Сказки Бурого Медведя - Михаил Лепёшкин

Павлонием к показательной погоне пса за кошкой, которую они разыграли в городе перед Карилисом и толпой. Ох, способная девчонка, надо бы её тоже к себе взять да обучить разным премудростям. Из неё хорошая ведунья выйдет, а потом глядишь, и волхва получится. Но вот игра закончилась, Лисёнка сделала вид, что сильно устала и хочет спать, уже не обращает внимания ни на кусочек тряпочки на верёвке, ни на пёрышко у носа.

Карилис сделал умильное лицо, перенёс кошку к себе на кровать, погасил светильники, снял одежду, оставшись в одной ночной рубашке, и тоже улёгся спать.

Ждать Яге пришлось ещё долго, но терпения ей было не занимать. Лисёнка появилась из подвала, вся в мусоре и паутине, но в зубах её была связка ключей на длинной золотой цепочке, которая волочилась за ней по земле, то и дело за что-нибудь цепляясь. Ворона слетела на землю:

— Ну, слава Богам, явилась.

— Извини, бабушка, — кладя перед Ягой ключи, стала оправдываться Лисёнка, — цепку мне не перегрызть, а снять ключи с шеи, чтобы он не проснулся, было очень трудно. С задвижкой на двери я долго провозилась, да потом выбираться пришлось почти через весь дом.

— Ничего, до рассвета время ещё есть, — успокоила её Яга. — Ты умница, девочка. Беги к лесу, там тебя брат с Барсуком встретят.

Лисёнка устала за целый день, хотелось спать, но что поделаешь, коли сама в поход вызвалась, да и понятно, что не время для отдыха. Коли жить хочешь — двигай лапками. Добравшись до ворот, она распластавшись брюхом по земле подлезла под здоровенную воротину, а пролезть сквозь рассчитанные, чтобы задержать людей, но никак не кошек, ячейки опущенной решётки ей и вовсе труда не составило. Сквозь каждую из них запросто пролезли бы и две кошки. Выбравшись в поле перед городом, она прислушалась и услышала рычание да шум от бега, который быстро приближался.

— Братец! — позвала она, но ответа не было, и острый кошачий слух определил чужого, да не одного.

Лисёнка не раздумывая юркнула обратно за решётку, и собачьи зубы щёлкнули у самого кончика хвоста, отхватив с него лишь пару волосинок. Первый пёс не мог пролезть сквозь слишком маленькие для него ячейки, и только зло рыча, раз за разом совал морду между прутьями, лязгая зубами. Лисёнка далеко не отбегала, ждала — может они, поняв, что попытки пробраться сквозь решётку безполезны, уберутся?

Нет, не убрались. Наоборот, подбежало ещё несколько собак, и что самое плохое, среди них были те, кто хоть и с трудом, но мог пролезть сквозь прутья решётки. Первую сунувшуюся Лисёнка ударила когтями по носу, оставив на нём несколько кровавых царапин, собака взвизгнула от неожиданности, резко дёрнулась обратно, застряла, а Лисёнка снова и снова била её лапой, раздирая морду до крови. Наконец собаке удалось вытащить голову, она завизжала и бросилась наутёк!

Лисёнка обрадовалась, но рядом уже почти наполовину протиснулась вторая! Она в охотничьем азарте повизгивала и не отрываясь смотрела на хорошо видимую в темноте белую кошку, разевая свою зубастую пасть!

— Да что ж это такое творится? — возмутилась Лисёнка. — Что я вам сделала?

И тут в ней вспыхнула ярость, да такая, что аж в глазах помутилось! Это возник тот самый инстинкт загнанного в угол зверя, когда речь идёт уже не о спасении, а о том, чтобы подороже продать свою жизнь. Не помня как, она прыгнула на решётку выше собаки и оттуда, будто сова на мышь, бросилась на не ожидавшую такого жертву. Распластавшись брюхом по собачьей голове, она крепко ухватилась когтями передних лап за основания вражьих ушей, а задними быстро-быстро била по морде, глазам и носу, оставляя острыми коготками кровавые полосы! Зубы её при этом тоже не скучали без дела, а рвали в клочья собачьи уши, даже не думая отплёвываться от вырванной шерсти!

Бедная, обманутая в своих ожиданиях собака думала лишь о том, чтобы сберечь глаза и нос! Она, зажмурившись, мотала головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить этот царапающийся и кусающийся всеми когтями и зубами комок, но кошка толь ко сильнее впивала когти передних лап ей за уши, ещё быстрее била задними лапами по морде да ещё яростнее рвала зубами уши. Собака попятилась обратно, выскочила за решётку вместе с не заметившей этого кошкой и скуля бросилась бежать! Остальная свора после некоторого удивления кинулась за ней.

Пробежав несколько десятков шагов, собака сообразила броситься со всего маха мордой на землю, чтобы хоть таким способом содрать с себя разъярённую кошку, и это ей удалось. Перекувыркнувшись через голову, она ни секунды не задерживаясь рванулась в сторону и быстро исчезла в темноте, только визг её слышался ещё некоторое время.

Каким-то чисто кошачьим инстинктом Лисёнка, почуяв изменения в движении собаки, отскочила в сторону, а приземлившись на все четыре лапы, тут же выгнула спинку и ощетинилась на всю приближающуюся собачью свору! Собаки вдруг резко остановились, потом поджали хвосты и бросились наутёк.

Приготовившаяся биться насмерть Лисёнка даже как-то растерялась от такой трусости, но вдруг сзади послышался шорох, и она подпрыгнув повернулась в другую сторону да ощетинилась на новую опасность. В трёх шагах от неё светились глаза двух здоровых молодых волков.

— А мы-то голову ломаем, кто тут этих дворовых шавок на куски рвёт? — сказал Бельчонок.

— Да уж! Нам пришлось задать им небольшую трёпку, чтобы не совали свои помоечные носы куда не надо, но мы никак не думали, что это может сделать маленькая белая и пушистая кошечка, — добавил Барсук.

Глаза у кошки остыли, шерсть опала, и она бросилась к волкам:

— Дорогие мои! Наконец я добралась! Вы же меня от смерти спасли! Родненькие мои!

— По-моему, это мы собак от тебя спасли, — возразил Бельчонок.

— Ага, — кивнул Барсук. — А то бы пришлось весь остаток ночи собирать собачьи клочки по всем окрестным кустам, чтобы следов не оставлять.

Лисёнка уже ничего не могла говорить, её трясло как в лихорадке, слёзы лились из глаз, а сил вообще больше не осталось. Бельчонок опустился на живот, а Барсук, подтолкнув Лисёнку носом, помог ей забраться брату на загривок. Устроившись на мягкой шерсти, всем своим существом ощущая родную душу, она думала о том, как же хорошо иметь брата, особенно если он такой большой, сильный и умелый, да ещё с таким хорошим другом, который не бросит и не предаст!

Гавденций стоял свою ночную смену в трюме у двери каюты с этим странным вороном и его обслугой — крепким жутковатым воином-варваром и его, как