Маска для канцлера - Ольга Валентеева

Я смотрела в глаза Тьме — и будто сгорала изнутри. В памяти проносилось все, что пришлось пережить за последнее время. Я ни о чем не жалела. Да, моя жизнь никогда не будет прежней. Возможно, я погибну, но Эдмонда не отдам. Как легко этот человек стал моим миром. Так же легко, как он разрешал самые неразрешимые вопросы. И я верила в него. Верила, когда Конни начала читать заклинание. Верила, когда ощутила прикосновение темной магии — и вспыхнул свет. Верила, задыхаясь от невыносимой пытки. Только живи, Эдмонд! Только живи! Вернись ко мне, я тебя жду.

— Зови его, громко, — расслышала голос Конни.

Да, надо звать.

— Эдмонд! Эд! Я жду тебя!

Тишина… Тьма коряво усмехнулась его губами.

— Эдмонд Фердинанд Лауэр, я тебя жду!

Что-то треснуло — и будто осыпалось внутри. Я опустилась на землю, закрывая глаза. Услышала вскрик Конни, рванулась из последних сил — чтобы увидеть, как от тела Эдмонда отделяется темное облако. Оно зависло в воздухе, а затем Тьма ступила на поле боя. Теперь она была не тенью, а живой, слишком живой, чтобы считаться бесплотной. Эд стоял на коленях, закрыв лицо руками.

— Забавно, — недобро усмехнулась Тьма. — Я не ожидала, что в итоге этого маленького приключения обрету свободу. Спасибо, Лесса. И спасибо, Эд. Я пойду.

— Стой! — Эдмонд рванулся за ней, словно это не его Тьма пыталась выпить до дна.

— Что еще? — Тьма обернулась. — Послушай, дорогуша, я спешу, мне некогда играть в игры.

— Никаких игр, — ответил Эдмонд. — Только бой. Один на один.

Что? Он снова собирается с ней сражаться? Нет!

— Хорошо. — Тьма, кажется, только этого и ждала, потому что довольно кивнула. — Битва так битва. Но ты слаб сейчас.

— Я справлюсь.

В этом был весь Эд. И я верила, что он действительно справится. Он лишь на миг обернулся ко мне и улыбнулся. Я заставила себя улыбнуться в ответ, а сама умирала от боли.

— Идем, — Феон увлек меня подальше. Под другую руку держала Конни. Я ушла только потому, что понимала — если Тьма решит обмануть Эда, она использует для этого меня. Нет, не допущу! Ни за что!

— Приступим? — Тьма распрямила плечи. — Девушек и слабонервных просьба отвернуться.

Но отворачиваться никто не собирался. Эд крепче сжал меч. Я заметила искры магии на клинке. Тьма поправила оборки на черном платье, убрала выбившийся из прически локон со лба. И солнце будто погасло. Мир виделся черно-белым. В этом черно-белом мире мужчина, которого я любила, летел навстречу гибели, а гибель не трогалась с места, только улыбалась. Когда до удара остался миг, грациозно сделала шаг в сторону, и Эд едва не упал. Словно давала понять, что будь её желание, Эдмонда уже не было бы в мире живых.

Только и Эда было так просто не пронять.

— Хватит играть в игры! — прищурился он. — Дерись!

— Будешь сражаться с женщиной? — приплясывала Тьма. — Фи, как некрасиво!

— Можно подумать, в первый раз.

— Не в первый. Но уж точно в последний.

И её фигура растаяла. Я рванулась было вперед, но Феон перехватил меня. А Эд… Эд закрыл глаза. Может ли быть… Они ведь до сих пор связаны. И если не видит Эд — не видит и Тьма? Темное облако налетело на него, обернулось вихрем, но Эд не шевелился. Я только чувствовала его магию — невероятной силы. Но не понимала, как он её применяет. А Тьма бесновалась, впивалась в его тело, снова отступала.

— Открой глаза, трус! — воскликнула она.

— И не подумаю.

Эд поднял руки, плетя заклинание. Я не знала, какое, но, кажется, знала Тьма, потому что она забесновапась сильнее. Одежда на теле канцера обугливалась. Как знакомо! Использует старые методы. Эд справился тогда, справится и теперь. Я верила в него. Если в кого-то и верила в этом мире, то только в Эдмонда Фердинанда Пауэра. Канцлера проклятой Виардани.

Заклинание распустилось черным цветком, и импульс от него едва не сбил нас с ног. Я вцепилась в Феона и Конни.

— Что это? — прошептала чуть слышно.

— Печать, — тихо ответил Феон. — Печать темного мага.

— Такая, как на теле Вендена?

— Нет, другая.

На Тьму обрушилась черная переливающаяся сеть. Она упала на землю, снова обретая облик женщины, забилась в силках пойманной птицей. И — затихла, едва дыша.

— Ты еще слишком слаба, чтобы тягаться со мной, — замер над ней Эдмонд. — Я победил тебя в восемнадцать. С чего ты взяла, что я стал слабее?

— Убей меня, — потребовала Тьма. — Развей. Ты ведь теперь можешь, маг.

Она лежала и смотрела на Эда — устало, безнадежно. Неужели он её убьет?

— Нет, — раздался ответ Эдмонда. — Я не стану тебя убивать.

— А я больше не стану служить тебе.

— Уверена?

— Не хочу снова быть лишь тенью.

— Тебе не придется.

Кажется. Эду удалось удивить Тьму, потому что она притихла.

— Я готов пересмотреть наш договор. — Теперь Эдмонд был в своей стихии. — Предлагаю новые условия. Ты не используешь мое тело, я — твое. Если говорить простым языком, я официально приму тебя на службу, ты будешь появляться по моему требованию.

— А мне какая выгода? — прищурилась Тьма.

— Все остальное время ты будешь совершенно свободна. Ах, да, еще маленький нюанс! Твоя сила будет ограничена мной, значит, ты не поддашься безумию.

Тьма молчала. За спиной тихо ругался Феон — похоже, он был впечатлен. Конни улыбалась. А мне хотелось обнять Эда, прямо здесь и сейчас, на глазах у тысяч людей. Потому что не просто любила — я его обожала! Невозможно и глупо.

— Я согласна, — Тьма качнула головой. — Составляй договор, канцлер. Это твоя работа.

Эд осмотрелся, будто в поисках, на чем писать. Понятно, что свитков на поле боя не было. Поэтому он снял то, что осталось от белой рубашки, и что-то выжег на лоскуте ткани магией. Затем протянул Тьме лоскут и кинжал. Спокойный и сосредоточенный. Она проколола палец, и алая капля упала на ткань. То же самое сделал сам Эд. Лоскут вспыхнул и пропал. Я рванулась было вперед — но вдруг ощутила, как боль пронзает насквозь. Вскрикнула, хватая ртом воздух.

Они кинулись ко мне вдвоем — Тьма и Эд. Я смотрела на небо, бесконечно-серое и бездонное.

— Лесса! — слышался крик Феона.

— Лесса, пожалуйста, — паника в голосе Конни.

И, наконец-то, руки Эда, прижимающие меня к себе. И вопль Тьмы:

— Ах ты, падаль под моими ногами! Уничтожу!

Кого она собиралась уничтожить, я так и не узнала, потому что стало темно.

Эдмонд