосы. – Я позже покажу, мы пытались собрать информацию по пропавшим без вести за последние десять лет, но… сами понимаете, люди пропадают по разным причинам. Мы рассматривали самые подозрительные случаи… Ну вот, посмотрите пока эти.

Горыныч сидел перед ноутбуком, с непривычки щурясь, внимательно глядя в небольшой экран. Лица людей на фотографиях были мне незнакомы, только когда мелькнули наши с Алиной фото, я улыбнулась и на всякий случай сказала Семену. Вспоминание об Алинке кольнуло грустью, но оставалось надеяться, что Леон не даст ее в обиду, и… ведь еще вчера вечером, когда Леон писал записку Бусю, у них все было хорошо.

Я почему-то не узнавала никого – ни взрослых, ни детей, которых тоже, оказывается, немало потерялось в чужом мире. А вот Арис узнавал. Нескольких мужчин и женщин указал, прокомментировав: