Закон тени - Джулио Леони

Старик по-прежнему выглядел очень удивленным. Он поискал глазами Колонну, который до этого момента молчал.

— Франческо, вы понимаете, о чем он говорит?

Тот пожал плечами.

— Фульдженте Морра — гравер, который в последнее время был очень близок к Леону Баттисте. Он делал матрицы для некоторых его рисунков. Может быть… Наверное, он каким-то образом оказался владельцем копии «Сна», той самой, что Альберти так ревностно охранял…

— Я об этом не знал, — в замешательстве сказал Абенцио. — И я никогда не отдавал приказа кого-нибудь убить! А где сейчас третья копия?

В его голосе послышалась тревога.

— Она уничтожена вместе с этими двумя людьми, — ответил Пико.

Старик, казалось, испытал облегчение.

— Если это так, то и хорошо. Даже если цена молчания слишком высока.

— А женщина, которая появилась в Риме и которую все сочли вернувшейся из мира теней Симонеттой Веспуччи? — допытывался Пико.

Абенцио прикрыл глаза.

— Я тоже ее видел. Всего один миг. И мне показалось, что небеса разверзлись, чтобы дозволить ангелу спуститься к нам. Я не знаю, кто она, но в рассказах Хирама, строителя первого храма, говорится об ангеле необычайной красоты, который явился ему, чтобы в этой красоте он черпал силы для своей работы. Воистину верно, что совершенное создание, ведомое столь же совершенным словом, может прийти в мир, чтобы явить ему свет идеи. Может, кому-то удалось деяние и этот кто-то, как верный друг, следит за каждым нашим шагом. И когда настанет момент, он даст о себе знать, я уверен. — Он поднял глаза вверх. — Никто не знает, кто это будет. Да и нужды нет знать. Теперь вам известно все, друг мой. Но вы обречены на молчание. Я предупредил, у вас нет пути назад.

Последние слова прозвучали, как сигнал, и люди в капюшонах снова двинулись на Пико, обнажив мечи. Франческо тоже поднял оружие. Джованни молниеносно изготовился к атаке, отставив правую ногу и начав понемногу переносить на нее вес тела. Мускулы напряглись в предчувствии броска.

Но тут он вдруг почувствовал, что напряжение, накопившееся вокруг него, резко ослабело. Никто не собирался вступать в драку. Он знал это с того момента, как вошел внутрь модели храма. Даже раньше, когда заглянул в глазок волшебного ящика. И даже еще раньше, когда страсть Лоренцо Медичи втравила его в эту авантюру и он оказался в начале пути, который теперь ему придется пройти до конца.

— Я не проговорюсь, потому что хочу того же, что и вы, — произнес Пико и поднял руки в знак капитуляции.

— А как мы можем доверять вам? — спросил Абенцио, не обращая внимания на его жест.

Остальные за его спиной продолжали наступать. Краешком глаза Пико заметил, что один только Франческо Колонна слегка опустил острие меча.

— Вы не принадлежите к нашему символу веры.

— Не принадлежу. Боги никогда не говорили с человеком. И то знание, что ваш Гермес якобы воспринял от них в песках пустыни, всего лишь плод бредового воображения. Если и существовал кто-нибудь с таким именем, то он вглядывался всего лишь в зеркало своих снов. Но вот это должно существовать! — воскликнул Пико, подняв руку к куполу. — Леон Баттиста Альберти из ничего создал блестящее творение, которое останется в веках. Каким бы ни был мотив, вдохновивший мастера, достаточно этого деяния, чтобы сделать его праведником. Все движется к распаду, и нам дано слишком мало времени, чтобы ему противостоять. Ни от вас, ни от ваших богов ничего не останется. Если эта каменная гора обретет форму, то получится лучший из монументов, созданных человеком самому себе. И это привязывает меня к вам сильнее, чем тысячи клятв. Я не проговорюсь.

Абенцио, казалось, взвешивал его слова. Потом медленно опустил меч.

— Вы идете совсем другой дорогой. Но если судьбе было угодно, чтобы наши пути пересеклись, то пусть нас объединит творение Альберти, а не взаимные обязательства. Поклянитесь тем, что для вас свято, если, конечно, такое существует.

Пико огляделся, шагнул к гробнице и протянул руку над могильным камнем.

— Клянусь прахом, что хранит эта гробница. Этого вам достаточно?

Абенцио склонил голову в знак согласия и обернулся к Франческо Колонне:

— Дождитесь вместе с ним, пока мы уйдем, и заприте дверь храма. Для вас, Пико, на рассвете у ворот Салариа будет готов конь. Возвращайтесь во Флоренцию и ждите. Последующие годы вы потратите на доброе дело. Работа будет долгой, и может быть, даже вам не доведется увидеть ее результатов, хотя вы и очень молоды. Но первый камень уже выточен с точностью.

— Первый камень? Где?..

— Краеугольный камень здесь, в умах тех, кто будет строить. Донато Браманте знаком с проектом, я помогу ему найти путь к сердцу Папы, войти в доверие и получить заказ. Тогда слова и мечты начнут становиться делами.

Пико проводил глазами удаляющуюся группу. Теперь, когда модель храма опустела, она выглядела еще просторнее. И особенности конструкции проступали отчетливее. Его внимание привлек необычный рисунок дальней абсиды, где колонны и окна составляли затейливый узор. Так Альберти задумал явление Кетэр, Божественной Короны, первой воли неизреченного Бога. Он безотчетно сделал несколько шагов в ту сторону, чтобы лучше разглядеть детали модели.

Едва он переступил границу абсиды, как путь ему преградила человеческая фигура, появившаяся из боковой капеллы. Она шла со стороны Бина, олицетворения женского начала в мире.

— Вы здесь… — пробормотал Пико.

Он не удивился, наоборот, в глубине души он ожидал этой встречи.

Она посмотрела на него тем самым взглядом, который он так хорошо знал: глядя сквозь него, словно стараясь разглядеть что-то давно утраченное.

— Наверное, нам было предначертано увидеться еще раз. Здесь, где все кончится.

— Почему именно здесь? Что вас связывает с этим местом?

Женщина подняла голову, вглядываясь в потолок.

— Здесь соединились труды двух моих отцов.

Пико ничего не понимал. Ища объяснения, он обернулся к Франческо.

— Я рассказывал о Стефано Поркари, — ответил тот. — Его судьба вам известна. Когда его предали, он еле успел предупредить об опасности своих близких, хотя и понимал, что, поступая так, подписывает себе приговор. Вы видели рисунок Леона Баттисты.

— Он предпочел погибнуть, но спасти своих сограждан, — произнесла женщина, и голос ее дрогнул от внутренней боли. — Я была в ту ночь в доме Поркари.

Пико заметил недоверчиво:

— Но этого не может быть, ведь с тех пор прошло уже почти тридцать лет…

— Я там была, — как во сне повторила женщина.

Пико снова обернулся к Колонне. Возможно, в довершение всего женщина была немного не в себе. Тот, должно быть, догадался о мыслях Пико и покачал головой.