Уравнение времени - Татьяна Михайлова

– Дверь выбили, – доложил тот, – и там что-то грохнуло, я не понял.

Илья бросился к окну – от дома отъезжал БТР, за ним по грязи волочилась на тросе вырванная оконная решетка. А к дому бежали полицаи, кто-то уже влез через выбитое окно, топал внизу. И тут же рухнул на пол, на трупы своих предшественников. Андрей улыбнулся, снова приник к прицелу.

– Я нашел! – прокричал Илья, – я знаю, как можно попасть наверх!

– Так иди, чего стоишь? – не оборачиваясь, ответил Андрей, и пристрелил еще двоих. – Иди, иди, – добавил он, и посмотрел на Илью.

– Вместе…, – неуверенно начал тот, но Андрей не дал ему договорить:

– Вместе не получится, сам видишь. Топай быстрее, пока у меня патронов много. Должен же хоть один из нас попасть туда. Считай, что мы на пальцах выкинули, кому наверх идти, а кому скотов этих мочить. И я выиграл! – Андрей снова выстрелил. – Да иди уже! – он прокричал эти слова с таким отчаянием, что Илья попятился назад. Те же интонации и боль были в голосе Антона, в лице Макса, последних словах Романа и Наташи… Илья схватил два полных рожка к автомату, запихнул в карманы, остановился на мгновение. Андрей покосился на него, нетерпеливо махнул рукой, приник к прицелу.

– Позвонить потом не забудь! – крикнул он, и Илья со всех ног помчался в дальнюю узкую комнату, подбежал к выступу, встал рядом с ним на колени. Вырвать заслонку было делом нескольких секунд, Илья быстро заполз внутрь трубы, посмотрел вверх, вниз, но везде была темнота. Только сейчас он вспомнил, что зажигалка осталась в кармане бушлата, там же лежал и блокнот. Загрохотали выстрелы, им ответила короткая очередь, и Илья полез по узкой трубе вверх. Он поднимался медленно, ощупывал стены, боялся пропустить незаметную во мраке небольшую железную дверку. Но под руками был только шероховатый, в остатках старинного мусора кирпич. Пыль и песок сыпались сверху, забивались в глаза и нос, но Илья отчаянно царапался вверх, прислушивался к приглушенным стенами звукам боя. Судя по ним, Андрей успешно отражал атаки полицаев, очереди стрекотали, не умолкая, и Илья заспешил. Он знал, что долго так продолжаться не может, позиция Андрея была очень выгодной, но одному против орд вооруженных духов и полицаев ему не продержаться и часа. Путь вверх закончился неожиданно – Илья врезался макушкой в кирпичи. Это был тупик, отсюда можно было двигаться только вниз. Илья лихорадочно шарил по стенам руками, сполз немного вниз, потом вернулся к потолку. И когда пальцы коснулись холодного металла, чуть не заорал от радости – заслонка оказалась на месте. Но вместо гнилого железа под руками оказалась прочная сталь или бронза. Заслонка крепко сидела на своем месте, Илье даже показалось, что та мощная дверь на площадке третьего этажа и эта заслонка абсолютно одинаковые – по толщине и неприступности.

Снова загремели выстрелы, Илья вытащил нож, но тут же убрал его – здесь нужно что-то более основательное. Места было очень мало, локти и колени упирались в стены, размахнуться негде. Но все же Илья ухитрился кое-как повернуться, вжался в стенку кирпичной трубы спиной и врезал по заслонке прикладом автомата. Железка не дрогнула, отозвалась низким гулом, Илья ударил еще раз и еще. Заслонка гудела, дрожала, но не поддавалась, Илья взмок, руки дрожали от напряжения, ноги срывались, и он чуть не упал, удержался в самый последний момент. Но стоило замереть на несколько секунд чтобы перевести дух, как Илья снова слышал треск заглушенных ударами выстрелов. Эти звуки подхлестывали Илью, заставляли снова бросаться на неподатливое железо. Где-то глубоко еще жила безумная надежда на то, что ему удастся открыть стальную махину двери, а Андрей дождется его, успеет спастись… Эта мысль подгоняла Илью сильнее, чем страх, но еще чудовищнее была другая – не успеть. Не успеть до назначенного часа, до единственной в году полночи, когда можно все исправить, вернуть время на круги своя, решить уравнение. Если он опоздает, то до следующего года не доживет никто, а город просто утонет в отбросах или его проглотит прошлое. Так что к следующему весеннему равноденствию здесь не останется никого, способного повторить его путь. Илья остервенело колотил по заслонке, потом пнул ее, и та дрогнула, поддалась, но не выпала. У Ильи словно открылось второе дыхание – он не чувствовал усталости и боли, равномерно наносил удары в одну точку и, наконец, проклятая железка вывалилась из пазов, загремела по каменному полу.

Илья сполз вниз, просунул в отверстие ствол автомата и выстрелил короткой очередью, потом прислушался. В доме была невероятная, давящая тишина, Илья ничего не слышал – ни выстрела, ни криков. Это могло означать только одно – Андрея больше нет. Он продержался, сколько смог, дал Илье возможность пробраться наверх и одному завершить дело. Илья стиснул зубы, бросил автомат на каменный пол, полез следом, выбрался из квадратной трубы. Потом зачем-то подобрал заслонку, кое-как пристроил ее на место, схватил оружие и осмотрелся. Сначала Илье показалось, что он попал на крышу – так вокруг было холодно и просторно. Он медленно двинулся вперед по полу, расчерченному узором из бледных косых ромбов, пересек огромное пустое пространство и увидел перед собой кирпичную перегородку с вмурованной в нее гигантской дверью. Все сразу стало на свои места – на третьем этаже не было не одной стены, кроме внешних. Они возвышались вокруг, слепые и темные, без единого окна, сверху огромный зал накрывал прозрачный стеклянный купол. А через множество стекол светила яркая, полная сил луна, и тени от решетки каркаса падали на пол, образуя причудливый рисунок. Илья побежал назад, быстро пошел вдоль стен, рассматривая их, и луна помогала ему, ее лучи освещали ровную кладку. На ней не было ничего, даже краски. Илья промчался по периметру зала еще раз, выбежал в центр, вытащил Наташины часы. До полуночи оставалось меньше часа. «Думай, думай» – твердил себе Илья, метался, не чувствуя холода по гулкому каменному полу, еще и еще раз осматривал стены. И не видел ничего, хоть отдаленно напоминавшее солнечные часы. Время летело, текло сквозь пальцы, его невозможно было остановить, попросить задержаться хоть на мгновение. Как, как они выглядят, эти чертовы часы? «Циферблат может быть в виде чаши, или плоский. В центре стержень обязательно, от него падает тень» – Илья шарахнулся в сторону, завертелся на месте – ему снова показалось, что Антон где-то рядом, и снова пытается ему помочь. «Плоский, плоский» – это может быть рисунок или узор на стене или на полу. Илья рухнул на пол, пополз по ледяному камню, всматриваясь в решетку ровных теней. Нет, ничего – пол чистый и гладкий, на камне нет ничего, даже царапин или вмятин.

– Что тогда? Что? – не выдержал Илья, вскочил на ноги и заорал во все горло, обращаясь к далекому неживому светилу. Потом снова вытащил часы – до полуночи осталось полчаса. За спиной послышался шум, несколько приглушенных стенами одиночных выстрелов, Илья бросился к двери, прислушался. Но все снова затихло, успокоилось. Илья привалился спиной к огромной створке, смотрел то на расчерченный квадратами пол, то на стеклянный прозрачный купол над ним. Потом посмотрел еще раз – между каркасом и его отражением Илье померещилось неясное, неуловимое несоответствие. Одна из тонких линий чуть выгибалась, выбивалась из общего стройного ряда. Илья, не опуская головы, подошел к плоской тени, присел на корточки, поднял голову. «В виде чаши… – повторил он, – циферблат может быть в виде чаши». Потом вскочил, отбежал чуть в сторону – вот оно! На каркасе, почти невидимый снизу крепился похожий на спутниковую антенну белый от лунного света вогнутый циферблат часов. Илья вспомнил, что сам видел его тогда в прицел, но не обратил на него внимания. И не удивительно – кому бы пришло в голову предположить, что это не одна из множества «тарелок», усеявших крыши и стены городских строений, а отлично замаскированные под нее солнечные часы. От нахлынувшей эйфории Илья был готов петь и плакать одновременно – он нашел, нашел эти проклятые часы! Он сумел пробраться в этот охраняемый как тюрьма или банк дом, продержаться здесь до главной полночи года и обнаружить дело рук безвестного, сгинувшего в веках гения или чудовища. Оставалось последнее – уничтожить часы, и для этого Илья видел только один способ. Он поднял автомат и выпустил в стеклянный купол несколько очередей. И едва успел зажмуриться – сверху обрушился дождь осколков, крупных и мелких. Они падали с большой высоты, впивались в кожу лица и рук, резали до крови. Но Илья не чувствовал боли, продолжал стрелять, стекло разлеталось, гнулись фрагменты каркаса. Тарелка чуть покосилась, повалилась на один бок, и при каждом попадании от нее отлетали осколки и облачка пыли. Илья вцепился окровавленными руками в автомат, сменил магазин, снова стрелял. Целиться было невозможно – осколки сыпались в лицо, Илья щурился, ловил в перекрестье прицела отколотый край «тарелки», старался попасть в ее основание.