Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира - Маргарет Тэтчер

Даже до косовской кампании лишать подавляющее большинство населения возможности самоопределения было бы неразумным. Ну а после войны против сербов любая попытка заставить косоваров остаться в рудиментарной Югославии, где властвуют сербы, выглядит немыслимой. Статус Косово в бывшей Югославии, по конституции Тито 1974 года, мало чем отличался от статуса республик, которые отделились и получили международное признание[239]. Ноуэл Малколм характеризует его следующим образом:

…[На] практике [Косово] пользовалось теми же правами, что и республика: имело собственный парламент, верховный суд, центральный банк, полицию и силы территориальной охраны; оно было официально объявлено (начиная с 1968 года) частью федеративной системы и имело прямое (не через Республику Сербию) представительство на федеральном уровне. По всем стандартным критериям конституционного анализа Косово являлось в первую очередь федеральной единицей и лишь потом — составной частью Сербии[240].

К этому могу только добавить, что в любом случае, когда речь идет о выборе наилучшего пути, нет особой причины придерживаться буквы конституции коммунистического государства, написанной четверть века назад.

Есть, конечно, и такие, кто полагает, что сохранение Косово в составе рудиментарной Югославии необходимо для обеспечения стабильности в регионе. Подобный аргумент, на первый взгляд, имеет значительно больший вес в свете того, что происходит в соседней Македонии, но и он теряет свою убедительность при более глубоком рассмотрении.

В Македонии довольно значительна доля этнических албанцев (до трети населения), отношение к которым со стороны славянского большинства далеко не всегда было хорошим. Трения значительно усилились в 2001 году. В то время как я пишу эти строки, они достигли такой остроты, что вполне могут привести к развязыванию гражданской войны. Часть повстанцев из числа этнических албанцев имеет тесные связи с Косово.

Чем все это обернется, не знает никто. Ясно лишь одно: отказ этническому албанскому большинству в соседнем Косово в референдуме по вопросу независимости явно не поможет Западу предотвратить взрыв в Македонии. Напротив, подавление этого стремления еще больше подогреет албанский радикализм в регионе. Запад однажды уже ослабил позицию д-ра Руговы и его умеренных сторонников, оставив их за рамками Дейтонского соглашения в 1995 году. В результате появилась радикальная АОК. Если страны НАТО сейчас воспротивятся независимости Косово, насилие, терроризм и милитаризация лишь усилятся. Вряд ли это можно считать рецептом достижения стабильности.

Второй, не менее распространенный (и плохо продуманный) подход к будущему устройству Косово предполагает создание своего рода бессрочного протектората под управлением международных и неправительственных организаций. Такой вариант настолько нереалистичен, что обычно его даже не воспринимают всерьез. Это скорее теоретическая возможность, а не практическое предложение. Дело в том, что существует немало людей и заинтересованных организаций, которые хотели бы интернационализировать все проблемные регионы мира и, таким образом, сформировать постоянную потребность в своих якобы незаменимых услугах. Подобные попытки следует решительно отвергать как в Косово, так и в других местах. У национальной демократии могут быть свои недостатки, особенно на Балканах, но она определенно лучше, чем международная бюрократия. Помимо прочего, она дешевле, что также немаловажно. Жители Косово должны знать, что в конечном счете именно они принимают решения и несут ответственность за свою судьбу.

Мы должны, следовательно, дать обещание провести в течение четко определенного периода (не более одного-двух лет) референдум по будущему устройству Косово с последующим признанием его результатов со стороны международного сообщества. Конечно, для его проведения необходимо создать справедливые условия. Сербы и другие национальные меньшинства должны получить возможность вернуться[241]. Только тот, кто будет уличен в серьезных преступлениях, может лишиться права на возвращение. Крайне важно, чтобы референдум проводился исходя из условий, которые преобладали до недавних потрясений. В противном случае он узаконит этнические чистки, а это в равной мере недопустимо, независимо от того, кто окажется в роли жертв — сербы или албанцы.

Итак, мне бы очень хотелось, чтобы в Косово реальностью стало следующее:

практическая программа реорганизации и возвращения беженцев;

четко определенные временные рамки проведения референдума по независимости;

последующий быстрый, но упорядоченный вывод международных сил из Косово;

гарантии НАТО по обеспечению безопасности Косово и предупреждению авантюризма со стороны Сербии в будущем.

Самая значительная победа международного сообщества в странах бывшей Югославии не имеет никакого отношения к дипломатии: это отстранение от власти Слободана Милошевича. Хотя у Милошевича осталось множество сторонников, именно он был инициатором балканских войн, именно он был больше всех заинтересован в их разжигании. Его отправка в Гаагу открывает перед регионом новые перспективы.

К большому сожалению, в настоящее время нет полного понимания того, как следует использовать сложившуюся ситуацию. Это видно, например, по количеству энергии, расходуемой на облегчение жизни преемнику Милошевича — президенту Воиславу Коштунице. Да, Коштуница может сыграть положительную роль. Хотя, как и другие члены югославского правительства, он разделяет устремления Милошевича в его войнах против несербов, г-н Коштуница — не коммунист, что является несомненным плюсом. Его считают честным человеком, что также немаловажно. Но Европейский союз чересчур опрометчиво принял Сербию в мировое сообщество. Она вполне заслужила определенной помощи, после того как продемонстрировала готовность сотрудничать с Гаагским судом. Однако поощрять режим подачками за соответствие требованиям, которые он должен был признать без всяких разговоров, на мой взгляд, не совсем правильно. Было бы безусловно неразумным осыпать Сербию деньгами, пока нет реальных доказательств изменения ее курса. Главное, что должно измениться, как я уже отмечала выше, — это отношение Сербии к Боснии. Необходимо также, чтобы перед судом предстали все остальные обвиняемые в преступлениях, которые совершались от имени (и долгое время с одобрения) сербского государства.

Сербия находилась во власти идеологии, имеющей немалое сходство с той, что господствовала в Германии в 300 годы. Подобно Германии она нуждается в очищении от этого яда. Лишь после того, как сербы признают свою вину и раскаются в том, что было сделано, Сербия сможет стать полноправным членом международного сообщества. Не раньше.