Время уходить - Джоди Пиколт

По пути я пытаюсь сориентироваться на местности. Заповедник огорожен обычным забором из ячеистой сетки, но внутренний загон сделан из стальных трубок и прутьев. Территория тянется бесконечно – холмы и леса, пруды и луга, точки слоновьих сараев. Кругом все такое ярко-зеленое, что аж глаза режет.

Грузовичок подъезжает к одному из слоновников, и я залегаю на дно в надежде, что водитель не заметит меня, когда вылезет из машины. Слышу, как хлопает дверца, раздаются шаги, а потом женщина заходит в сарай, и тут же радостно трубит слон.

Ракетой вылетаю из кузова; пригнув голову, я крадусь вдоль прочной металлической изгороди позади слоновника и наконец вижу первого слона.

Африканского. Может, я и не такой знаток, как мама, но индийского слона от африканского отличить могу. Отсюда мне не видно, самка передо мной или самец, но зверь кажется просто невероятно огромным. Хотя как еще должен выглядеть слон, который стоит почти прямо перед тобой, всего в трех футах, отделенный металлическими прутьями?

Кстати, о металле – у этого толстокожего он есть на бивнях. Их кончики будто обмакнули в расплавленное золото.

Вдруг слон встряхивает головой, хлопает ушами, и между нами повисает облако красноватой пыли. Звук громкий и неожиданный. Закашлявшись, я резко отшатываюсь назад.

– Кто тебя сюда впустил? – раздается возмущенный голос.

Я оборачиваюсь. Надо мной нависает какой-то мужик. Волосы у него обриты почти наголо, кожа красновато-коричневая. Зубы по контрасту с ней белые-белые и даже словно бы светятся, как люминесцентные лампы. Кажется, он готов схватить меня за шиворот и вытолкать из заповедника, позвать охрану или кто там у них разбирается с нарушителями. Но вместо этого незнакомец округляет глаза, будто увидел призрак.

– Как ты на нее похожа, – шепчет он.

Я не ожидала так легко отыскать Гидеона. Но, может быть, совершив столь продолжительную поездку, заслужила этот подарок судьбы.

– Я Дженна…

– Знаю, – произносит он, разглядывая меня. – А где она? Элис?

Надежда – она как воздушный шарик, дунь в него лишний раз, и он лопнет.

– Я думала, мама здесь.

– То есть она не приехала с тобой?

На его лице разочарование, а я словно бы гляжусь в зеркало и уточняю:

– Значит, вы не знаете, где мама? – И ощущаю слабость в коленях. Не могу поверить, что проделала такой путь, нашла Гидеона, однако все оказалось напрасно.

– Я пытался прикрыть ее, когда явилась полиция. Что там случилось, я толком не знал, но Невви была мертва, а Элис пропала… Вот я и сказал копам, что, она, наверное, забрала тебя и сбежала, – поясняет он. – Она, вообще-то, давно это планировала.

Внезапно мое тело наполняется светом. «Мама хотела быть со мной, хотела, хотела. Она строила планы на будущее, но не сумела воплотить их в жизнь, поскольку что-то пошло не так». Но, увы, Гидеон, на которого я возлагала столько надежд: этот человек должен был стать ключом от замка, антидотом, кодом к разгадке тайного послания – оказался совершенно бесполезным.

– А вы не были частью этого плана?

Он глядит на меня, явно прикидывая в уме, что мне известно о его отношениях с моей матерью.

– Я думал, что да, но Элис потом ни разу не пыталась связаться со мной. Она бесследно исчезла. Получается, что я был всего лишь средством достижения цели, – признается Гидеон. – Она любила меня. Но тебя любила гораздо сильнее.

Я совсем забыла, где нахожусь, но вдруг стоящий рядом слон задирает вверх хобот и громко трубит. Солнце палит, голова у меня кружится, будто я много дней дрейфовала по океану, выпустила в воздух последнюю сигнальную ракету и обнаружила, что привидевшаяся мне с предельной ясностью спасательная лодка на деле оказалась игрой света на волнах. Слон с позолоченными бивнями напоминает мне лошадку с карусели, которой я испугалась в раннем детстве. Не знаю, когда и где родители были со мной на ярмарке, но страшенные деревянные жеребцы с застывшими гривами и оскаленными зубами напугали меня до слез.

Сейчас я тоже готова разреветься.

Гидеон продолжает рассматривать меня, и это не слишком приятно: он словно бы хочет заглянуть мне под кожу или проникнуть в извилины моего мозга.

– Думаю, тебе нужно кое с кем познакомиться, – говорит он и идет вдоль изгороди.

Может, это была проверка? Просто Гидеон хотел сперва удостовериться, что я действительно очень тоскую по матери, прежде чем отвести меня к ней. Не позволяя себе ни на что надеяться, я двигаюсь вслед за ним, постепенно укоряя шаг. А вдруг, а вдруг, а вдруг?

Мы идем по немыслимой жаре, и дорога кажется мне бесконечной: миль тридцать, не меньше. Рубашка у меня уже насквозь промокла от пота. Наконец мы взбираемся на пригорок, и я вижу еще одного слона. Гидеону не нужно объяснять мне, что это Маура. Слониха мягко кладет хобот на верхнюю перекладину изгороди, «пальчики» на его концах нежно смыкаются и раскрываются, как лепестки розы, и я понимаю, что она меня помнит, так же как помню ее и я сама – на каком-то глубинном, подсознательном уровне.

Моей мамы тут действительно нет.

Глаза у слонихи темные, слегка прикрытые веками, уши на ярком солнце выглядят полупрозрачными, и я вижу вены, разбегающиеся по ним картой шоссейных дорог. От ее кожи исходит тепло. Маура выглядит каким-то доисторическим существом из мелового периода. Похожие на меха аккордеона складки хобота волной перекатываются вперед – слониха тянется ко мне, дышит в лицо, ее дыхание пахнет летом и соломой.

– Из-за нее я остался здесь, – говорит Гидеон. – Думал, Элис рано или поздно приедет проведать Мауру. – Слониха обвивает хоботом его предплечье. – Поначалу ей было здесь очень плохо. Бедняжка не выходила из сарая. Стояла в стойле, уткнувшись мордой в угол.

Я вспоминаю длинные, подробные записи мамы в журнале наблюдений.

– Вы думаете, Маура переживала из-за того, что затоптала человека?

– Может быть, – отвечает Гидеон. – Или боялась наказания. А может, скучала по твоей матери.

Слониха урчит, как мотор машины. Воздух вокруг меня вибрирует.

Маура скребет бивнем по боку лежащего на земле соснового бревна, потом приподнимает его и ставит к металлической загородке, снова царапает кору – бревно падает, и слониха начинает катать его под ногой.

– Что она делает?

– Играет. Мы специально срубаем для нее деревья, чтобы она могла обдирать кору.

Минут через десять Маура с легкостью, словно зубочистку, берет хоботом свою игрушку и поднимает ее вверх, намереваясь перекинуть через ограду.

– Дженна, берегись! – Гидеон толкает меня и сам приземляется сверху, а на то место, где я только что стояла, с грохотом падает бревно.

Теплые руки Гидеона лежат на моих плечах.

– Ты в порядке? – спрашивает он, помогая мне подняться на ноги, и улыбается. – В последний раз, когда я держал тебя на руках, ты была совсем кроха.