Ориенталист. Тайны одной загадочной и исполненной опасностей жизни - Том Рейсс

«Аллах велик!» завершается советом и предупреждением: поскольку Европа явно не хочет поддерживать свою гегемонию с помощью откровенно насильственных действий, нет иного выхода, кроме создания «с исламским миром сообщества по интересам, ведь избыточная энергия и юношеский напор ислама, желание активных действий с помощью Европы будут направлены в сторону Востока. Если же это не получится — беда Европе!»

Лев и фон Вайзль были во многом похожи. Оба любили восточную одежду — арабскую или турецкую, оба утверждали, будто подвергались аресту, поскольку их ошибочно принимали за «пресловутого полковника Лоуренса»[147]. Хотя доктор фон Вайзль и был настроен весьма пессимистично в вопросе об отношениях между мусульманами и евреями, это не мешало ему бегло говорить по-арабски и прекрасно знать мусульманские страны. Когда он впервые побывал на Ближнем Востоке, его мечтой было сделать арабов приверженцами сионизма, а в начале 1920-х годов он даже начал издавать в Каире газету, где половина материалов были на немецком языке, а половина — на арабском. Ему удалось убедить германскую дипломатическую миссию в Египте выделить средства на это предприятие, которое, однако, прекратило свое существование уже после выпуска нескольких номеров — в связи с отсутствием читательского интереса.

Подобно Хёфлиху, фон Вайзль во время Первой мировой войны служил в австрийской армии. Однако фон Вайзль не был таким мечтателем, как Хёфлих, он был человеком отважным, дерзким — служил в артиллерии, а впоследствии стал врачом. (После 1948 года он станет командиром израильского артиллерийского отряда в пустыне Негев.) В первые годы своей журналистской карьеры фон Вайзль много раз высказывал весьма прозорливые суждения по поводу борьбы за власть на Ближнем Востоке. Его статья под названием «Борцы с предрассудками ислама уже у ворот Мекки», появившаяся осенью 1924 года, предупреждает о росте влияния ваххабитов на Аравийском полуострове, а также утверждает: «Хусейну придется не раз пожалеть, что он отказался подписать Англо-хиджазский договор и признать права евреев на территории Палестины. Потому что евреи, живущие в Эрец Исраэль — Израиле, — для него куда менее опасные враги, нежели ваххабиты у ворот Мекки». Он также дает панораму того хаоса, который воцарился в 1924 году в мусульманских странах, когда Ататюрк неожиданно ликвидировал халифат: пусть мусульмане, как могло показаться поверхностному наблюдателю, не слишком обращали внимание на этот религиозный институт, он на самом деле являлся стержнем мусульманского самосознания.

Если вы сегодня попробуете найти имя фон Вайзля в «Словаре австрийской литературы в эмиграции», вы обнаружите невероятную ошибку, тем более удивительную, что издаваемые в немецкоязычных странах словари и лексиконы отличаются самым высоким качеством. Тем не менее авторы этого издания сделали из Эсад-бея и Вольфганга фон Вайзля одного и того же человека. В статье сказано, что Вольфганг фон Вайзль использовал псевдонимы Лео Нусимбаум, Эсад-бей и Курбан Саид — иными словами, австрийский журналист оказался плодовитым писателем, а Лев Нусимбаум, он же Эсад-бей и Курбан Саид, неожиданно превратился в одного из основателей сионистского движения.

В Австрийской национальной библиотеке имеется французское издание 1935 года — биография Николая II, принадлежащая перу Льва Нуснмбаума с автографом автора. Надпись неизвестному адресату на форзаце — по-немецки и на иврите! — гласит: «Товарищу по несчастью от Эсад-бея, изгнанного, всеми забытого, всеми преданного, теряющего разум. — Э. Б.».

Именно в это время, пытаясь выбраться из пучины охватившего его отчаяния, Лев впервые задумал превратиться в Курбана Саида, что в переводе означает «радостная жертва». Этот новый псевдоним позволил бы Эсад-бею, который теперь оказался запрещенным автором, по-прежнему публиковать свои новые вещи в Третьем рейхе. Заодно это помогло бы ему освободиться от амплуа автора научно-популярных книг. В 1936 году он начал по десять-двенадцать часов в день работать над романом, действие которого происходило на Кавказе. Впоследствии он вспоминал в своих письмах к Пиме: «Лишь дважды в писательской жизни я не думал ни о том, кто будет издавать мою книгу, ни каков будет гонорар, а просто писал и писал, совершенно счастливый. Это было, когда я писал такие разные книги, как “Сталин” и “Али и Нино”».

Если бы Курбан Саид прожил дольше, он, вероятно, мог бы написать множество чудесных книг, ведь амплуа романиста чрезвычайно понравилось ему: «Герои романа попросту являются передо мной, требуя от меня: “Сотвори нас!” или “У нас еще есть кое-какие особенности, которые ты не упомянул, и мы еще хотим отправиться в путешествие”».

И тут на сцене появляется баронесса Эльфрида — назовем ее баронессой Курбан Саид. Или миссис Курбан Саид. Первые представления о ней я получил, встретившись с издателем Питером Майером из «Оверлук-пресс», пожелавшим переиздать «Али и Нино», и отправившись с ним в Вену на встречу с доктором Хайнцем Баразоном, юристом, который представлял интересы наследников баронессы Эльфриды. Тогда в уставленном книгами адвокатском кабинете мы вместе разглядывали издательские договора нацистского времени, а на диване перед нами возлежала худощавая красавица — Лила фон Эренфельс. Лила, казалось, сошедшая со страниц романов Пруста, временами дополняла и уточняла разъяснения своего юриста, приукрашивая их различными выдумками. Доктор Баразон раскладывал перед нами скоросшиватели, набитые бумагами, которые подтверждали правоту их позиции: это были юридические документы, перечни авторов конца 1930-х годов, с печатями, внутри которых красовались нацистские орлы и свастики. На странице 1556 «Германского полного каталога изданий за 1935–1939 годы» имелись две статьи:

Эренфельс фон Бодмерсхоф, Эльфрида, баронесса — «Али и Нино», роман. Автор: Курбан Саид. — Вена, Лейпциг: «Таль», 1937.

Эренфельс фон Бодмерсхоф, Эльфрида, баронесса — Курбан Саид. «Девушка с Золотого Рога», роман. — Вена, Лейпциг: «Циннен-ферлаг», 1938.

В написании второго романа Курбана Саида «Девушка с Золотого Рога», Эльфрида, по мнению доктора Баразона, принимала еще большее участие, чем в «Али и Нино». Он считал, что, хотя имя «Курбан Саид» указано в перечне как псевдоним одной Эльфриды, однако в действительности оно свидетельствовало о сотрудничестве между баронессой и ее другом Эсад-беем, который проживал в ее доме.