Академия Хаоса. Лабиринт стихий - Ольга Ярошинская

Моя кожа стала чуть смуглее, глаза — ярче, Лабиринт изменил меня и дал огонь. Но мне отчего-то казалось, что ночь с мастером Адалхардом изменила меня куда сильнее.

Когда я вышла из ванной, Миранда все еще была здесь.

— Я надеялась, ты уже ушла, — вырвалось у меня.

— Но я не оправдала твоих ожиданий, как и многих других, — ничуть не обидевшись, ответила она. — Послушай, Арнелла, огонь — очень нестабильная стихия, женщин с наследственностью огня не просто так запечатывают как можно быстрее. В моих бумагах допустили ошибку, только поэтому я радую вас всех своим обществом. Я не хочу, чтобы ты сорвалась из-за того, что Родерику не удалось доставить тебе удовольствие.

— Да все ему удалось! — выпалила я. — Отстань уже, ладно?

Огонь не шел к нему, и Родерик злился. И если поначалу сдерживался, то в последний раз перестал. Я прикусила вновь задрожавшие губы, но они и без того саднили.

— Может, отвести тебя к целителям? — предложила Миранда.

У меня на бедрах остались синяки от его пальцев, когда Родерик отчаянно пытался добыть свой огонь. Что ж, видимо, это сработало.

— Не надо целителей, — ответила я. — Все нормально, Миранда. Я не сорвусь. Я не такая сознательная как ты и не пошла бы к Крекину. Я пришла именно к Родерику, а он отымел меня по-всякому, получил свой драгоценный огонь и ушел. Вот и все. Мне просто очень обидно.

— Ясно, — сказала она. — Но я все же побуду с тобой.

Я закатила глаза, нырнула под одеяло и отодвинулась к стенке. Миранда легла рядом и сцепила пальцы на животе, глядя в потолок.

— Сама не сорвись, — сказала я. — Ты вернула человека к жизни, едва став некроманткой.

— Некроманты почти никогда не срываются, — ответила она. — Потому что мы очень собранные и рациональные.

— Раньше ты говорила — чокнутые.

— Одно другому не мешает, — Миранда повернулась ко мне. — Точно все в порядке? Не хочешь еще что-нибудь рассказать?

— Я видела Джафа голым, — я невольно рассмеялась, увидев, как вытянулось ее лицо. — Выкатилась к его ногам из Лабиринта, а на нем только плащ Эммета. Уже темно было, но кругом факелы. В общем, как бы тебе, Миранда, не понадобились целители.

Она улыбнулась, но потом села в кровати и напряженно уставилась в окно.

— Что там? — спросила я, тоже садясь, и, вскочив, подбежала ближе.

За Стеной шло сражение, это было видно и отсюда. Вдали полыхало, да так, что казалось, даже небо горит.

— Вот дала ты огня, — протянула Миранда.

***

— Ложись! — проорал мастер Адалхард, а потом, скрестив пальцы на левой руке, крутанулся, выставив посох правой, выжигая все огнем, который лился из пасти дракона сплошным потоком.

Эммет бухнулся на землю, вжимаясь в нее лицом, зажал уши руками, чтобы не слышать мерзкого визга тварей, которые сгорали в пламени. Одна лопнула совсем рядом, и на него брызнуло чем-то теплым и вонючим.

— Я!

Изергаст выступил вперед, добивая обгоревшую тварь призрачными мечами, порхающими в его руках как крылья бабочки. Та метила в него последним шипастым хвостом, скалила уродливую морду.

— Эммет! Ползком! Сюда! — приказал Адалхард.

Вильям часто дышал, лежа на спине, и громко взвыл, когда мастер Адалхард выдернул из-под его ребра острый шип. Киллиан держал голову брата на коленях, светлые кудри взмокли у обоих и потемнели от пота и крови.

Эммет быстро пополз к ним, стараясь не попасть под мечи некроманта, положил руки на грудь Вильяма.

— Тиберлон, держись, — приказал мастер Адалхард. — Эммет, лечи.

Вильям зажимал рану пальцами, и из-под них пузырилась кровь. Задето легкое, но это ничего. Он ведь воздушник. А у него первый уровень. Почти мастер. Он справится. Эммет сместил руки на рану, направляя целительную силу воды сращивать кожу, волокна, сосуды, а потом инстинктивно отдернул ладони.

— Лечи давай! — рявкнул Адалхард, а в его глазах полыхнуло пламя.

Эммет давился, пытаясь объяснить, а потом схватил палочку Вильяма и нацарапал на сухой земле: «яд».

— Вот тварь, — выпалил Адалхард и повернулся к Киллиану, который из бледного стал зеленым: — Держи его крепче. Вильям Тиберлон, сейчас будет очень больно.

Он засунул указательный палец глубоко в рану, разрывая ее вновь, и Вильям заорал, выгибаясь на земле, и засучил ногами, а Киллиан обхватил его плечи, прижимая к себе.

— Все, все, — бормотал мастер Адалхард, и по его лбу стекал пот. — Выжжем заразу. Почти все.

Трехлапый медведь подковылял к ним, опустил морду к подвывающему Тиберлону и лизнул его лицо от подбородка и до лба, оставляя густую слюну.

Вильям, скривившись, отвернулся, а потом его вырвало. Эммет положил руки на рану и кивнул. Чисто.

— Жить будет, — вынес вердикт Изергаст. Он заткнул половинки посоха за ремень и сказал: — Быстро все сюда. У нас не больше минуты, а потом пойдет следующая волна.

Адалхард подтащил Вильяма к артефакту, Киллиан положил свою руку поверх окровавленной ладони брата. Мастер о’Хас не стал оборачиваться и бахнул левую лапу с длинными черными когтями, рядом легла холеная кисть некроманта. Эммет положил ладонь, перепачканную чужой кровью, на следующий лепесток. Сердце хаоса больше походило на цветок, чем на звезду. Все шесть вершин были соединены, точно звезду вписали в пчелиную соту.

Хаос дрогнул, выпуская очередных тварей, жаждущих крови. Костлявое нечто быстро бежало к ним, перебирая ногами-ходулями.

— Всю свою магию! Всю силу! — скомандовал мастер Адалхард, кладя руку на артефакт последним. — Огонь!

Зажмурившись, Эммет выложился как только мог, опустошая себя полностью, до самого дна. Волна энергии, которая разошлась в стороны, оглушила его, из носа пошла кровь, пачкая подбородок и стекая на артефакт. Вильям вырубился, Киллиана колотило.

Мастер Изергаст поднялся, тряхнул головой, и белые волосы, вставшие дыбом, снова легли по его плечам идеальной волной.

— Теперь к третьему посту, — невозмутимо сказал он. — Эммет Лефой, зародыш мага, ты как?

От Эммета смердело паленой тварью хаоса, руки тряслись, а по подбородку стекала кровь, капая на грудь. Наверное, даже хорошо, что мастер Изергаст сделал его временно немым, а то он бы сейчас ему многое высказал. Эммет сцепил зубы и показал большой палец.

***

Огонь за Стеной погас, и мы с Мирандой не знали, хорошо это или плохо. Всю сонливость и усталость как рукой сняло, и мы пошли узнать, что вообще происходит.

— Сейчас будет собрание в академии, — сказала комендант общежития, суровая женщина, которая вечно смотрела на всех с подозрением, щуря левый глаз. А потом она вдруг обняла нас с Мирандой, прижав к пышной груди, и разрыдалась. — Что же это? Девочки мои! Да кто ж сюда своих деток пустит после такого…